Россия не собирается брать Севастополь, Путин — настоящий демократ

03 февраля 2019

1134

Россия не собирается брать Севастополь, Путин — настоящий демократ

На сайте Президентской библиотеки Билла Клинтона появились стенограммы его разговоров с президентом России Борисом Ельциным. Документы были рассекречены и выложены в общий доступ еще в середине июля, однако исследователи и журналисты заметили их только 30 августа. Архив содержит стенограммы телефонных разговоров и личных бесед двух президентов и показывает, как Клинтон и Ельцин решали конфликты и налаживали отношения между Россией и США. «Медуза» изучила документы, относящиеся к периоду с 1996 по 1999 год, и выбрала самые интересные и неожиданные фрагменты этих разговоров.

Ельцин просил Клинтона поддержать его на выборах 1996 года — и говорил, что это принесет ему дополнительно 10%

21 апреля 1996 года, незадолго до президентских выборов, Ельцин в телефонном разговоре просит президента США «поддержать результаты наших демократических реформ».

«Мы обращаемся к вам, Билл, — говорит Ельцин. — Я понимаю, что устроить личную встречу до выборов не получится, но даже и без такой встречи Ельцин снова станет президентом России. Но [ваша поддержка] добавила бы мне 10 процентов. Понимаете, Билл, вы — фактор в российской предвыборной кампании. Психологически это было бы очень важно».

В ответ Клинтон отметил, что вторые выборы — самые серьезные в карьере политика, и пообещал «оказать Ельцину поддержку в наиболее подходящей форме».

«Я пытаюсь придумать такой способ, который принесет вам пользу, но не нанесет вреда», — сообщил Клинтон.

«Я понимаю, что есть люди, готовые сыграть на противоречиях [России] c Западом, и особенно с США, — объяснил он. — Есть и еще более важное ощущение: что „партнерство“ с Западом ни к чему не привело. Так что я пытаюсь придумать, как дать российскому народу понять, что мы точно знаем, кого поддерживаем на этих выборах, но при этом не сказать ничего такого, что можно было бы использовать против вас».

После этого Клинтон подробно рассказывает, как сам избирался губернатором штата Арканзас, а его оппонента поддерживал президент Рональд Рейган. Несмотря на то что сам Рейган в штате был популярен, избиратели проголосовали за Клинтона, потому что «поддержка политика со стороны» почти никогда не помогает.

Ельцин, впрочем, не оставлял надежды на прямое участие Клинтона в российской политике в дальнейшем. В 1998 году он даже хотел пригласить его на заседание Госдумы, чтобы вместе сломить сопротивление оппозиции (в начале сентября того года Клинтон приезжал в Москву). «Это будет революция, маленькая, но революция», — уверял Ельцин. Клинтон от прямого ответа ушел и в Думе с Ельциным не выступал.

Впрочем, однажды США все-таки напрямую помогли президенту России в его внутриполитической борьбе. После разгона Верховного совета в октябре 1993 года Ельцин благодарил Клинтона за то, что он «оказал финансовую помощь регионам», лидеры которых в результате поддержали Кремль.

Ельцин с Клинтоном (тоже) встречались в Хельсинки. Президент России был недоволен американскими маневрами в Крыму и предложил «джентльменское соглашение» о будущем НАТО

Встреча Ельцина и Клинтона 21 марта 1997 года была первой после того, как президент России перенес серьезную операцию на сердце, и интересна необычно жестким тоном Ельцина. Особенно это бросается в глаза на фоне того, как тепло и даже трогательно они обменивались новостями о здоровье Ельцина за несколько месяцев до этого. Изначально Клинтон приглашал российского лидера в США, но в итоге выбрали нейтральную территорию — Хельсинки.

«Наша позиция неизменна, — заявил Ельцин, — мы считаем ошибкой расширение НАТО на восток». Отдельное беспокойство у президента России вызывают американские маневры «рядом с Крымом»: «Это как если бы мы проводили учения возле Кубы. Как бы вам это понравилось? Для нас это неприемлемо».

Тема Крыма и Украины волновала Ельцина больше, чем судьба остальных стран — соседей России. К примеру, в другом разговоре он сообщает, что «не испытывает никакой ревности» по поводу участия США в разрешении армяно-азербайджанского конфликта. А в российско-украинских делах недвусмысленно требует от Клинтона сохранять «сдержанность».

Ельцин подчеркивает, что Россия уважает территориальную целостность постсоветских республик и «не собирается брать Севастополь», но предлагает «джентльменское соглашение» о том, что ни одна из этих стран не войдет в состав НАТО. «Давайте заключим его устно, нигде не будем фиксировать, не будем делать его открытым», — призывает президент России.

Клинтону эта идея не понравилась. «Это разрушит наши усилия по строительству нового НАТО», — отвечает он, поясняя, что это значило бы, что Альянс остается антироссийским, ожидает от России «чего-то плохого», но соглашается остановить свое расширение на определенной границе. «К тому же это секретное соглашение, а в современном мире секретов нет», — добавил Клинтон.

Ельцин просил заверений о том, что НАТО не будет расширяться хотя бы в ближайшее время, — они были нужны ему, чтобы договариваться с оппозиционной Думой, — но не получил и их.

Почти год президенты не поднимали тему НАТО — вплоть до возникновения конфликта в Косово.

Ельцин предупреждал Клинтона, что после бомбардировок Югославии отношения России и США изменятся навсегда. И предлагал тайно встретиться на подводной лодке

На протяжении 1998 и 1999 годов главной темой российско-американских отношений — а также личных отношений Ельцина и Клинтона — стала ситуация в Косово. Оба с самого начала понимали, что события в Югославии рискуют сильно осложнить отношения двух стран.

24 марта 1998 года Клинтон говорит Ельцину:

— Я знаю, что вы не поддерживаете нас, но я хочу подчеркнуть: я сделаю все, что только возможно, чтобы не допустить, чтобы из-за наших разногласий пропало все то, чего мы добились и чего нам еще предстоит добиться вместе.

— Боюсь, что это не получится, — отвечает Ельцин. — <…> Нам необходимо попытаться спасти хоть что-то из того, чего нам удалось добиться. Но наш народ теперь будет значительно хуже относиться к США и НАТО. Я помню, как трудно было заставить людей и политиков [в России] по-другому относиться к Западу, к США. Мне это удалось, но теперь все это будет потеряно.

Ельцин просит Клинтона отказаться от бомбардировок «во имя нас с вами, во имя будущего наших стран, во имя безопасности Европы», предлагая встретиться и вместе разработать альтернативный план действий против Слободана Милошевича.

В апреле, когда Клинтон и Ельцин снова обсуждают ситуацию в Косово, российский президент отмечает, что действия США и НАТО крайне негативно воспринимаются в России и что у него самого из-за этого возникают проблемы с оппозицией.

«Меня буквально осаждают коммунисты, — жалуется Ельцин. — Они хотят, чтобы я отправил туда [в Косово] оружие и солдат. Хотят развязать общеевропейскую или даже мировую войну». 

Российский президент старается показать, что не хочет эскалации. «Я сегодня отдал распоряжение отозвать предыдущий указ об отправке в зону конфликта семи кораблей, оставив только один, разведывательный», — сообщает он. 

В разговоре несколькими днями позже Ельцин заверяет Клинтона, что будет препятствовать отправке в Косово российских военных, а тех, кто заикнется об этом без его распоряжения, уволит из вооруженных сил.

«Есть один, командующий Дальневосточным военным округом, генерал-полковник Чечеватов. Он собирался отправить батальон на помощь Милошевичу. Я его уволил», — говорит Ельцин, подчеркивая, что полностью контролирует армию и «никаких сюрпризов не будет».

В ответ на эти шаги Ельцин требует прекращения бомбардировок, но Клинтон говорит, что это невозможно, — хотя и заверяет, что никогда не одобрит плана по урегулированию без участия России и без гарантий для сербов в Косово.

Резолюция ООН по Косово была принята 10 июня 1999 года, но разногласия России и США в этом регионе не прекратились. Новой точкой напряжения становится аэропорт Приштины, который российские десантники успели занять до прибытия туда сил НАТО. 

13 июня Клинтон по телефону говорит Ельцину, что история с аэропортом мешает урегулированию в регионе, а также негативно отражается на имидже России. «Весь мир считает, что там происходит какое-то безумие, — говорит американский президент. — Еще недавно в России души не чаяли, говорили, что Россия вернулась и помогла установить мир. Теперь из-за ситуации с аэропортом мы не можем ввести туда миротворцев».

Ельцин в ходе разговора настаивает на личной встрече с Клинтоном, причем предлагает провести ее в месте, о котором никто не будет знать и где никто не сможет им помешать, например на подводной лодке. Клинтон вежливо отвечает, что никакие встречи невозможны до тех пор, пока не будет решена ситуация вокруг аэропорта. При этом на следующий день, также по телефону, американский президент рассказывает Ельцину о плане албанских боевиков напасть на российских солдат в аэропорту.

Ельцин очень просил Клинтона отменить поправку Джексона — Вэника. Они много шутили на еврейские темы, а отменили ее только при Бараке Обаме

В переговорах президентов России и США регулярно звучала тема поправки Джексона — Вэника. Она была принята в середине 1970-х годов в ответ на то, что СССР препятствовал эмиграции евреев в Израиль, и ограничивала импорт в США ряда товаров из России, в том числе металлов. Несмотря на то что Клинтон в 1994 году фактически вывел Россию из-под ее действия, Ельцин много раз просил своего собеседника отменить закон.

27 мая 1997 года президент России в очередной раз поднял этот вопрос.

— Я полностью поддерживаю это, — ответил Клинтон, — единственная проблема, которая есть с этим в конгрессе, — это ваш закон, по которому люди, работающие в чувствительных областях, должны ждать разрешения на эмиграцию десять лет вместо пяти, как раньше. Вот если бы вы нашли способ вернуть старые правила…

— У нас нет такого закона, нет таких правил, нет такого закона!

— Строуб? 

— Мне кажется, он есть, но мы, конечно, проконсультируемся с господином Спасским после встречи, — говорит Тэлботт.

— Ну, технически такой закон существует, — вынужден был пояснить Николай Спасский, директор департамента по Северной Америке МИД РФ.

— Ладно, посмотрим, что можно сделать, — сказал Ельцин после разговора с членами своей делегации.

Напряжение снимали шутками на еврейскую тему.

— Вы знаете, встречался с [Биньямином] Нетаниягу, премьером Израиля, — рассказывал Ельцин. — У него нет никаких жалоб по поводу еврейской эмиграции. Он говорит: миллиона достаточно.

— Однажды он, возможно, захочет, чтобы вы забрали кого-то обратно.

— Некоторые даже в правительстве, Щаранский например.

В другой раз, прямо когда президенты обсуждали отмену поправки, в комнате погас свет.

— Немцы за нами наблюдают, — предположил Клинтон под общий смех.

В дальнейшем президент США объяснял невозможность полностью отменить поправку Джексона — Вэника высоким уровнем антисемитизма в России. В итоге она была отменена только в 2012 году, при Бараке Обаме. Тогда же был подписан Акт Магнитского.

Ельцин скучал по голосу Клинтона. А как-то раз подарил ему рассекреченный архив советских документов об убийстве Кеннеди

В октябре 1997 года во время телефонного разговора Ельцин говорит Клинтону:

— Знаете, я стал скучать по вашему голосу.

— Мне вас тоже не хватает, — ответил ему на это Клинтон.

На протяжении лет совместной работы между Борисом Ельциным и Биллом Клинтоном установились тесные личные отношения. Политики часто обменивались подарками. На очередной встрече 20 июня 1999 года в Кельне Клинтон говорил, что больше всего ему запомнилась трость, в которой была спрятана подзорная труба, а также миниатюра с портретом его матери. 

На этой же встрече в Кельне Ельцин передал Клинтону папку с рассекреченными советскими документами, относящимися к убийству президента США Джона Кеннеди. 

— Это не такой личный подарок, но мне кажется, все равно хороший, подходящий нашей дружбе, — объявил Ельцин. — Распоряжайтесь им на свое усмотрение. Но если решите кому-то передать — то только надежным людям.

Двумя годами ранее Клинтон подарил Ельцину статуэтку индейского всадника, спускающегося по крутому склону.

— Как видите, лошади приходится нелегко, но всадник силен и умеет держаться в седле. Мне кажется, Борис, это подходящая метафора: вам ведь тоже приходится справляться со сложным ландшафтом.

2 мая 1999 года во время обсуждения ситуации в Косово Ельцин просит Клинтона принять в Вашингтоне Виктора Черномырдина, незадолго до того назначенного посланником в Югославии. Клинтон обещает организовать встречу на должном уровне и подключить к ней вице-президента Альберта Гора.

Ельцин: Билл, мы договорились?

Клинтон: Да.

Ельцин: При случае сожму вас в медвежьих объятьях.

Клинтон: Да, я не откажусь от медвежьих объятий.

В июне 1999 года в таких же неформальных выражениях политики наконец договариваются о компромиссе в Югославии: США и НАТО прекращают бомбардировки, а Милошевич разрешает албанским беженцам вернуться в Косово. После этого политики договариваются разработать в ООН резолюцию об урегулировании конфликта.

— Я прямо сейчас позвоню Мадлен и скажу, чтоб удвоила усилия, — говорит Клинтон. — Вы позвоните Иванову?

— Конечно, конечно, Билл, немедленно позвоню, — отвечает Ельцин.

В последнем разговоре с Клинтоном Ельцин много говорит о Путине и называет его демократом

19 ноября 1999 года Ельцин впервые представляет Клинтону нового премьер-министра РФ Владимира Путина.

«В ближайшее время вы встретитесь с Путиным, поэтому я хочу рассказать вам, что это за человек. Я долго думал, кто в 2000 году станет следующим президентом, и долго не мог найти кандидата. Наконец я нашел Путина. Я изучил его биографию и убедился, что это надежный человек, но одновременно сильный и общительный». 

В конце этой встречи между Клинтоном и Ельциным происходит еще один диалог о Путине. 

Клинтон: Кто выиграет выборы?

Ельцин: Путин, разумеется. Он станет преемником Бориса Ельцина. Он демократ, и он хорошо знает Запад.

Клинтон: Он очень умный человек.

Ельцин: Он крепкий. У него есть внутренний стержень. И я сделаю все возможное, чтобы он победил, — в рамках закона, разумеется. И он победит. Вы будете работать вместе. Он продолжит ельцинский курс на демократию, экономическое развитие и расширение связей России. У него есть для этого и энергия, и мозги. 

31 декабря 1999 года Билл Клинтон в последний раз звонит Борису Ельцину, чтобы выразить поддержку в связи с его решением уйти в отставку. 

— Борис, я верю, что историки будут писать о вас как об отце российской демократии, — говорит Клинтон.

Ельцин в ответ снова рассказывает ему о Путине:

— Я полностью поддерживаю Путина. Я дал ему три месяца — за это время народ к нему привыкнет. Я уверен, что он демократ и человек широкой души, что он сильный и умный, мне доводилось убедиться в этом лично.

— Я был рад быть вашим другом, — продолжает Ельцин, — и надеюсь, что смогу им остаться, что наши отношения продолжатся.

— Продолжатся.

— Но все остальное [будет решать новый] президент. Путин справится со своими задачами. А я теперь хочу сказать вам спасибо, Билл. Спасибо, что сами решили позвонить, я это очень ценю. Я считаю, что Россию должны вести в третье тысячелетие умные, сильные и энергичные люди. Так должно быть, и так будет.