Шакро Молодой на допросе в суде сообщил об отношении к делу Дрыманова

27 ноября 2019

625

Шакро Молодой на допросе в суде сообщил об отношении к делу Дрыманова

На скамье подсудимых — бывший глава ГСУ СК по Москве Александр Дрыманов, бывший начальник управления СК по ЦАО Алексей Крамаренко и бывший руководитель главного управления межведомственного взаимодействия и собственной безопасности СК Михаил Максименко. Им вменяется получение взятки в $1 млн за освобождение из-под стражи подручного Шакро — Андрея Кочуйкова (Итальянца), который был арестован после перестрелки на Рочдельской улице в декабре 2015 года.

«Меня уже спрашивали, я рассказал все, что знаю. К этому делу я вообще не имею отношения, лиц этих не знаю, ни с кем из них не пересекался», — заявил Калашов, который выступил в суде по видео-конференц-связи из Усть-Лабинской колонии в Краснодарском крае.

Гособвинитель Игорь Потапов огласил показания, которые Калашов дал в ходе следствия по делу офицеров. На первом допросе в ФСБ Шакро заявил, что не имеет никакого отношения к преступной иерархии, не имеет прозвища в криминальном мире, не знаком ни с кем из обвиняемых следователей и даже не знает об их существовании.



На втором допросе в ФСБ Калашов рассказал об обстоятельствах своего знакомства с основателем сети ресторанов «Якитория» Олегом Шейхаметовым, который, по версии следствия, заплатил офицерам СКР одну из взяток за освобождение Итальянца.

«Шейхаметов был мне известен как близкий знакомый Кочуйкова, достаточно успешный бизнесмен, длительное время, с 1990-х, поддерживающий отношения с Кочуйковым», — рассказал Калашов следователю ФСБ. По его словам, Шейхаметова он видел только один раз весной 2016 года, через несколько месяцев после ареста Итальянца.

«Однажды в гости к моей жене к нам домой приехала супруга Кочуйкова Оксана. Ее сопровождал какой-то мужчина. Женщины ушли по своим делам, а мужчина остался со мной в комнате. Он представился как Олег Шейхаметов. Я ранее слышал о нем от Кочуйкова, тот называл его своим другом. Естественно, разговор сразу зашел о Кочуйкове, его незавидном положении и трудностях, связанных с его нахождением под стражей. Со слов Оксаны мне было известно, что Шейхаметов оказывает ей необходимую помощь как друг семьи. Я поинтересовался у него, требуется ли с моей стороны какая-либо дополнительная помощь, имея в виду оплату адвоката, отправку передач и тому подобное. Шейхаметов ответил, что справляется сам. Я не стал навязываться, понимая, что Шейхаметов достаточно успешен в бизнесе и вряд ли ему нужно какое-то материальное содействие, тем более Оксана сама могла попросить денег. А моральную поддержку мы с женой и так ей оказывали», — рассказал Калашов.

По его словам, Шейхаметов не предлагал ему участвовать в сборе денег на взятку.



Следствие установило, что в мае 2016 года Шакро встречался с Кочуйковым в здании управления СКР по ЦАО столицы. «Такая встреча действительно состоялась. От кого-то из моих знакомых, точно не помню — от кого, я узнал, что в этот день будут проводиться следственные действия с участием Кочуйкова и его доставят из СИЗО. Так как мы с ним давно не виделись, я решил увидеться с ним хотя бы мельком в коридоре, когда его поведут в кабинет следователя, и оказать ему моральную поддержку. Я надеялся, что, увидев меня, он поймет, что его друзья, к которым я причисляю себя, его поддерживают и, несмотря ни на что, помнят о нем. Кроме того, я знал, что Андрей в последнее время нервничал, вел себя несдержанно, отказывался прислушиваться к адвокатам, конфликтовал со следствием», — рассказал на допросе Калашов.

«Когда я увидел его в коридоре, я предложил ему подумать над тем, как сделать его защиту более эффективной и разумной, предложил рассказать правду. Кочуйков мне заявил, что признавать вину не будет. Я же полагал, что Кочуйков, рассказав правду, получит больше шансов поскорее вернуться к нормальной жизни, к семье», — заявил Шакро Молодой. Следователи не задали ему вопрос, как именно он прошел в коридор управления СКР по ЦАО.



Аресты в СКР начались в июле 2016 года, через полгода после перестрелки у ресторана Elements на Рочдельской улице в Москве. С одной стороны в ней принимали участие Кочуйков и его приближенные, с другой — ветеран КГБ СССР, адвокат Эдуард Буданцев. В ходе перестрелки два человека были убиты, семеро получили тяжелые травмы. Под арестом в итоге оказались только Кочуйков и его подручные. Расследование дела несколько раз перепоручали разным следственным группам, а в июне 2016 года Кочуйков вышел на свободу — ему не стали продлевать стражу.

По версии ФСБ, за освобождение Итальянца офицеры СКР получили разными путями две взятки. $500 тыс. от Шейхаметова поделили между собой полковник Максименко, его заместитель Александр Ламонов, а также офицеры Денис Богородецкий и Евгений Суржиков, освобожденные от наказания в связи с деятельным раскаянием. Максименко и признавший вину Ламонов уже осуждены по этому эпизоду: они получили 13 и 5 лет колонии соответственно.

В деле, которое Мосгорсуд рассматривает сейчас, речь идет о другой взятке — в $1 млн от девелопера Дмитрия Смычковского, уехавшего за границу. Эти деньги были собраны окружением Шакро Молодого, утверждается в обвинительном заключении, которое зачитывали прокуроры в начале процесса. В ФСБ Калашову не задавали вопросов по поводу Смычковского, следует из протоколов его допросов, которые зачитал Потапов.

Обвиняемые не признают вины по делу. Максименко называл целью ФСБ получение показаний на главу СКР Александра Бастрыкина. Дрыманов заявлял, что сотрудники ФСБ имели в деле «особый интерес», связанный с участием в перестрелке Буданцева. Так, сотрудники спецслужбы попросили не заключать под стражу бывшего сослуживца, застрелившего двух человек. Впоследствии дело в отношении Буданцева было прекращено: его выстрелы признали самообороной. (РБК, 27.11.2019, Маргарита Алехина)