Что такое кровная месть на Северном Кавказе? Как такое возможно в XXI веке?

17 марта 2017

1630

Что такое кровная месть на Северном Кавказе? Как такое возможно в XXI веке?

В новостях с Северного Кавказа периодически звучит словосочетание «кровная месть». То в связи с конфликтом Кадырова с Ямадаевым, то с громкими ДТП или налетами боевиков на полицейских. Как такое возможно в XXI веке?

Причины мести

По словам старшего научного сотрудника Центра цивилизационных и религиозных исследований РАН Наимы Нефляшевой, сегодня больше всего случаев кровной мести происходит в Чечне и Ингушетии. Чуть меньше — в некоторых районах Дагестана. По данным исследователя обычаев Ингушетии Макки Албогачиевой (заведует отделом Кавказа Музея антропологии и этнографии имени Петра Великого РАН), в настоящее время около 2% всех убийств в республике совершаются по этой причине.

Цивилизация с разной скоростью проникает в традиционные общества и меняет архаичные традиции. Поэтому кровная месть чаще встречается в селах. «Даже сегодня в моем родовом селе не редкость, что в качестве сатисфакции потерпевшие применяют кровную месть», — говорит Асма Мусаева, доцент кафедры государственно-правовых дисциплин Дагестанского государственного института народного хозяйства. 

Сегодня кровную месть объявляют в основном за умышленное убийство и только в случае, если известно, кто убийца. Исторически поводом для кровной мести могло быть также оскорбление чести и достоинства, клевета, похищение девушки, воровство и имущественные споры. В роли мстителя выступают близкие родственники жертвы — отец, брат, сын, племянник. Месть объявляется также близким родственникам виновного.

Четкого ритуала объявления кровной мести не существует. Родственники убитого (как правило, старейшина рода в сопровождении еще нескольких мужчин) приходят в дом убийцы и говорят о том, что с этого момента на них кровь. Как правило, это ни для кого не сюрприз. Мужчины обоих родов общаются отдельно, женщины и дети разговора не слышат. Затем они уходят. Никаких ответных убийств сразу не происходит, как и публичного афиширования конфликта. Другое дело, что в небольших селах информация распространяется быстро, и обычно все быстро узнают, какие семьи становятся кровниками.

И власти, и духовенство активно пытаются кровную месть искоренить. В Чечне и в Ингушетии действуют примирительные комиссии. Они существуют в каждом районе и состоят из религиозных старейшин и уважаемых членов общины. Есть и центральные примирительные комиссии при главах республик.

В Ингушетии, к примеру, такая комиссия состоит из 12 религиозных деятелей. Они работают бесплатно и добровольно, их не выбирают и не назначают. Управление по делам религии может предложить вступить в комиссию достойному, на ее взгляд, кандидату, и те, как правило, не отказываются. «За 2016 год нам удалось примирить шесть семей, вражда которых длилась много лет, — говорит Али Котиков, начальник управления по делам религии при главе Республики Ингушетия. — И еще более 40 семей, объявивших кровную месть в результате ДТП». Именно происшествия на дорогах сегодня стали наиболее частой причиной кровной мести в Ингушетии.

ИМЕННО ПРОИСШЕСТВИЯ НА ДОРОГАХ СЕГОДНЯ СТАЛИ НАИБОЛЕЕ ЧАСТОЙ ПРИЧИНОЙ КРОВНОЙ МЕСТИ В ИНГУШЕТИИ

Члены примирительной комиссии ведут долгие переговоры, пока не добьются примирения сторон. В каждом населенном пункте есть люди, занимающиеся этими вопросами всю жизнь. В серьезных случаях подключаются и сами главы республик. «Хотя точной статистики нет, потому что часто семьи и вражду, и примирение стараются не афишировать, но со времени существования примирительных комиссий в Ингушетии удалось примирить около 180 семей», — говорит Макка Албогачиева.

Ритуал примирения называется маслаат. Его проводят старейшины общины вместе с имамом мечети, которые всегда призывают завершить вражду миром. В процессе примирения участвуют и родственники убийцы, но они не обладают правом голоса, а лишь приносят покаяние и обязуются исполнять условия договора, которые выдвигает сторона убитого. Если стороны обязались соблюдать мир, то никто не имеет права его нарушать. «Процесс примирения сложный и не всегда завершается миром, — говорит Заид Абдулагатов, заведующий отделом социологии Института истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра РАН. — Если примирение не произошло, даже после наказания светским судом вражда сохраняется и возможно кровавое столкновение».

Вместо тюрьмы?

Механизм кровной мести не отменяет уголовного наказания. Согласно 105 статье Уголовного кодекса, совершение убийства по мотиву национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды либо кровной мести является отягчающим обстоятельством. За убийство на почве кровной мести предусматривается лишение свободы от восьми до 20 лет, или пожизненное заключение.

При этом, даже после того, как убийца отсидел положенный срок и вышел на свободу, его по-прежнему преследуют родственники жертвы, если примирение не произошло. Заид Абдулагатов вспоминает: «В дагестанском селе в драке погиб молодой мужчина. Виновник был осужден на длительный срок. Отсидев положенный срок, недавно он вернулся в село. Но ему небезопасно вечерами одному ходить по селу, встречаться с родственниками убитого один на один. Как правило, в этом случае, если даже наказание исполнено, кровник старается исключить какие-либо встречи с родственниками убитого. Это связано не только с возможной местью, но и считается, что это норма приличия».

Государство всегда пыталось бороться с кровной местью. «Еще Российская Империя активно это делала, — рассказывает Наима Нефляшева. — Существовали как воздействие через традиционные институты (советы старейшин и религиозных авторитетов), так и через ссылку на каторгу или тюремное заключение. Советский Союз тоже искоренял кровную месть и делал это вполне успешно начиная с 1920-х годов. К 1960-м годам кровная месть практически не применялась на Кавказе. Однако к концу 1980-х снова расцвела, особенно на Восточном Кавказе. Дело в том, что, когда государство становится слабым, актуализируются традиционные институты саморегуляции».

КОГДА ГОСУДАРСТВО СТАНОВИТСЯ СЛАБЫМ, АКТУАЛИЗИРУЮТСЯ ТРАДИЦИОННЫЕ ИНСТИТУТЫ САМОРЕГУЛЯЦИИ 

Малика Юсупова из Грозного вспоминает: «Это было в начале 1980-х годов в Грозном. Чеченская девушка вышла замуж за русского парня, и ее семья за это прокляла, потому что она опозорила тем самым весь род. Потом мать, отец и братья выкрали ее из дома, где она жила с мужем, затолкали в машину, увезли в лес, там убили и закопали. Потом хотели начинать убивать семью русского парня, но их поймали, и был громкий суд, все газеты тогда об этом писали. В итоге их всех посадили в тюрьму. Тогда государство сразу пресекало любые проявления кровной мести».

В уголовном кодексе СССР была статья 231, наказывавшая за уклонение от примирения сроком до двух лет лишения свободы. В каждом районе Дагестанской и Чечено-Ингушской автономных республик вполне эффективно действовали комиссии по примирению кровников, в которые входили не только старейшины, но и главы райкомов.

Правила мести

Четких правил, кому, как и в какой мере мстить, сегодня уже не существует. «Говорить о современном обычае кровной мести вряд ли правомерно, никто новые правила не устанавливал. Мы имеем рудименты прошлого, которые деформировались современными правилами и нормами поведения», — объясняет Заид Абдулагатов.

Этот догосударственный обычай, известный еще первобытным народам всего мира и существующий по принципу «око за око», применялся еще у шумеров, а также прописан в Ветхом Завете. Он появился, чтобы уравнять преступление и наказание, причиненный ущерб и компенсацию. В более широком смысле он выражал концепцию справедливости и равновесия, когда любое действие влечет за собой равное противодействие.

Кровная месть в своем изначальном виде нужна была для сохранения порядка. «Человек понимал, что если он убьет кого-то или сделает что-то плохое, то родственники убитого будут преследовать его до тех пор, пока не прольется кровь убийцы. Это было действенным сдерживающим фактором, предотвращавшим преступление», — объясняет Асма Мусаева. Кроме того, члены одного рода понимали, что в условиях круговой поруки, если один совершит преступление, то под угрозой окажутся все. Это заставляло их не только следить за собой, но и присматривать за родственниками, чтобы те не натворили плохого.

Кровная месть — не следствие состояния аффекта и не признак горячей горской крови, скорее наоборот — реакция на такую горячую кровь. Это продуманное действие, которое подчиняется массе правил. Порядок и правила мести регулирует обычай — адат. У каждого народа адаты отличались, и не существовало единого для всех свода правил мщения. И в рамках одного народа обычаи могли различаться. «Даже у кумыков (одна из дагестанских народностей) все было по-разному, — говорит Заид Абдулагатов. — Там довольно сложная ситуация. Когда убивал мужчина — это одно, когда женщина — другое. Когда князь убивал свободного крестьянина, он не становился кровником (канлы), а определял того из своих крестьян, кто приобретал этот статус. Но если слуга князя убивал человека, не он, а князь становился кровником. Если убийца скрывался в доме другого человека, а тот, защищая его, убивал одного из нападающих, он не становился канлы. И так далее».

«Преследованию подвергался только совершеннолетний мужчина или его совершеннолетние родственники. Позор и общественное осуждение грозило тому, кто в порыве мести убивал немощного старика или подростка, — рассказывает Асма Мусаева. — Не подлежали мщению также больные и умалишенные».

Адат допускал месть в любой обстановке и при любых ситуациях. Однако в отдельных случаях кровомщение считалось недостойным мужчины: убийство безоружного, удар или выстрел в спину, убийство молящегося, спящего и страдающего временным недугом (до его выздоровления). «По нашим сведениям, если у убийцы случалось горе, несчастье — умирал близкий, сгорал дом и прочее, то мщение на время откладывалось. Если преступника застигали на месте преступления (убийство, грабеж, изнасилование), то за его убийство была запрещена месть. Здесь в роли карателя мог выступить не только родственник потерпевшего, но и его друг», — объясняет Асма Мусаева.

До какого момента продолжалась кровная месть? Во-первых, до примирения. Во-вторых, до убийства убийцы. В-третьих, иногда определялись сроки, до какого времени можно совершить акт мести, после этого срока убийство запрещалось. Естественная смерть убийцы или его арест административными властями не прекращали месть. В первом случае мстили ближайшему родственнику виновного (отцу, брату, сыну, дяде), а во втором кровника преследовали после отбытия административного наказания. Впрочем, часто убийство убийцы не останавливало процесс, а наоборот, запускало череду последующих убийств, которые могли длиться десятилетиями.

ЧАСТО УБИЙСТВО УБИЙЦЫ НЕ ОСТАНАВЛИВАЛО ПРОЦЕСС, А НАОБОРОТ, ЗАПУСКАЛО ЧЕРЕДУ ПОСЛЕДУЮЩИХ УБИЙСТВ 

Тамара Магомадова сейчас живет в Нальчике, а до 1992 года жила в чеченском селе Гойчу. «Как-то водитель автобуса, молодой парень, в темноте сбил девушку насмерть, — вспоминает Тамара случай из 1990 года. — Дома все честно рассказал родителям, те расстроились, но делать нечего, положили его в саван и сами повезли в семью погибшей, мол, вот, мы все понимаем, забирайте его и убивайте. Но родители девушки оказались миролюбивыми и кровную месть объявлять не стали. Конечно, повлияло то, что он искренне раскаивался и не был пьян».

Как надо мириться

Обряды примирения, как и правила кровной мести, отличаются от народа к народу, но в общем примерно похожи. «Церемония примирения состоит в следующем, — описывает дагестанский маслаат Асма Мусаева. — Члены враждующих фамилий становятся в два ряда, на некотором расстоянии друг против друга. Между ними стоят почтенные старики нейтральных фамилий. Один из самых уважаемых стариков читает молитву, затем произносит речь, заклиная навсегда прекратить вражду. После этого мир объявляется восстановленным, и устраивается угощение. Расходы на угощение в некоторых общинах берут на себя нейтральные фамилии, организовавшие примирение. После примирения кровники называются братьями крови и участвуют в дальнейшем в решении общих проблем».

ПОСЛЕ ПРИМИРЕНИЯ КРОВНИКИ НАЗЫВАЮТСЯ БРАТЬЯМИ КРОВИ И УЧАСТВУЮТ В ДАЛЬНЕЙШЕМ В РЕШЕНИИ ОБЩИХ ПРОБЛЕМ 

В Ингушетии в примирении не обязательно должен участвовать виновный, так как мирятся не частные лица, а род с родом. К тому же, в современных условиях, если убийца известен, то он находится под следствием, а потом под судом и далее в тюрьме. В это же время родственники пытаются примириться. Если за время того, как убийца отсиживает свой срок, им это удается, то при выходе на свободу ему нечего опасаться. Иначе, пусть даже он провел в заключении десятки лет, кровной мести ему не избежать.  

В Чечне обычай несколько другой — там в примирении должен участвовать виновный. До примирения он не должен бриться и стричься, а на само примирение обязан явиться в капюшоне и с опущенной головой. Близкий родственник убитого снимает с него капюшон и бреет его налысо. 

Не убить, а выгнать

Порой родственники убийцы подвергались остракизму — изгнанию из общины. Это не заменяло кровомщение, скорее, откладывало его. При этом враждующие семьи не переставали считаться кровниками. «Это было очень суровое наказание, так как в условиях дефицита  земли и в тяжелых природно-климатических условиях найти пристанище в другой общине было крайне сложно, — говорит Асма Мусаева. — Но даже в случаях обретения нового места обитания они переходили в категорию пришлых, некоренных жителей — «апарак» (в буквальном переводе «находящийся на заднем плане»). И ни они сами, ни их потомки не были равноправными членами общины».

Недавняя новость о том, что из чеченского села Ачхой-Мартан изгнали 35 мужчин— родственников Алама Хаджаева — это как раз пример остракизма. В конце ноября 2016 года Алам Хаджаев совершил ДТП в пьяном виде — выехал на встречную полосу и врезался в машину, в которой находились пять членов семьи Шоиповых. Затем в них врезалась еще одна машина. В результате погибли семь человек, включая самого Хаджаева и всех Шоиповых. Полиция признала виновным Хаджаева.

По одним данным, родственников виновного изгнали из села в Ингушетию родственники погибших. По другим — приехала полиция и заставила их уехать, чтобы избежать кровной мести со стороны Шоиповых. Дело в том, что на следующий день на телеканале «Грозный» глава Чечни Рамзан Кадыров высказался об ответственности родственников: «Каждый родитель знает, пьет ли его сын или нет, хотя и говорят, что не знали. Будут знать, если смотреть. Если поздно приходит домой, спросить, где был, почему так поздно пришел. Если работает, то на смене или где? Отец или родственники должны знать, чем и где занимается сын, чтобы завтра не было поздно», — сказал Кадыров. Но при этом четко заявил, что все должно происходить по закону.

По третьим данным — они сами покинули дом из уважения к семье погибших. Уехали в Ингушетию, но через месяц их якобы выгнали и оттуда, по их словам, по распоряжению самого Евкурова. «Здесь налицо и остракизм, и круговая порука, но в этой истории слишком многое неясно, и вопросов больше, чем ответов, — комментирует Макка Албогачиева. — По чеченским обычаям, если виновный сам погиб, то кровная месть не объявляется. И тем более никакая полиция не вынуждает никого к остракизму». Вот пример того, как в современной мире деформируются древние обычаи.

«Есть еще такое понятие «моральный остракизм». Это когда виновного не заставляют уезжать, но он становится изгоем, — поясняет Наима Нефляшева. — С ним и его родственниками никто не здоровается, не ходит к ним на похороны или в гости, при встрече переходят на другую сторону улицы. Так поступали и поступают в случае не очень тяжких преступлений».

Или простить ради Аллаха

Кровную месть не одобряет не только государство, но и религия. Ислам однозначно выступает против кровной мести, которая существовала на Кавказе задолго до его исламизации. Еще в период национально-освободительной борьбы горцев в XIX веке руководители движения имам Гази-Мухаммад, имам Гамзат-бек и имам Шамиль пытались искоренить ее. «Уникальность наказания за убийство и нанесение увечий в исламе состоит в том, что семья жертвы может выбрать один из вариантов: настоять на наказании, принять материальную компенсацию или простить преступника, — поясняет Заид Абдулагатов. — Предпочтительным выбором по Корану считается прощение преступника. Как свидетельствует Сунна, не было ни одного случая, чтобы люди обращались к пророку Мухаммеду с вопросом о возмездии, и он не посоветовал бы простить».

НЕ БЫЛО НИ ОДНОГО СЛУЧАЯ, ЧТОБЫ ЛЮДИ ОБРАЩАЛИСЬ К ПРОРОКУ МУХАММЕДУ С ВОПРОСОМ О ВОЗМЕЗДИИ, И ОН НЕ ПОСОВЕТОВАЛ БЫ ПРОСТИТЬ 

Примирительные комиссии обязательно включают в себя религиозных деятелей и постоянно апеллируют к Корану. «Примирители объясняют семье жертвы, что, когда настанет судный день, им зачтется тот факт, что они простили обидчика, — говорит Али Котиков. — Особенно успешно процесс примирения идет в канун или во время Рамадана. И, к счастью, люди все-таки чаще мирятся, чем нет».

Но и здесь ислам натыкается на древние понятия о чести и достоинстве. Несмотря на то, что ислам призывает отказываться от мщения, во многих случаях и общинах такого рода пацифизм считается позором. «Отказ от мщения в традиционном обществе дагестанцев считался слабостью рода, — подтверждает Заид Абдулагатов.— Если закон не наказал убийцу, а родственники не предприняли никаких мер, это становится показателем слабости его близких и всего рода».

«Если убитый остается не отмщенным, то его род, тухум, покрывается бесчестьем и позором, — добавляет Асма Мусаева. — В некоторых горных аулах Дагестана до сих пор на кладбищах есть специальное место, где хоронят тех, кто умер, не исполнив «кровного долга» или не примирившись с врагами».

«В целом общество  благосклонно к тем, кто прощает виновного, если не было злого умысла, — добавляет Наима Нефляшева. — Однако если, например, задета честь сестры, а брат простил обидчика — это вызовет осуждение. А в случае драки или ДТП, совершенного без злого умысла, прощение будет скорее приветствоваться».

Или взять сто верблюдов

Кровная месть не имеет срока давности. Известны случаи, когда мстили спустя десятилетия, когда и сам убийца, и его близкие родственники уже умерли. В 2009 году глава Ингушетии Юнус-Бек Евкуров сообщил о том, что удалось примирить кровников, вражда между которыми длилась 70 лет. Макка Албогачиева вспоминает, как ей в руки попал исторический документ 1802 года, в котором было сказано, что на тот момент в Ингушетии каждый взрослый мужчина имел как минимум одного кровника. Кровная месть была повсюду.

«Ужас механизма кровной мести в том, что вражда может тянуться и сто лет, жертвами становятся люди, абсолютно непричастные к конфликту, например, внуки виновного. Иногда кровная месть задевает несколько поколений», — говорит Наима Нефляшева.

Никто не хочет вымирать целыми родами, и народы Северного Кавказа не исключение. Помимо остракизма, примирения и прощения ради Аллаха в общинах все чаще практикуют штраф вместо крови. «Есть такое понятие «цена крови» — это материальная компенсация, которую родственники потерпевшего готовы принять. Раньше она взымалась скотом, лошадьми, деньгами, оружием, тканями», — рассказывает Наима Нефляшева. Размер штрафа зависел от статуса и богатства рода, а также от тяжести преступления.

Сегодня цена крови имеет вполне четкое денежное выражение. К примеру, еще недавно в Ингушетии она составляла плюс-минус 100 тысяч рублей. А в 2010 году там прошла конференция мусульман, на которой совет старейшин увеличил сумму выкупа кровной мести за умышленное убийство до миллиона рублей. Макка Албогачиева присутствовала на этой конференции и объясняет, откуда взялась такая сумма: «Кадий республики Абдурахман Мартазанов тогда напомнил, что материальная компенсация за гибель человека обозначена в Коране, и Аллах обязывает виновного в этом уплатить цену, равную стоимости 100 верблюдов. Посчитав среднюю цену верблюда в наши дни, муфтият получил сумму в миллион, и на общем голосовании ее одобрили».

СОВЕТ СТАРЕЙШИН ИНГУШЕТИИ УВЕЛИЧИЛ СУММУ ВЫКУПА КРОВНОЙ МЕСТИ ЗА УМЫШЛЕННОЕ УБИЙСТВО ДО МИЛЛИОНА РУБЛЕЙ

Впрочем, как и с другими аспектами кровной мести, все зависит от конкретного случая. Можно простить виновного и без компенсации. Примирительная комиссия будет настаивать на ней, если в семье убитого остались женщины и дети. Но если семья виновного небогатая, то сумму компенсации можно снизить. Многие семьи и вовсе не берут ее, потому что не хотят уравнивать жизнь человека с каким-то денежным эквивалентом. «На моей памяти был только один случай, когда семья погибшего в ДТП приняла миллион, — вспоминает Али Котиков. — Но деньги сразу же передали имаму, который присутствовал на примирении, на строительство новой мечети».

Война и месть

Как кровную месть практиковали в условиях первой и второй чеченских войн? Олег Орлов, руководитель программы «Горячие точки» правозащитного центра «Мемориал», объясняет, что практически никак:

«Кровная месть, будучи обычаем индивидуальным, когда конкретные люди мстят за кровь конкретных людей, не очень применима к условиям войны. Когда большая группа людей сражается против другой такой же, тут не до кровной мести. Прежде всего, неясно, кому мстить. Как в перестрелке понять, чья пуля попала именно в тебя? Даже если известен батальон и его командир. Но если даже в теории удалось бы узнать личность конкретного бойца, в условиях военных действий не до этого.

Другое дело, если в ходе зачисток конкретный лейтенант Иванов приехал в дом к боевику, увез его и убил. Тогда семья может объявить кровную месть. Но следует помнить, что в мирное время на русских этот обычай не распространяется. Впрочем, русские спецназовцы недаром работали под чужими именами и во время спецопераций были в масках. Это делалось и для того, чтобы избежать возможной мести в будущем. При этом мне не известен ни один случай, когда русскому объявлялась бы кровная месть.

Полковник Юрий Буданов был, безусловно, кровником родственников Эльзы Кунгаевой, которую он  убил. Однако Юсуп Темерханов, которого обвинили в последующем убийстве Буданова, родственником Кунгаевых не был, поэтому это уже другая история. Это была определенно месть, но не кровная.

Вообще важно различать кровную месть и просто месть. Второе на войне случалось намного чаще. Во время второй чеченской войны многие шли в вооруженные формирования именно из мести за убитых в первой войне родственников. Был такой громкий случай, когда 18-летняя Айзан Газуева потеряла во время второй чеченской войны мужа, дядю и двух братьев и в 2001 взорвала себя и коменданта Урус-Мартановского района Гейдара Гаджиева. Это была однозначная месть — она мстила за убитых родных. Но это не пример кровной мести, ведь комендант не убивал этих мужчин.