Дикая свобода 90-х. Бандиты, «челноки» и политики в воспоминаниях ростовчан

23 февраля 2019

1330

Дикая свобода 90-х. Бандиты, «челноки» и политики в воспоминаниях ростовчан

В 2019-м году исполнится двадцать лет как завершилась эпоха 90-х. О дикой свободе и её детях вспоминали жители донской столицы, чья молодость пришлась на эпоху перемен.

19 февраля 1991 года Борис Ельцин, выступая по Центральному телевидению, впервые потребовал отставки Михаила Горбачёва. В августе 1999 года он назначил своего преемника - Владимира Путина, с тем, чтобы в декабре этого же года уйти в отставку. Между двумя этими датами было многое - путч ГКЧП, распад СССР, приватизация, первая и начало второй чеченской войны, первые свободные выборы.

Историки называют эти годы смутным временем, художники - свободным, коммерсанты - новыми возможностями и хождением по лезвию бритвы. Мы вспоминаем 90-е через живые истории очевидцев.

Бизнес на коленке

Тяжелее всего в 90-е годы пришлось тем людям, кто так или иначе зависел от государства - бюджетникам годами не платили зарплату, пенсионеры оказались перед перспективой голодной смерти, офицеров отправляли воевать и умирать за Родину, хотя что такое Родина в те годы, пожалуй, точно не смог бы сказать никто. Зато для людей с предпринимательской жилкой открылось «окно возможностей».

Ростовскому бизнесмену Ивану Непейводе в 90-е было 20 с небольшим лет, и для него это время осталось в памяти временем «молодости, адреналина и свободы».

«В те годы я занимался бизнесом - полукриминальным, если быть честным - возил из Москвы в Ростов сигареты и оптом тут их продавал. Полукриминальным, потому что не было отлаженной системы работы бизнеса: накладные мы заполняли на коленке в той же машине, в которой везли сигареты. Часто сами печатали документы, если на них была ещё и настоящая мокрая печать, то это была индульгенция в любую точку России.

Мы тогда только становились на капиталистические рельсы: никто не мог понять, как устроен капитализм, почему на банковских счетах так много цифр, бухгалтеры мучились с налоговыми отчётностями, налоговая тоже не знала, как это всё принимать. Сдача баланса приравнивалась к большому празднику - покупали торты и шампанское», - рассказывает Иван Непейвода.

Он вспоминает, что когда везли груз, на трассе машину могли запросто остановить неизвестные и начать разговоры о том, что надо делиться. Обычно просили 10-20 процентов от выручки, жадные требовали 30, но эти долго не задерживались, у них тоже была своя конкуренция.

Как ни странно, по его воспоминаниям, Ростов в плане преступности был спокойнее других городов. «Стрелки» стали частым явлением, все к ним привыкли. Конфликты были, но местная братва старалась решать вопросы без крови. Тем не менее, метка от бандитской пули на лице у ростовчанина осталась.

«Получил её случайно. На новый, 1994 год в ресторане, где мы гуляли, началась перестрелка, и мне выстрелили в голову, пуля обожгла лоб, но прошла мимо - остался шрамик на память.

Так что когда говорят, что мы живём плохо, я удивляюсь, как быстро мы забыли о том мрачном пятнадцатилетии. Забыли, как люди выносили из домов самое ценное, я знаю женщину, которая отрезала косу и продала её, чтобы купить детям молока. И когда говорят, что тогда была свобода - наверное, была. Но это нехорошая свобода, дикая, кровавая. Нет, я не хотел бы к ней вернуться», - резюмирует собеседник.

Приметой времени тогда стали челноки - люди, возившие из-за границы товар на многочисленные вещевые рынки, расплодившиеся по всей стране. Ими становились бывшие учителя, врачи, инженеры. Среди них - инженер-конструктор из Таганрога Вадим Гозулов.

«Челноком я стал в 21 год, возил в Болгарию и Румынию прищепки, линейки, ручные миксеры, будильники, настенные часы, ложки и вилки, сепараторы для переработки молока и надувные шарики (они были самыми тяжёлыми). На сегодняшние деньги выручка была бы копеечной, но при том курсе доллара на это можно было жить.

Самое трудное для челнока было пройти таможню, многие смотрели на наши ухищрения сквозь пальцы, но бывали и противные досмотрщики. На всякий случай мы шли на разные хитрости: вилки, когда везли, клали вверх зубчиками, придумывали тайные места для денег, вроде стелек обуви. Однажды поняли, что если в купе поезда много курить и предварительно несколько суток не мыться, то проверка на таможне тоже будет недолгой», - вспоминает Вадим Гозулов.

Впрочем, международным челноком он пробыл два года, потом перешёл на внутренние рейсы - начал возить из Москвы ликёр и сигареты. А потом совсем ушёл, потому что занимался торговлей не столько от любви к деньгам, а потому что было интересно мотаться за границу - молодость, приключения.

Охотники и жертвы

Приметой времени, конечно, стали школьные опросы - если в советское время мальчики мечтали быть космонавтами и военными, то тогда большая часть ребят писала, что хотят стать рэкетирами, а девочки - валютными проститутками. Это были очень честные ответы, которые отражали картину эпохи.

«В 90-е всё перевернулось с ног на голову, страна разделилась на два лагеря: охотников и жертв. Жертвами были коммерсы, охотниками - братва. Поскольку законы не работали, то главным органом власти стали авторитеты. Люди сами шли к ним за помощью, к ним же под крыло просились бизнесмены. Если ты попал «под крышу» хорошей бригады, то жить можно было более-менее спокойно.

В Ростове открывались салоны эротического массажа, проще говоря, публичные дома, в которые попасть хотели даже учительницы, потому что другого способа заработать у них не было. В салоны эти была очередь, потому что работать на себя было страшно, могли убрать, а под крышей - можно. Владельцы этих заведений делали состояния», - делится Валерий Локтионов, чемпион Европы по бодибилдингу, режиссёр фильма «Девяностые».

Ещё одна примета времени - качалки. Вчерашние студенты шли в подвалы, наращивали мышцы, стриглись наголо, надевали кожаные куртки, золотые цепи и вот уже перед нами - пехота, нижние чины в бригаде. Образ, который уже высмеяли практически во всех фильмах о 90-х.

«Эти парни были и у меня, вначале в подпольной качалке, а потом уже в официальной. Судьбы их складывались по-разному, но по большей части в живых их оставалось не так уж и много: кто поумнее, откладывали деньги, старались вырваться или уехать, кто поглупее - садились на алкоголь, наркотики, становились отморозками и быстро умирали», - разводит руками Валерий Локтионов.

Но запомнилось ему и хорошее. Прежде всего свобода слова. Люди зачитывали до дыр газеты, с интересом смотрели телевизор - столько всего было интересного, нового, честного. Для тех, кто как Локтионов, занимался культуризмом это и вовсе было время прорыва - даже по центральному каналу показывали соревнования бодибилдеров, чего не было ни до, ни после.

Мнение политолога: надеждой начались и надеждой закончились

Сергей Смирнов, политолог

-Почему у нас случились 90-ые годы, про которые мало кто (разве что выжившие в условиях дикого капитализма успешные участники приватизации) вспоминает добрым словом?

Причин много, начиная с застарелых проблем социалистической экономики, затяжного обвала нефтяных цен, многолетней войны в Афганистане и заканчивая массовой верой советских людей, что если убрать Советский Союз и КПСС, то мы сразу же заживем не хуже, чем в Америке.

При этом сами «девяностые» в разные годы были очень разными. В самом начале мы все были полны надежд на то, что талоны скоро отменят, в магазинах всегда будет много разной колбасы, а за импортные джинсы не надо будет отдавать месячную зарплату инженера. Я в это время служил в ракетном училище, подрабатывал в рекламе, вместе с другими офицерами регулярно ездил на сбор яблок и прочей сельхозпродукции и тоже верил в светлое будущее.

Но будущее оказалось не таким уж и светлым. После августа 1991 года сначала отменили КПСС, потом ССССР, появилась колбаса, зато пропали, точнее обесценились деньги. А то, что в других бывших советских республиках жизнь была ещё хуже, в некоторых вообще начались гражданские войны, было слабым утешением. Тем более, что осенью 1993 года призрак гражданской войны прошел и по России. Да и проводимая в это время ваучерная приватизация сделала богатыми лишь немногих (полученных от продажи трёх наших ваучеров денег хватило лишь на то, чтобы хорошо встретить Новый год).

К середине 90-х всё более или менее поуспокоилось, забылся даже «черный вторник» 1994 года, когда курс доллара по отношению к рублю за один день вырос на 40% (свой старый компьютер я продал накануне этого дня, а вот новый пришлось покупать буквально через пару дней позднее). Летом 1996 года мы, хоть и с трудом, во втором туре, впервые выбрали Бориса Ельцина президентом Российской Федерации, осенью – Владимира Чуба губернатором Ростовской области и настроились на более или менее спокойную жизнь.

Но летом 1998 года случился дефолт, по сравнению с которым «черный вторник» был просто легкой финансовой неприятностью, в августе следующего года боевики вторглись в Дагестан, в сентябре прошла серия крупных терактов (были взорваны дома в Буйнакске, Москве и Волгодонске), а мои друзья и знакомые всерьёз обсуждали «куда лучше валить из этой страны». Но днём 31 декабря Борис Ельцин назначил Владимира Путина исполняющим обязанности президента и уже весной 2000 года те же самые мои друзья и знакомые обсуждали, «во что лучше вкладывать деньги в нашей стране». 90-ые годы начались с надежд и ими же и закончились.

Комментарий экономиста: государство вернулось

Ольга Белокрылова, доктор экономических наук, профессор кафедры экономической теории ЮФУ:

- Это был период трансформации плановой экономики в рыночную.

Он сопровождался масштабным спадом производства: утратой 60 % реального сектора, ростом безработицы, катастрофическим снижением уровня жизни. Что и обусловило появление предпринимательских качеств у советских людей, которые 70 лет из них выбивали.

Все крупные предприятия встали. Тогда же сформировалась модель придерживаемой занятости работников: чтобы уволить, надо было выплатить всю невыплаченную заработную плату, а денег не было. И с другой стороны руководители старой закалки считали, что увольнять не надо: вот-вот появится спрос на наши комбайны и надо будет начинать производство. Поэтому весь Ростсельмаш и другие предприятия ушли торговать на рынки.

В течение десяти лет эти формы были инстуционализированны. Ввели таможенные пошлины на ввоз товаров челноками, затем ликвидировали или самоликвидировались бандитские группировки и в конечном итоге в начале 2000 года роль государства в экономике усилилась.

В нулевые годы шло преодоление последствий рыночной трансформации и установление порядка, который обеспечивал поведение экономических субъектов. В результате, во втором десятилетии сформировалось достаточно сильное государство.

К сожалению, темпы роста нашей экономики после кризиса 2015-16 годов ещё не столь высоки, чтобы обеспечить рост доходов населения. С 2014 года средние доходы населения падают. Однако те вливания в экономику, которые будут сделаны в процессе реализации майских указов президента, на мой взгляд, обеспечат и усиление экономического роста.