Филарет Гальчев влип в цемент и задолжал Герману Грефу

Кредитором Гальчева был Сбербанк. У бизнесмена были давние хорошие отношения с руководством банка. Еще в 1990-х Сбербанк финансировал поставки «Росуглесбытом» топлива в дальневосточные регионы, затем кредитовал «Красуголь». В 2002-2003 годах банк выдал «Евроцементу» не меньше $90 млн, признавал сам Гальчев. Сбербанк помог Гальчеву не только построить к середине 2000-х крупнейшего производителя цемента в России, но и увеличить личное благосостояние. В 2004 году некоторые российские бизнесмены освоили нехитрую кредитную схему: покупали растущие в цене акции Сбербанка, брали под их залог новый кредит, докупали еще бумаг — и так по кругу. Схему подсказала первый зампред банка Алла Алешкина, отвечавшая за кредитование. Среди миноритариев Сбербанка таким образом появились Сулейман Керимов F 13, Вадим Мошкович F 57, Елена Батурина, Михаил Гуцериев F 45. Самый крупный пакет в 3,6% акций к концу 2004 года собрал Гальчев. Впоследствии он продал часть акций Керимову, сохранив 1,8%.

Время потерь

В 2006 году «Евроцемент груп», объединившая заводы Гальчева, произвела 21 млн т цемента — около 40% от общероссийского производства. Но потенциал был еще выше: бизнесмен контролировал 16 заводов, два из которых располагались на Украине, один — в Узбекистане, общей мощностью 37 млн т. Ставка была сделана на будущий рост потребности в цементе. В 2005 году президент «Евроцемента» Михаил Скороход прогнозировал, что уже через пару лет потребности строителей в цементе составят 70 млн т, к 2010 году — 90 млн т. Вторым элементом бизнес-стратегии был рост цен — о нем «Евроцемент» объявил уже в 2005 году. Коллеги по отрасли не остались в стороне, и с 2005 по 2008 год цена тонны цемента выросла в три раза, до 3366 рублей. Логика была проста — цементная отрасль испытывала недостаток средств для модернизации. «Думаю, все цементники Гальчеву за это сказали «спасибо», — рассуждал тогда в беседе с Forbes один из игроков рынка. — Ситуация до 2005 года на момент была ненормальной. Строительные компании и девелоперы зарабатывали 100-200% маржинальной доходности. А цементники сидели на маржинальной доходности 7%. У нас ничего не развивалось. Гальчев поднял цены, и рентабельность, которую получили цементные производства, позволила им развиваться».

Гальчев загорелся и еще одной идеей — построить крупнейшего производителя цемента не только в России, но и в мире. Для этого он решил объединить «Евроцемент» со швейцарской компанией Holcim. Идея Гальчева не нашла понимания у Краснянского. «Гальчев стремится к интеграции в мировой рынок на базе швейцарской компании Holcim, а мне никогда не импонировала эта идея из-за экономической неактуальности», — объяснял Краснянский. Весной 2007 года он продал свой пакет акций в «Евроцементе», по оценкам, за $1 млрд с рассрочкой платежа на четыре года. А в сентябре 2008 года «Евроцемент» стал собственником 6,52% акций Holcim. Но к этому моменту логика, на основе которой Гальчев строил «Евроцемент», столкнулась с суровой реальностью.

Сначала против бизнесмена начал играть запущенный им же рост цен. Во-первых, на российский рынок хлынул иностранный цемент — в 2005-2008 годах импорт вырос с 400 000 т до 8,3 млн т. Во-вторых, на цементный рынок пришли новые игроки, привлеченные высокими ценами, свои цементные производства начали строить, например, Олег Дерипаска F 41, Игорь Кветной и глава ЛСР групп Андрей Молчанов F 111. А мировой финансовый кризис похоронил надежды на рост потребления цемента.

В 2008 году производство «Евроцемента» упало с 23 млн т до 15 млн т, выручка — с 76,6 млрд рублей до 62,4 млрд рублей, группа получила чистый убыток в 6,1 млрд рублей. К февралю 2009-го цены на цемент рухнули до 1850 рублей за тонну и за год выручка холдинга обвалилась до 36 млрд рублей. Из-за кризиса Гальчев не смог рассчитаться с Краснянским по оставшейся сумме долга на почти $700 млн. И бывший партнер в 2010 году переуступил долг бизнесмену Павлу Кротову, которого  «Проект» в своем расследовании называет человеком, работающим в интересах чеченского политика и друга Рамзана Кадырова Адама Делимханова. Чтобы вернуть долг, Гальчеву пришлось снова брать кредит в Сбербанке, главой которого в 2008 году стал Герман Греф. Гальчев смог сохранить хорошие отношения с банком и при новом менеджменте — об этом в 2016 году писали со слов знакомого бизнесмена Forbes и «Ведомости». Уже в начале 2009 года — до того как правительство определилось с мерами по поддержке отрасли —  Сбербанк открыл «Евроцементу» кредитную линию на 6 млрд рублей. 

Когда экономика начала восстанавливаться, бизнесмен вернулся к идее об интеграции с Holcim и в 2011 году увеличил свой пакет до 10,8%. На скупку всего пакета он, по оценкам, потратил $2,4 млрд. Крупнейший акционер швейцарского производителя цемента — наследники основавшей его семьи Шмидхейни — были не в восторге от нового партнера. И в 2013 году начали договариваться о слиянии с другим крупным производителем цемента — Lafarge. Объединение завершилось летом 2015 года, в результате доля Гальчева в объединенной компании LafargeHolcim размылась до 6,12%. А в январе 2016 года акции объединенной компании рухнули в два раза, пакет Гальчева стоил уже $1,5 млрд. Bank of America Merrill Lynch, по кредиту которого были заложены акции, потребовал довнести обеспечение. Деньги вновь предоставил Сбербанк, выкупив акции у «Евроцемента» по сделке репо. Но уже через несколько дней Сбербанк объявил margin call и продал акции LafargeHolcim. «В январе 2016 года что-то пошло не так. Договорились со «Сбером», что защитим инвестиции… но что получилось, то получилось. Я не ожидал», — говорил Гальчев в одном из интервью спустя три месяца.

«Непростая ситуация»

В самом конце 2014 года казалось, что к Гальчеву вернулся вкус к большим покупкам. За одну декабрьскую неделю «Евроцемент» объявил, что покупает цементный завод мощностью 1,86 млн т у группы ЛСР (сегодня переименован в «Петербургцемент») и один из крупнейших заводов в стране «Мордовцемент» мощностью 6,8 млн т. «Мордовцемент» также владел строившимся в Ульяновской области Сенгилеевским заводом. После этих сделок «Евроцемент» сконцентрировал в своих руках 54% рынка Северо-Западного федерального округа и примерно 50% рынков Центрального федерального округа и Поволжья. Мощность заводов группы выросла до 61 млн т. С учетом долгов предприятий сумма обеих сделок могла доходить до 90 млрд рублей. Но за прошедшие с их момента шесть лет производство «Евроцемента» ни разу не превышало 20 млн т. В 2019 году холдинг произвел в России только 16,5 млн т цемента. В 2019-м Гальчев выбыл из рейтинга Forbes, куда входил с 2006 года.

Цементный рынок в трудном положении. После кризиса 2014 года, в котором цементные предприятия установили рекорд для постсоветской России (68,4 млн т), производство постоянно снижается. В 2019 году оно составило 57,8 млн т. По оценкам управляющего партнера компании СМПРО Владимира Гузя, совокупная мощность российских заводов составляет порядка 103 млн т. По итогам кризисного 2020 года производство опять сократится, по оценкам СМПРО падение может составить от 3,9% до 8,5%. Еще одна проблема — почти десятилетняя стагнация цен. В СМПРО отмечают, что в 2008 году цена тонны цемента с учетом НДС и доставки составляла 4750 рублей, по итогам 2019 года — 4850 рублей. Чтобы отбивать рост тарифов, инфляцию и долговую нагрузку отрасли, справедливая цена должна быть минимум на 50% выше, говорят в СМПРО. 

«С точки зрения цены на цемент ситуация сегодня отличается от второй половины 2000-х», — рассуждает Гузь. По его словам, тогда расти ценам позволяли три фактора: высокая концентрация производства, инфраструктурные ограничения в отрасли, например, недостаток транспорта или пунктов перевалки, и разбалансированность спроса и предложения как с точки зрения сезонности спроса, так и размещения производств. «Сейчас все эти факторы работают в обратном направлении, в том числе благодаря появлению новых производств и игроков в регионах повышенного спроса, росту объемов транспортировки автомобильным транспортом», — рассуждает Гузь.  

«Евроцемент» — хороший актив, — рассуждает собеседник Forbes, знакомый с бизнесом компании. — Но нужно, конечно, решить проблемы с долгами и закрыть часть производств. Гальчев в последние годы инвестировал в модернизацию, но по большому счету не во всех случаях она нужна. И, конечно, нужно решать вопрос с ценами. Цементники вполне могли бы увеличить цены так, чтобы работать с комфортной маржой». «Доля цемента в себестоимости строительства жилья не превышает нескольких процентов», — говорит еще один собеседник Forbes с цементного рынка. — Потребителю не важно, по какой цене покупать цемент, игроки конкурируют за счет демпинга. Фактически цементники играют против себя».

Еще в 2016 году Гальчев договорился со Сбербанком о реструктуризации задолженности — 42 млрд рублей и $360 млн. Как писали «Ведомости», банк увеличил срок погашения кредитов до шести лет, причем первые два года компания платит банку только проценты. В конце 2019 года Сбербанк выкупил долги «Евроцемента» у ВТБ, передав взамен почти 50 млрд рублей долгов «Мечела» Игоря Зюзина F 193, с которым у Германа Грефа уже не первый год очень плохие личные отношения. Как писали «Ведомости», задолженности «Евроцемента» перед Сбербанком после сделки могут достигать 115 млрд рублей. Тогда же зампред правления Сбербанка Анатолий Попов говорил, что в первом квартале 2020 года рассчитывает увидеть очередной план реструктуризации долгов «Евроцемента». В начале 2020 года в руководстве цементного холдинга произошли перемены: на место многолетнего президента Михаила Скорохода пришел бывший глава «Сбербанк Капитала» Ашот Хачатурянц. Речь не идет о назначении в компанию управляющего от кредитора, объясняет знакомый с бизнесом «Евроцемента» человек. Хачатурянц действительно заинтересовался работой в «Евроцементе», а Гальчев смог договориться с Грефом, что остается у руля холдинга. Но через полгода отношения с кредитором совсем разладились.

В августе «Сбер» подал к «Евроцементу» и его структурам иски на 33,4 млрд рублей с требованием взыскать заложенное имущество. В сентябре к ним добавились еще два иска на 5,397 млрд рублей каждый. Еще один кредитор — ВЭБ — летом выставил на продажу долги структур «Евроцемента» на общую сумму 7,5 млрд рублей. РБК со ссылкой на топ-менеджера Сбербанка писал, что по бизнесу «Евроцемента» ударила пандемия и банк решил взыскать часть активов. В «Евроцементе» не ответили на запрос Forbes. В «Сбере» заявили Forbes, что не комментируют вопросы связанные с «Евроцементом». Герман Греф в недавнем интервью очень сдержанно комментировал проблемы Гальчева: «У «Евроцемента» была непростая ситуация и раньше, у них очень большой валютный долг, компания попала в ножницы. Во-первых, рублевая выручка получила все валютные риски, и во-вторых, конечно, спад производства на фоне уменьшения спроса и падения цен привел к тому, что в компании очень непростая финансовая ситуация. Сейчас идет работа над антикризисным планом».

«Цель стать number one на любом рынке не приводит ни к чему хорошему, — рассуждает собеседник Forbes из цементной отрасли о «Евроцементе». — Изначально ставка делалась на постоянный рост потребности в цементе, во времена его дефицита даже рассматривались идеи авиаперевозок цемента, потому что цена позволяла. Сейчас производители живут в условиях падающего рынка, возможности повышать цены у них нет, а многие громкие проекты, которые заявлял не только «Евроцемент», так и остались на бумаге. Итог [стратегии] «Евроцемента» был давно понятен».