Провокация взятки с убийством — как месть. Обратная сторона одного приговора

05 октября 2017

191

Провокация взятки с убийством — как месть. Обратная сторона одного приговора

Об успехах борьбы правоохранителей на ниве защиты законных прав и интересов, а также за торжество законности можно читать победные рапорты по несколько раз на дню. Читаешь и не нарадуешься, начинаешь думать, будто случись что — на помощь тут же придут люди в погонах и при полномочиях. И все свои полномочия они бросят исключительно на то, чтобы защитить права рядового украинца.

Ходить за примерами далеко не надо. Летом был вынесен приговор бывшей голове Старого Салтова Прасковье Задорожной, которая, по версии следствия вымогала и получила взятку у Аллы Пархомовой за выделение ей земельного участка. Справедливость восторжествовала, коррупция наказана? Как бы не так!

Будущая взяткодательница появилась в Старом Салтове с заявлением о выделении двух земельных участков, причем, не ей самой, а своей матери и семье бывшего сотрудника милиции Коваленко. Будущие обладательницы земли никогда в поселке не появлялись и, как оказалось впоследствии, были не совсем в курсе хлопот Аллы Пархомовой. Во всяком случае, показания их в суде звучали довольно невнятно.

Добавим: визит Аллы Пархомовой за землей был не первым. Она и раньше пыталась получить землю в других поселках, но это ей никак не удавалось. Она предлагала взятку, затем к голове поселка приходили сотрудники милиции и прокуратуры — и дело о коррупции готово. Землю взяткодательница не получала — равно как и в этот раз. Все сводилось к даче взятки и уголовному делу.

По словам Прасковьи Задорожной, она пришла, узнала, какие документы необходимо подготовить. Через некоторое время пришла с документами на выделение двух участков под приусадебное хозяйство и двух — под личное сельское хозяйство. Дальше процедура оформления шла как обычно — вопрос был вынесен на комиссию поссовета, затем на сессию, проголосован, принято решение. Оно было передано Пархомовой, чтобы та могла заняться оформлением участков.

Был разговор о помощи поселку — передаче двух насосов для скважин и 150 метров ткани для обивки кресел в клубе. В уголовном деле есть заявление Пархомовой об оказании добровольной помощи. В 2011 году Старому Салтову бюджетных средств не хватало. Поэтому сельчане и дачники на добровольной основе финансировали благоустройство поселка. Кто сколько сможет. Сама Прасковья Васильевна за свои деньги покупала компьютеры для школы, бетонные кольца, чтобы поставить их вдоль трассы как мусоросборники, оплачивала ремонты клуба, школы, фельдшерско-акушерского пункта. За счет взносов сельчан был облагорожен пляж, кладбище. Поселок, хоть и медленно, но расцветал. Еще до того, как в державе зашла речь о децентрализации Прасковья Васильевна уже предлагала ее провести и писала свои предложения в Киев. А когда процесс пошел — Старый Салтов первым провел децентрализацию. Голова видела в этом возможность улучшить жизнь громады 21 населенного пункта.

Впоследствии Пархомова пришла за решением и спросила, как она может его забрать. Прасковья Васильевна сказала, чтобы та шла к секретарю Бицюте. У него Пархомова забрала решение, и ему же передала в туалете 175 тысяч гривен. Последний забрал их, затем то ли пересчитывал, то ли сортировал их. Из пакета выпал GPS-трекер, который Бицюта бросил в печку. Тем временем Пархомова, уже получив решение сессии поссовета о выделении ей земли, вышла, увидела на крыльце Прасковью Васильевну и спросила, что она должна. На это голова ответила, что Пархомова не должна ничего ни ей самой, ни кому-либо еще. На том разговор закончился.

Через некоторое время находившиеся неподалеку сотрудники УБОП и прокуратуры поняли, что Прасковья Задорожная деньги не взяла и вряд ли возьмет. Ожидание момента передачи ей взятки становилось бессмысленным, и они пошли на штурм поссовета. Дальше был обыск, арест — так Прасковья Задорожная попала в СИЗО и стала подозреваемой в получении взятки.

Одновременно со штурмом поссовета несколько мужчин в масках штурмовали дом Прасковьи Васильевны, где в это время находился 67-летний супруг. Потом он сам еще смог рассказать, что нежданные визитеры ворвались, схватили его и стали пытать. Их интересовало, где находятся деньги. 1700 гривен, лежавшие в доме, «гости» за деньги не посчитали. А потому через несколько часов пыток ударили его ножом в спину, бросили в гараже, привалили его лестницей и ушли. Пока были дома, устроили форменный обыск, даже в подвале перекопали землю. Точнее, это только называлось обыском. На деле они планомерно уничтожали все, что было в доме. От утюга и холодильника оторвали сетевые шнуры, исполосовали ножами кресла, сорвали со стен картины, бросили их на пол и топтали ногами. А что не поломали или не порезали — обгадили графитовым порошком, который применяют для снятия отпечатков пальцев.

Впоследствии оказалось, что в это самое время в этом же доме правоохранители проводили настоящий обыск. И никто из них не обратил внимание на человека с ножом в спине, на лужи крови.

Конечно, можно предположить, что перед самым обыском дом посетили бандиты. Но соседи, видевшие мужчин в масках, ворвавшихся в дом и просмотревшие видеозаписи обыска в поссовете, подтвердили: визитеры в доме Прасковьи Васильевны были одеты точно так же, как и те, что обыскивали поселковый совет.

Во время обыска под руководством прокуратуры Харьковской области было совершено убийство. Справедливости ради надо заметить, что супруг Задорожной еще некоторое время жил в реанимации. Но удар ножом в спину назвать дружеским розыгрышем, согласитесь, невозможно.

Осенью 2011 года дело было передано в суд, который продлился почти шесть лет. И, наконец, в августе был вынесен приговор — пять лет лишения свободы с конфискацией имущества. Причем, судья Октябрьского районного суда Курило чуть ли не дословно переписал доводы прокуратуры.

Одним из основных доказательств следствие преподнесло листик бумаги, на котором, якобы, Прасковья Задорожная написала сумму, которую хотела получить в качестве взятки от Пархомовой. О нем рассказывал секретарь поссовета Максим Бицюта, о нем говорили свидетели = юрист поссовета Елена Леонец, Дмитрий Борисенко — по словам салтовчан, сожитель Елены. Но судя по их показаниям, именно они наиболее активно общались с взяткодательницей Пархомовой. Они же на момент описываемых событий были самыми активными членами в Волчанской районной организации Партии зеленых Украины. По их словам, Парсковья Задорожная написала на бумажке сумму взятки, молча показала и сам листик забрала. Максим Бицюта сфотографировал его на телефон и переслал электронной почтой Борисенко. А тот показал фото Пархомовой. Самого листика, понятно, никто предъявить не может. Но и его копии тоже нигде нет. В итоге основного доказательства нет, есть лишь слова серийной взяткодательницы и троих однопартийцев, активно с последней общавшихся. И есть вопрос — а был ли листик?

Все остальные доказательства — рассказы самих организаторов дела о взятке, как они готовили передачу взятки. Жаль, что в деле не упоминается, как сотрудника УБОП Алексей Пономарев, руководивший «операцией», обращался через СМИ к гражданам с просьбой приходить к нему в управление и рассказывать о том, как Задорожная берет взятки за землю. А что? Поиск потерпевших через объявления — высший класс оперативной работы! Но никто так и не пришел. Напротив — все опрошенные в качестве свидетелей депутаты поссовета и жители поселка слова плохого о Прасковье Васильевне не сказали — ни на следствии, ни в суде.

Не может не умилять описание процесса подготовки денег к передаче взятки. Пархомова утверждает, что это ее деньги, она решила заплатить за желающих получить землю в Старом Салтове. Но откуда у нее такая сумма, не говорит, хотя как обладательница больших капиталов нигде не была замечена. Она и говорила потом, что эти деньги лежали у нее на счету в ВТБ банке. Но на запрос суда банк ответил, что указанная гражданка не имеет счетов и не арендует ячейки.

Так вот все деньги — 17 пачек сотенных и одну пачку пятидесятигривневых купюр — всего 1800 банкнот — пометили, предъявили понятым и переписали в протокол за каких-то несколько часов. То есть, на каждой купюре смотрели номер, предъявляли понятым, помечали при них и вписывали в протокол. С такой скорость. Хорошо бы успеть хотя бы половину номеров прочитать, не то, что пометить деньги, показать понятым, чтоб они все прочитали, вписать в протокол и дать им для сличения. Здесь арифметика простая: в одном часу 3600 секунд. Если разделить на 1800, получаем 2 секунды на одну купюру. Даже если процесс переписывания номеров, пометки специальным составом, предъявления для сличения понятым длился пять часов — получается, что все манипуляции с одной купюрой происходили за 10 секунд.

В конце концов взятка так и не попала в руки Прасковьи Задорожной. Ее получил секретарь совета Максим Бицюта. Но ему суд назначил наказание — пять лет условно. По одному и тому же делу один обвиняемый берет взятку и получает условный срок, а второй не берет ничего — в прямом и в переносном смыслах, но получает пять лет с конфискацией. Хотя что можно конфисковать? Часть дома, доставшаяся в наследство от родителей, больше ничего нет.

Что еще? Деньги, которые Пархомова готовила на взятку, судья Курило распорядился вернуть Пархомовой Алле Евгеньевне. Но такой гражданки уже несколько лет нет. Пархомова уже давно стала Гладченковой.

Конечно, суд обязан установить личность свидетеля, которым в деле записана взяткодательница. Но с помощью прокуратуры судья настолько хорошо изучил дело, что порядком ведения заседания можно и пренебречь. Приговор был буквально списан с обвинительного акта. Кстати, что еще интересно: в деле нет потерпевших. Есть свидетель — взяткодательница Пархомова, которая теперь Гладченкова. То есть преступные действия ущерба никому не нанесли.

Справедливость восторжествовала? Это смотря по отношению к кому. Например, прокурор Дмитрий Суходубов, который руководил провокацией взятки, нынче надзирает за соблюдением законов органами полиции в прокуратуре Харьковской области. Алексей Пономарев, организовавший взятку, пошел вгору и теперь надзирает за соблюдением законов органами фискальной службы. Убийца супруга Прасковьи Задорожной так и не был изобличен и, надо полагать, продолжает нести службу в правоохранительных органах.

Что же до самой Прасковьи Васильевны, то в ее жизни со справедливостью дела обстоят куда хуже. За несколько месяцев до взятки неизвестные сожгли ее автомобиль. Вскоре после этого какие-то вандалы сожгли памятник на могиле ее родителей. В процессе обыска был зарезан ее супруг. Каждая жалоба на действия правоохранителей сопровождается проникновением к ней в дом неизвестны с целью запугивания. По всем этим фактам она подавала заявления в милицию-полицию и в прокуратуру, но безрезультатно. Такова оборотная сторона справедливости для прокуроров.

В ходе дела выяснилось, что за несколько месяцев до взятки в УБОП было заведено оперативно-розыскное дело «Барыня». Слушали и снимали разговоры в кабинетах поселкового совета Старого Салтова. Затем часть записей появлялась в препарированном виде в открытом доступе на Youtube. И в описании сообщалось, что голова Старого Салтова помогает людям захватывать землю, чего в самих разговорах не было. Появление этого дела удивительным образом совпало с размолвкой Прасковьи Васильевны с сотрудником УБОП Алексеем Пономаревым.

В посёлке появились очень предприимчивые люди, которые разобрали коровник и хотели забрать плиты. Прасковья Задорожная остановила их, запретила вывозить имущество. Тогда к ней пожаловал будущий инициатор дела о взятке Пономарев и долго уговаривал продать злополучные плиты, предлагал по 280 гривен за штуку. Но получил отказ. Поселку плиты были нужнее.

Прасковья Задорожная не стала признавать вину в получении взятки, поскольку не требовала ее и не брала. Она обжаловала приговор суда и вскоре должно начаться рассмотрение апелляции. Будет ли оно объективным и беспристрастным — время покажет. Но есть нюанс. Отец судьи Курило тоже работает судьей — в Харьковском областном апелляционном суде. И чтобы исключить влияние родственной связи Прасковья Васильевна обращалась в Киев с просьбой перенести рассмотрение в другой суд, но ей отказали. Хотя небольшая надежда все-таки есть — дело будет рассматривать не Курило, а Савенко.

Зато прокуратура тоже подала апелляцию. По ее мнению, пять лет тюрьмы для 69-летней женщины маловато будет прокурор попросил семь. С учетом букета болезней, часто появляющихся в таком возрасте — инфаркт, онкология, проблемы с почками, подсудимая вряд ли переживет заключение. Но зачем это нужно прокуратуре? Только для того, чтобы снять вопрос об убийстве во время обыска? Или просто из любви к показателям?

Сергей Ермаков, «Харьков криминальный», специально для издания Аргумент