Насколько же открыт своим избирателям Алексей Текслер

17 сентября 2019

377

Насколько же открыт своим избирателям Алексей Текслер

Уже неоднократно писалось о местной катастрофе. Если говорить вкратце, то виной всему появившийся полтора года назад завод по производству паротита. С тех пор местные жители живут в кромешном аду. В том случае, если ветер идет со стороны завода, то дышать воздухом становится невозможно. У людей резь в глазах, удушье, кашель. Детей тошнит.

ВОЗ считает асбест и нефрас, которые используются во время производства паронита крайне опасными веществами, взаимодействие с которыми может привести к раку. Они способны вызывать сильнейшие заболевания легких, гортани, желудка. В Евросоюзе их запретили применять вообще. В Челябинске же подобные производства стоят прямо рядом с жилыми домами.

В России существует целая армия различных контролирующих служб. Бюрократический аппарат уже разросся больше, чем в советское время, и его рост продолжается. Но вот эффективность работы от этого не растет. Наоборот, чем больше звеньев в цепи, тем дольше обращения и заявления граждан ходят по различным промежуточным инстанциям. А дело не двигается с места.

Жители Першино несколько лет пишут жалобы на то, что у них в поселке сложилась критическая обстановка с экологией, но ответа либо не получают вовсе, либо чиновники пишут отписки и переадресовывают жалобщиков в другие ведомства.

31 мая с.г. першинцы направили коллективное письмо губернатору области Алексею Текслеру, подписи под ним поставили жители 28 домов и квартир.

«В последние годы мы страдаем и задыхаемся от смертельно опасных дымовых выхлопов, связанных с появлением в поселке производства паронита. Когда ветер выносит выхлопы на поселок, особенно страдают дети — боли в горле и даже рвота до двух-трех суток», — написали люди в отчаянии.

Они надеялись, что перед выборами новый глава региона будет как никогда внимателен к обращениям своих избирателей. Обнадеживали и его выступления по телевидению, в которых Текслер призывал своих подчиненных «повернуться наконец лицом к людям», И огромные баннеры, на которых рядом с его портретом было написано: «Позвони Текслеру», «Заботу — людям».

Но до сих пор, спустя более трех месяцев, ответа люди не получили. И в редакции издания «Версия» решили провести собственное расследование, чтобы выяснить судьбу этого документа. Ниже мы приводим итоги журналистского расследования.

Особенности челябинского «футбола»

Как показывает журналистская практика, как только чиновник узнает, что перед ним журналист, он сразу меняется в лице, и говорит, что все дальнейшее общение возможно только через пресс-службу его ведомства. Поэтому представляюсь в канцелярии Правительства Челябинской области, как рядовой житель поселка Першино. Улыбаюсь приемщице жалоб:

— Вы мне могли бы сказать, вот 31 мая мы отправили губернатору области коллективное письмо, что возле наших домов много лет работает вредное предприятие…

— Да, 3 июня оно зарегистрировано, у нас, в Правительстве, — довольно быстро находит отметку в компьютере о послании першинцев к главе региона серьезного вида женщина. — В этот же день было дано поручение заместителю и.о. губернатора Сушкову Сергею Юрьевичу. От него письмо ушло в Министерство экологии. А из Министерства экологии уже было переслано в Росприроднадзор. И об этом уведомили гражданку Зуеву (Нина Зуева первая в списке подписавшихся, — автор), — облегченно, как мне показалось, с чувством выполненного долга рассказала чиновница.

— Сейчас это письмо нужно искать в Росприроднадзоре, получается?

— Руководителю управления Росприроднадзора по Челябинской области Курятникову Виталию Владимировичу оно было направлено 11 июня.

— А из Росприроднадзора тоже был отправлен ответ Зуевой?

— По программе не вижу ответа. Вижу, только, что от Министерства экологии был ответ Зуевой дан.

Еду в Министерство экологии. Повезло, что удалось пройти без пропуска. Объясняю в приемной, что я представляю интересы жителей поселка Першино. Внимательно выслушав, меня посылают в отдел регионального государственного экологического надзора. Захожу, рассказываю, так и так. Одна из девушек, как выяснилось, оказалась в курсе о бедах жителей Першино.

— Так это не наша тема, — уверенно говорит она. — ООО «УЛИХ», владелец предприятия, подчиняется федеральным органам, а не нам, региональным.

Достаю диктофон.

— Нет, — возмущается сотрудница Минэкологии, — мы согласия не давали на запись.

— Нажмите, пожалуйста, «стоп», — повелительно указывает мне начальник отдела Денис Юсупов.
Недоумеваю, какое согласие на запись? Вроде рабочая ситуация, требующая фиксации. Ну, да ладно, не спорю. Запишу из кармана.

— Поступало такое обращение, — рассказывает мне Денис Рамазанович. — Мы его отправили в Росприроднадзор. Мы не имеем право контролировать данное предприятие. Это относится к Федеральному контролю. Что вы хотели еще выяснить?

— Жители хотят, чтобы это предприятие больше их не отравляло ядовитыми выбросами — установило очистное оборудование или вообще съехало подальше от домов, в которых они живут. А почему ваше ведомство не имеет право контролировать этот завод?

— Предприятия делятся на федеральные и региональные, — поясняет мне, как школьнику, начальник отдела экологического контроля. — Раньше это предприятие называлось ООО «Техно Проф», стояло на нашем учете и было подконтрольно нам. С прокуратурой Металлургического района мы даже проводили совместную проверку этого предприятия. Прокуратура района выходила в суд с требованием о приостановке его деятельности и добилась его закрытия. Одним из требований прокуратуры являлось поставить предприятие на учет, как оказывающее негативное влияние на экологию. Предприятия, которые оказывают значительно влияние на экологию, или зарегистрированы за пределами Челябинской области, ставятся на контроль к федеральным органам, а более низкого — к региональным. После закрытия завод поменял регистрационные данные, и сейчас находится не на нашем, региональном, контроле, а на федеральном.

— Я так ничего не запомню, — поясняю и достаю диктофон из кармана.
— Остановите аудиозапись, и я Вам дам копию ответа, который мы направили Зуевой, — пообещали мне.

— То есть, Вы отправили ей письмо?

— Обязательно.

— Просто она говорит, что ничего не получала…

Мне действительно дали копию ответа Нине Зуевой, где была замазана ее фамилия, согласно закону о тайне личных данных. В ответе говорилось, что «…ООО „УЛИХ“ внесено в реестр, как объект 2-й категории. Подлежащий федеральному государственному экологическому надзору…».

Правда, Нина Борисовна, по ее словам, такой бумаги не видела. А возможно она уже порядком запуталась во всех этих отписках, которых скопились кипы. Но самое главное, подумал я, что пользы от такого ответа пенсионерке Зуевой и ее соседям? От сообщения министерства экологии, что предприятие относится к некоей «второй категории опасности» и что оно находится не в компетенции этого ведомства, пожилой женщине и ее соседям, что называется, веселее не стало. Они именно об этом и писали Текслеру в своем письме:

«Уважаемый Алексей Леонидович, оттого что вредоносному предприятию присвоили категорию и дали разрешение травить атмосферу, а заодно и жителей поселка Першино, нам от этого факта не стало легче дышать. Борьбу за свое здоровье, за здоровье наших детей мы на этом прекращать не собираемся. И просим Вас принять меры, чтобы вредоносное предприятие по производству паронита было вынесено далеко за пределы не только нашего поселка, но и города Челябинска».

Шерстюк кивает на Коробкина…

Как сказали, мне в Минэкологии, от них письмо жителей также ушло в местное управление Росприроднадзора, и легло на стол исполнителю Алексею Шерстюку. Это как раз та самая инстанция, заверили меня в министерстве, которая и занимается контролем «федеральных» предприятий.

Я отправился в Управление Росприроднадзора по Челябинской области. После небольшого плутания по кабинетам нашел «исполнителя» Алексея Шерстюка. И попросил его ответить, что он сделал с коллективным письмом жителей Першино, направленном ими главе области Алексею Текслеру? Организовал выезд специалистов на предприятие, чтобы они замерили уровень вредных выбросов в атмосферу? Проверил, имеется ли у завода очистное оборудование, которое нейтрализует ядовитые выхлопы нефраса? Ответ меня огорошил. Алексей Владимирович рассказал мне, что перенаправил запрос жителей… руководству ООО «УЛИХ» — той самой компании, на которую жаловались жители.

С того времени прошло три месяца, но по словам чиновника, никаких сведений из ООО «УЛИХ» не поступило.

— Вообще-то они и не обязаны были отвечать, это предварительный запрос, по закону не является обязательным, чтобы отвечать на него, — пояснил мне Алексей Шерстюк.

— А почему? Вы же контролирующий орган, как это не отвечать?

— Ну, да, мы контролирующий орган…

— А какие дальнейшие действия, если они не отвечают?

— Стараться выходить на проверку. Мы сейчас продумываем данный момент, какие есть возможности у нас.

— Чтобы приехать с проверкой на предприятие, я слышал, что его нужно предупредить об этом?

— А для начала найти еще и основания, — оживляется чиновник, всем видом показывая, какой непосильной по сложности является его работа. — По закону, они могут и не отвечать на наши запросы. Но раз не отвечают, значит, что-то скрывают.

— А у вашей организации не возникает желания узнать, что они скрывают?

— Я думаю, Вам проще записаться на прием к нашему заместителю руководителя Коробкину Владиславу Евгеньевичу, поскольку я всего лишь исполнитель. Решения выносит мое руководство, которое ставит мне конкретные задачи.

Господина Коробкина на рабочем месте не оказалось. Секретарь записала меня к нему на прием, но сказала, что Коробкин примет меня только через неделю!

Делать нечего, раскрываю карты, говорю, что я журналист, хочу к начальству сейчас и здесь. Как и ожидалось, девушка сразу заговорила о московских пресс-службах, с которыми надобно все согласовывать.

«Наше производство — коммерческая тайна»

После бесполезных хождений по бюрократическим коридорам я отправился прямиком на завод по производству паронита, по адресу Аджарская, 2. На массивной металлической двери предприятия висели таблички «Внимание: ведется видеонаблюдение», «Посторонним вход воспрещен». После смены таблички у предприятия, по словам жителей, заборы здесь нарастили в полтора раза. Сколько я не давил на кнопку звонка, никто мне не ответил.

На втором предприятии по производству паронита, расположенном на улице 2-я Потребительская, 32 б, мне повезло чуть больше. В офисе под вывеской «Технопроф» сидели человек пять сотрудников.

— Вы на какую вакансию пришли устраиваться? — сходу спросили меня.

Я сразу же объяснился: пресса. Тогда мне велели ждать уполномоченного по связям с прессой. Пришел молодой человек, назвался Михаилом, фамилию назвать отказался. Уточнил, что он из службы безопасности и прессу в цех не допустит.

— Почему, почему…, потому что наше производство есть коммерческая тайна, — заявил Михаил. — И никому со стороны, кроме представителей силовых структур посещать нас не разрешается.

Уверенность владельцев и менеджеров завода в своей безнаказанности дает основания предположить, что у предприятия есть влиятельные «покровители». Иначе как объяснить, что ядовитое производство, запрещенное в Евросоюзе, годами работает в городской черте? Каким-то волшебным образом ООО «УЛИХ» поставлено на учет в федеральном реестре объектов.

Жители Першино показали мне незаконную — по их мнению — врезку в бытовую электросеть от ООО «УЛИХ». Благодаря этой врезке, по их словам, предприятие может платить за электроэнергию вдвое меньше положенного. И не боится за последствия. Что опять же вызывает вопросы о «покровительстве».

Многие жители Першино хотели бы переехать жить в более безопасное для своего здоровья место. Но продать жилье в этом поселке практически нереально. Как людям спасаться, спасать своих детей, они не знают. Местная власть делает вид, что проблемы не существует. Ведь «по бумажкам» вроде как все законно. Завод теперь контролируется федеральными органами надзора. С местных властей нет смысла что-то спрашивать. А федеральные, то же Росприроднадзор, на протяжении нескольких месяцев, как выразился его представитель, лишь «продумывает», как проверить, какое количество ядовитых веществ предприятие выбрасывает под окнами жителей.

Формально челябинские чиновники прикрылись «буквой закона». Но есть еще такое понятие как «дух закона». Законы принимаются для определенных целей. В данном случае, речь идет о природоохранном законодательстве. Задача чиновников — следить, чтобы вредные предприятия не причиняли вред окружающей среде и людям. Справляются челябинские чиновники с этой задачей? Очевидно, что нет. Крючкотворство и буквоедство позволяют им уходить от ответственности. Но лишь до поры до времени. Внимание общественности к проблемам першинцев не позволяет «замолчать» тему, делать вид, что ничего не происходит. На экологическую программу Челябинской области выделены миллиарды рублей.

Президент России Владимир Путин напутствовал Алексея Текслера при назначении на пост и.о. губернатора области уделить особое внимание улучшению экологии. Сейчас контроль за расходованием выделяемых федеральным центром средств ужесточается. И есть основания полагать, что «казус Першино» не останется без внимания федеральной власти.

Помнится, еще в советские годы в нашем московском доме жил с семьей один испанский дипработник дон Макарио. Как-то надолго отключили горячую воду. Макарио очень удивлялся, почему никто не возмущается?! Почему русские люди столь терпеливы и не выходят протестовать? Да у нас бы, говорил Макарио, уже на третий день собрались бы люди всей улицей и пошли бы бить стекла в мэрии!

Это никак не совет жителям Першино — по части битья стекол. Нет. В мой приезд жители Першино собирали подписи для обращения к Президенту России и в федеральные правоохранительные органы. Создан также специальный сайт, на котором инициативная группа размещает многочисленные отписки чиновников и вышедшие материалы.

Мы будем следить за развитием этой истории.