"Черная африканская семья", "Мексиканская мафия" и "Арийское братство"

19 февраля 2019

1984

"Черная африканская семья", "Мексиканская мафия" и "Арийское братство"

Американский тюремный мир — поистине огромная и непознанная цивилизация. За решеткой в Соединенных Штатах живут миллионы людей, вынужденных соблюдать особые неписаные законы и мириться с дискриминацией, которой на воле не видывали уже десятки лет. Целые города заключенных обеспечивают владельцам тюрем баснословный доход, превращая систему исправления и наказания в машину эксплуатации и обогащения. Как работают американские тюрьмы? Первый текст нового цикла посвящен расизму за решеткой и жизни тюремных банд.

«Обезьяны очков не носят», — тюремный охранник Брайан Паупор окликнул чернокожего Джона Ричарда во дворе одной из тюрем штата Нью-Йорк. У осужденного за убийство Ричарда было слабое зрение и рецепт на темные очки, потому он их не снимал. Завязалась драка, на помощь охраннику подоспели несколько коллег. В результате заключенный лишился не только очков — его избили так, что он с трудом ходил, и на полгода отправили в карцер. Офицер Паупор отделался легкими травмами, а в служебном докладе написал, что Ричард напал на него первым. Расовое оскорбление в записке не упоминалось.

«От расы здесь зависит все. Я имею в виду — действительно все, — говорит Джерри Меткалф, осужденный за непредумышленное убийство и хранение оружия. — В столовой белые сидят в одном углу, черные — в другом. Белых стрижет белый парикмахер, черных — черный. Здесь до сих пор 1950-е — в смысле мы делим разве что питьевые фонтанчики. [...] Единственная разница в том, что белые за решеткой часто оказываются в меньшинстве».

Очутившись, заслуженно или нет, во власти американской пенитенциарной системы, заключенный сталкивается с жестоким миром, население которого — более 2,2 млн человек — порой руководствуется первобытными законами выживания, строго отделяя своих от чужих, и не боится прибегнуть к насилию.

Известно, что по числу осужденных США значительно опережают остальные государства и занимают первое место в мире по соотношению заключенных и общего числа граждан. В некоторых штатах на 100 тысяч жителей, включая детей, приходится более тысячи обитателей тюрем.

Причин такой ситуации много. Среди них называют чрезмерно строгие законы и долгие сроки наказания. Выхода из тюрьмы порой приходится ждать десятилетиями, и людям приходится приспосабливаться. Самым очевидным решением для многих становится вступление в банду — и в итоге каждый десятый американский заключенный является членом той или иной ОПГ.

Почти 40 процентов населения американских тюрем составляют афроамериканцы, при том что в целом по стране их всего 13 процентов. По данным 2010 года, на каждые 100 тысяч совершеннолетних американских граждан приходится 678 белых заключенных мужского пола, 4,3 тысячи чернокожих и 1,7 тысячи — латиноамериканского происхождения.

Тюремные преступные группировки в США жестко разграничены по цвету кожи. Это отголосок былого угнетения — почти все крупнейшие банды сформировались в 60-х годах прошлого века. Тогда государство решило покончить с сегрегацией в тюрьмах и стало содержать заключенных вместе вне зависимости от расы. Но расизм при этом никуда не делся. Заключенные ожидают от «своих» готовности помочь в конфликтной ситуации, и те, кто эту помощь не оказывает, лишаются поддержки и сами становятся жертвами. В расовое насилие так или иначе втянуто большинство осужденных.

Разделившись между собой без помощи государства, преступники сформировали многотысячные объединения с богатой историей сотрудничества и вражды — не филиалы банд, действующих по ту сторону тюремного забора, а принципиально новые структуры, влияющие на жизнь своих членов и вне пенитенциарной системы. В каждой тюрьме банды захватывают территории, помечают их своими знаками и делят рынок нелегальных товаров и услуг. На фоне этого между ними происходят настоящие войны с массовыми столкновениями и убийствами. Лидеров группировок заслуженно считают гениальными управленцами — несмотря на все усилия тюремной охраны, им удается руководить сложнейшими процессами. Как правило, связываются с подчиненными они с помощью шифрованных писем на очень маленьких кусочках бумаги.

Журналист The Atlantic Грэм Вуд поделился своим наблюдением за готовящейся потасовкой заключенных: «Сначала кажется, что мы видим, как эти устрашающие мужчины — татуированные убийцы, грабители и наркодилеры — произвольно гуляют по двору. Некоторых останавливает и обыскивает охрана, после чего они, поправив одежду, продолжают дышать свежим воздухом. Первый латиноамериканец подходит к бетонному столу, садится и ждет. Чернокожий заключенный отходит к турникам и внимательно смотрит на гуляющих. Белый парень, выходя во двор, сразу идет на третью точку, вблизи баскетбольной площадки. Еще один латиноамериканец занимает еще один стол. Постепенно становится очевидно, что они следуют тактике: каждый из них занимает место для своих».

Когда в три группы во дворе собирается несколько десятков заключенных, охранники тоже сбиваются в группу и отходят к забору. Описывая происходящее во дворе, Вуд пишет, что преступники «передвигаются так слаженно и организованно, будто подчиняются указаниям невидимых светофоров». «В этом дворе прямо сейчас штук тридцать ножей, — говорит офицер охраны журналисту. — Они прячут их в задних проходах».

Самодельные ножи — основное оружие в тюремных войнах. Несмотря на то что администрация жестоко наказывает тех, кто изготавливает и хранит оружие, осужденные продолжают делать заточки. Применять их тоже не боятся, несмотря на возможное продление срока, — многие члены банд уже приговорены к пожизненному заключению. В 2007 году в Пеликан-Бей произошло массовое побоище, в результате которого пострадало несколько десятков человек. Благодаря усилиям охраны и медиков, среди раненых не выжил лишь один заключенный, а администрация конфисковала 89 единиц самодельного оружия — заточек и дубинок.

Афроамериканские банды в тюрьмах — зачастую просто ячейки «традиционных» уличных ОПГ, таких как Bloods и Сrips, враждующие между собой на основании старых распрей и передела рынков сбыта наркотиков. Но исключения есть, и они существенны: тюремная группировка под названием «Черная партизанская семья» (Black Guerilla Family) построена в первую очередь на идеологических началах. Члены этой банды, основанной в 1966 году Джорджем Джексоном из «Черных пантер», определяют свои идеалы как «афроамериканский марксизм-ленинизм», а целями считают борьбу с расизмом и черную революцию в США. Символом организации выбрали черного дракона, сжимающего в когтях тюремного охранника на фоне дозорной вышки.

Выходцев из Латинской Америки, в основном мексиканцев, в американских тюрьмах объединяют группировки «Мексиканская мафия» (также известная как «Ла Эмэ») и «Нуэстра фамилья», что в переводе с испанского обозначает «наша семья». Эти банды, как и афроамериканские, зародились в Калифорнии и идентифицируют друг друга по синим и красным предметам одежды. Они ведут самую долгую в истории США криминальную войну, начало которой положила кража обуви одним бандитом у другого в 1968 году. При этом в союзниках у «Нуэстра Фамилья» — леворадикальные африканцы из «Черной африканской семьи», а на стороне «Мексиканской мафии» — белые нацисты из «Арийского братства».

Обе группировки в основном состоят из чикано — латиноамериканских националистов — и принимают в свои ряды белых, в то время как другие латиноамериканцы чаще вступают в так называемый «Техасский синдикат», более закрытый для представителей других этнических групп.

Этнос, безусловно, важен и для белых ОПГ: их, как правило, объединяет идея расового превосходства. Самая известная группировка под названием «Арийское братство» сформировалась в той же самой калифорнийской тюрьме Сан-Квентин, где была основана «Черная партизанская семья», — изначально белые заключенные объединились с целью защиты от черных радикалов, но вскоре перегнали их в жестокости. Сейчас банду называют самой авторитетной и жестокой в Америке. По принципу «кровь впускаем — кровь выпускаем», чтобы вступить в нее, кандидат должен напасть на охранника или заключенного другой расы, а выйти может только посмертно.

На данный момент «Братство» объединяет более 20 тысяч преступников по всей стране. Это менее 0,1 процента всех заключенных, однако, по данным ФБР, банда ответственна за примерно каждое пятое убийство, совершенное внутри системы тюрем США. Ее членов идентифицируют по татуировкам с нацистскими символами, клевером и числом «666» — они отрицают христианство и в основном исповедуют скандинавское неоязычество.

Ни великая цель освобождения чернокожих, ни вера в превосходство арийской расы не мешают тюремным группировкам зарабатывать деньги. Заказные убийства, вымогательство, рэкет, торговля оружием, производство и распространение тяжелых наркотиков — для каждой из вышеперечисленных банд это обыденные источники дохода и ключевая часть повседневных занятий как в тюрьме, так и за ее пределами. Идеи расовой солидарности, с которых начинались эти объединения, давно стали своеобразным фасадом для стандартной деятельности, характерной для ОПГ по всему миру.

Системный расизм, некогда породивший расовые банды, пожалуй, почти ушел из американского общества в целом — но до сих пор здравствует в пенитенциарной системе. В 2016 году журнал New York Times опубликовал исследование тюремной дисциплины, в котором рассмотрел почти 60 тысяч дисциплинарных взысканий в 54 тюрьмах штата Нью-Йорк.

Получив результаты, авторы заявили, что заключенные из числа этнических меньшинств, в особенности чернокожие, сталкиваются не только с бытовым проявлением предрассудков, но и с предубеждениями, встроенными в тюремные институты. По их данным, для всей системы характерно, что вероятность наказания для черного заключенного на 30 процентов выше, чем для белого. При этом вероятность в качестве взыскания получить срок в карцере, где преступник 23 часа в сутки проводит время в полном одиночестве, для черных выше на 65 процентов. К тому же средний срок пребывания в изоляции для белых составляет 90 дней, а для черных — 125.

За год чернокожие заключенные штата Нью-Йорк получили 1144 срока в карцере продолжительностью более 180 дней. Белые были наказаны столь же жестоко только 226 раз. Можно подумать, что эти данные никак не связаны с расовыми предрассудками — причиной плохой дисциплины преступников-афроамериканцев может быть и то, что в среднем они куда моложе представителей других групп. Однако некоторые данные все-таки подтверждают: здесь играет роль расизм.

Перекос по наказаниям в отношении черных есть почти по всем видам дисциплинарных нарушений. Но, что характерно, больше всего он проявляется в том, что для доказательства вины достаточно слов охранника. В некоторых тюрьмах за «неподчинение приказу» афроамериканцев наказывают в два раза чаще, чем белых, и порой под этой формулировкой может скрываться, например, то, что заключенный недостаточно быстро выходил из душа, когда его оттуда выгонял работник тюрьмы.

Еще одним доказательством того, что разница в отношении растет из предрассудков, можно считать результаты сравнения разных тюрем. Заключенные равномерно распределяются по государственным тюрьмам штата, в то время как представители разных рас в США живут отнюдь не равномерно: чернокожие куда больше представлены в густонаселенных городах, а вокруг них, в кольце пригородов, живут белые американцы. Они же в основном населяют небольшие города в аграрных местностях — и работают в тюрьмах, расположенных там.

Таково, к примеру, исправительное учреждение Клинтон неподалеку от канадской границы: из 998 работников тюрьмы, по данным на 2016 год, лишь один относился к этническому меньшинству. Небелого населения в окружающих деревнях почти нет, и чернокожие заключенные — зачастую единственные афроамериканцы, с которыми знакомы охранники. New York Times передает слова заключенных этой тюрьмы: они жалуются, что подвергаются расовым оскорблениям с того момента, когда переступают ее порог. И, конечно, именно здесь разница между расами по дисциплинарным взысканиям — одна из самых высоких в штате.

В том же штате, но в 450 километрах к югу и в куда более урбанизированной местности располагается тюрьма Синг-Синг, расовый состав охранников которой значительно разнообразней — в ней всего 17 процентов белых. Там представителей небелого населения наказывают так же часто, как этническое большинство, — среди американских тюрем это исключительный случай.

Такая корреляция подтверждает стереотип: черные заключенные терпят дополнительные невзгоды от расистских установок. Впрочем, как показывают некоторые исследования, сваливать все на расизм было бы некорректно.

[The Flow, 10.07.2015, "Опыт: как выглядит американская тюрьма изнутри": Герой этой истории был арестован по обвинению в киберпреступлении и провел два года в американской тюрьме. [...]

Я сидел в федеральной тюрьме. Это тюрьмы, куда помещают людей, обвиненных в федеральных преступлениях. По сути, это все те же обычные преступления, но обычно мелкий уровень отдается на откуп правоохранительным органам отдельных штатов, например, уличные грабежи, кражи, бытовые убийства. Под федеральную юрисдикцию попадают обычно преступления уровнем позначительнее. Не отдельные спалившиеся на продаже унции кокаина уличные барыги, а уже целые организации, двигавшие кокс тоннами; не какие-нибудь отдельные убийства, а преступные группировки, на счету которых могут быть десятки убийств, букмекерство и прочее. Как клан Сопрано, например.

При этом почти все федеральные дела стряпаются под одну копирку. Они берут какого-то им известного преступника, слушают его телефон, находят еще 30 барыг, которые с ним тусуются — и сажают их в тюрьму одновременно и называют бандой. Пригрозят кому-то, на кого у них железные улики, пожизненным или еще как, а он сдаст всех, чтобы срок себе скостить.

Схема тюрьмы такая: есть юниты, в них три крыла, в каждом крыле по 16 камер. Камера на двух человек. В сумме в юните получается человек сто. Каждый день кого-то уводят, кого-то приводят, но в массе из всех состав меняется незаметно. Камера небольшая: двухместная шконка, туалет, раковина, маленький стол и два пластиковых стула. В 6.30 открывают камеры — ты можешь ходить по юниту. В 9 вечера закрывают.

В юните есть компьютеры для того, чтобы писать имейлы родственникам. Есть телефоны, есть спортивный зал. [...] Из ста человек в юните у нас было около десяти белых. Остальные — либо негры, либо латиносы. Негров меньше. А латиносы — ну совершенно хардкорные преступники. Белые, в основном, как и я, были экстрадированы. "Белые" — это образно выражаясь, обычно там албанцы, турки и так далее. Иногда заносили брокеров с Уолл-Стрит, но ненадолго. [...]

Кормят в основном мексиканской кухней — рис, бобы и кукуруза. Много чили. Каждую среду дают гамбургер, каждый четверг — жареную ножку курицы. Причем ножку потом можно продать за четыре доллара, это очень много. Рыбный день у них не четверг, а пятница: тогда нам давали рыбную котлету в сухарях с вареным горошком. Каждый неделю ты можешь покупать в магазине еду, одежду, мыло, пасту, дезодоранты. [...]

Копы в тюрьме вообще ссут. Они знают, что чуваки тут сидят очень реальные. И не факт, что после того, как ты его не пустил в лифт, тебе не прилетит заточкой в печень на районе. Потому что копы все тоже — либо негры, либо латиносы. Мой первый коп, который меня привел в тюрьму, был из Бронкса. И в том же юните, где я сидел, было два чувака, с которыми он вырос на улице. Он бухло им приносил, траву и все такое. — Врезка К.ру]

В 2018 году аналитический центр People’s Policy Project опубликовал исследование, в котором опроверг «расовое» объяснение неравенству в населении американских тюрем. Проанализировав данные о расовой принадлежности и доходе заключенных, социолог Натаниэль Льюис пришел к выводу, что основной фактор расслоения — не цвет кожи, а экономическая страта, к которой принадлежит заключенный.

Белые американцы представлены примерно поровну во всех пяти условно выделенных классах, в то время как 40 процентов чернокожих жителей США относятся к низшему из них, 20 — к предпоследнему по уровню дохода, а к высшему классу принадлежат всего около 8 процентов из них. Кроме того, подавляющее число заключенных-афроамериканцев не имеют диплома об окончании старшей школы.

В зависимости от критерия — вероятность попадания за решетку после ареста и вероятность заключения как таковая, продолжительность заключения больше месяца и больше года — разница между черными и белыми перекрывается разницей между бедными и богатыми как минимум наполовину или даже почти целиком: от 53,7 до 84,8 процента.

Авторы исследования, впрочем, уверены, что расизм играет здесь значительную роль: сама капиталистическая система, по их мнению, дискриминирует чернокожих. По их выводам, расовую проблему американских тюрем должна решить гуманная социалистическая экономика, и это наверняка понравилось бы и членам «Черной партизанской семьи», и борцам за права афроамериканцев из Black Lives Matter, и всем остальным, кто убежден в глубинной несправедливости капитализма, существующей в американском обществе.

О том, как заключенные взаимодействуют друг с другом, как выстраивают теневую экономику и сколько марихуаны можно купить за одну упаковку консервированной скумбрии, — в следующем материале.

Степан Костецкий