Никакое военное положение. Почему Петр Порошенко - никчемный президент

03 декабря 2018

2168

Никакое военное положение. Почему Петр Порошенко - никчемный президент

Один мой знакомец, человек непубличный и небедный, сообщил, что собирается баллотироваться в президенты. На резонный вопрос: "За каким дьяволом?" ответил просто. "Ради строчки в CV. "Кандидат в президенты" — звучит громко. Магия слов, влияющая на публику, которая не вдается в детали".

Разговор припомнился, когда я ознакомился с текстом нашумевшего президентского указа. "Военное положение" — звучит громко. Слова, оказывающие магическое влияние на публику. Особенно, если она не вдается в детали.

Но мы попробуем в детали углубиться.

Оставим в покое (пока) возможную политическую подоплеку. Обратимся к фактической стороне дела.

Что такое военное положение (ВП)? По сути, это — механизм расширения полномочий силовиков, в первую очередь военных. В условиях войны (либо реальной угрозы ее возникновения) от носителей погон требуется оперативная, жесткая, адекватная реакция на обострение ситуации. Процедуры, предусмотренные для мирного времени, для этого не вполне годятся. Именно поэтому Законом "О правовом режиме военного положения" предусмотрено, например, создание военных администраций, что фактически означает передачу людям в форме максимально возможной полноты власти. При этом власть военных, естественно, расширяется за счет сужения полномочий гражданских структур и ограничения прав граждан.

Поясним на простом примере. В условиях военного положения в интересах силовиков могут принудительно отчуждаться частные автомобили. Но в мирное время подобное деяние превращается в уголовное преступление. В 2014–2015 гг. некоторые командиры подразделений, дислоцированных в зоне проведения АТО, фактически реквизировали машины у населения. Поскольку часто не имели достаточного количества транспортных средств, а обстановка требовала оперативной и бесперебойной доставки личного состава, вооружения, боеприпасов, продовольствия. Те, кто решался на подобное ради выполнения боевых задач, в глазах закона оказывались такими же правонарушителями, как и те, кто попросту "отжимал" авто у местных из сугубо корыстных побуждений. Де-факто на дворе была война, а де-юре — мир, а посему военная необходимость и банальное мародерство оказались юридически тождественными понятиями. По той же самой причине у военных периодически возникали проблемы в связи с обоснованностью применения оружия, ограничения движения, задержания лиц и т.д. Ведь командиры и бойцы действовали в обстановке военного времени, а их действия часто оценивались согласно законам времени мирного.

Чтобы подобных правовых противоречий не возникало и существует режим военного положения. Как он функционирует?

Вкратце это выглядит следующим образом. Возникает серьезная угроза безопасности страны, ее суверенитету и (или) территориальной целостности. Верховный Главнокомандующий, Совет нацбезопасности, Министерство обороны, Генштаб, СБУ и прочие ответственные за сферы безопасности разрабатывают план действий, необходимых для отведения угрозы, отражения агрессии, предотвращения войны либо спешной подготовки к ней, если она неизбежна. Анализируется, какие именно функции следует немедленнопередать от гражданских силовикам (военным, пограничникам, Национальной гвардии, полиции, СБУ и т.д.). И какие именно права и свободы граждан должны быть ограничены, чтобы носители погон могли выполнять свои задачи быстро и эффективно. Уточняется порядок координации и характер взаимодействия силовых структур с органами власти и самоуправления. Важная деталь — подобное перераспределение властных полномочий носит временныйхарактер. Срок действия военного положения должен быть не просто указан, он должен быть обоснован, привязан к поставленным задачам и конечным целям. В зависимости от характера угрозы и планов ее возможной ликвидации военное положение может быть введено на любой необходимый срок. Законодательство не ставит временных рамок, но и не предполагает, что срок действия ВП будет взят с потолка.

Важная деталь. Разговоры о том, что военное положение, с недавнего времени введенное в 10 украинских областях, никоим образом не ущемляет прав и свобод — либо сознательная ложь, либо демонстрация правовой безграмотности. О ВП в последние дни рассуждали сотни комментаторов, но есть серьезные сомнения, что подавляющее большинство хоть раз заглядывало в Закон "О правовом режиме военного положения".

26 ноября Петр Порошенко в обращении к гражданам подчеркнет: "В Указе я не предусматриваю никаких мер, связанных с ограничением прав и свобод граждан". Несколько часов спустя повторит то же самое с парламентской трибуны: "Я заявляю как президент и Верховный Главнокомандующий: не будет ограничения прав, не будет ограничения свобод!". И спустя сутки закрепит в интервью отечественным телеканалам: "Это моя принципиальная позиция — никаких ограничений конституционных прав и свобод не произойдет".

Петр Алексеевич точно кандидат юридических наук? А,.. он защищался в Академии Кивалова… Тогда ладно.

Военное положение ВСЕГДА ограничивает права граждан. Именно поэтому оно носит характер особого правового режима, ПРИМЕНЯЕМОГО ТОЛЬКО ТОГДА, КОГДА БЕЗ ОГРАНИЧЕНИЯ ПРАВ СВОИХ ГРАЖДАН ГОСУДАРСТВО ОБОЙТИСЬ НЕ МОЖЕТ.

"Нам надо принять решение о введении военного положения. Я хочу отдельно заявить, что оно будет применено только в случае наземной российской военной агрессии", — цитирует президента Интерфакс-Украина (26 ноября). Но условия режима военного положения применяются с момента вступления в силу закона, утверждающего президентский указ. И с того же момента юридически наступает ограничение прав.

Есть права, сужение или временная отмена которых не допускается даже в случае введения ВП. Есть права, ограничение которых должно быть прописано в президентском указе и подтверждено высшим законодательным органом. А есть ограничение прав, наступающее после введения ВП АВТОМАТИЧЕСКИ. Перечень этих ограничений указан и в

ст. 19 Закона "О правовом режиме военного положения":

"В условиях военного положения ЗАПРЕЩАЮТСЯ:

— изменение Конституции Украины;

— изменение Конституции Автономной Республики Крым;

— проведение выборов президента Украины, а также выборов в Верховную Раду Украины, Верховную Раду Автономной Республики Крым и органов местного самоуправления;

— проведение всеукраинского и местного референдумов;

— проведение забастовок, массовых собраний и акций".

То есть де-юре с 26 ноября, а де-факто с 28-го (еще одна любопытная деталь, заслуживающая отдельного внимания) в 10 областях страны временно ограничены как минимум права граждан избирать и быть избранными и право на свободу собраний. Подчеркиваю, уже ограничены. Формально любой пикет, митинг, флешмоб (не говоря уже о "показательных выступлениях" "евробляхеров") на территории Виннитчины, Черниговщины, Херсонщины et cetera — уже вне закона. Но, похоже, одесские титуханы и одесские копы — не в курсе.

Данные запреты вступают в силу независимо от того, было ли что-то из вышеуказанного прописано в президентском указе или нет. А прописано, кстати, было. Об этом ниже.

С юридической точки зрения ограничения уже действуют, потому что они — императивная норма профильного закона, включающаяся в случае введения ВП. А оно введено. Ограничения действуют сейчас. А не будут действовать "в случае открытого вторжения России", как заверял парламентариев, тележурналистов и всех сограждан вообще гарант прав и свобод. Лгал ли он или просто плохо учил матчасть, судить не берусь.

Доказательством "включения" автоматических ограничений, предусмотренных законом о ВП, является запрет, наложенный Центризбиркомом на проведение местных выборов в областях, упомянутых в президентском указе. И это не самодеятельность ЦИК, а, как она сама официально заявила, "неукоснительное соблюдение требований (…) ст. 19 Закона Украины "О правовом режиме военного положения".  

Является ли указанный нами список ограниченных прав исчерпывающим? Нет. Но для начала поясню, как именно они должны ограничиваться.

Как я уже писал, Главковерх и прочие ответственные за безопасность государства лица и органы сначала должны были определить, какие именно права и свободы граждан должны быть ограничены. Ради того, чтобы соответствующие силовые структуры смогли эффективно защитить государство от существующих угроз.

Далее (согласно требованиямЗакона "О правовом режиме военного положения) глава государства обязан прописать в указе не только точный перечень временных ущемлений прав и свобод, но и указать точный срок действия этих ограничений.

Как президент исполнил данные требования? Скверно. В окончательном варианте указа отмечено, что "В связи с введением в Украине военного положения, временно, на период действия правового режима военного положения, могут ограничиваться конституционные права и свободы человека и гражданина, предусмотренные ст. 30–34, 38, 39, 41–44, 53 Конституции Украины, а также вводиться временные ограничения прав и законных интересов юридических лиц в пределах и объеме, которые необходимы для обеспечения возможности внедрения и осуществления мер правового режима военного положения, предусмотренные ч. 1 ст. 8 Закона Украины "О правовом режиме военного положения".

Гарант был обязан указать, КАКИЕ ИМЕННО права и свободы из перечисленных в обозначенных статьях Основного закона будут ограничены. На КАКОЙ ИМЕННО срок будет ограничена КАЖДАЯ ИЗ НИХ. И В КАКИХ ИМЕННО ПРЕДЕЛАХ И ОБЪЕМЕ. Ибо военное положение — чрезвычайная мера, запрашиваемая для исполнения конкретных задач. Более того, режим военного положения плохо вяжется с установкой "могут ограничиваться". Поскольку закон определяет, что законодатель должен знать, что именно, как именно и когда ограничивается, и депутатский корпус, ИСХОДЯ ИМЕННО ИЗ ЭТОГО, должен был давать либо не давать согласие на введение ВП. Соизмеряя масштаб и правомерность запрашиваемого президентом с реальностью угрозы и условиями выполнения необходимых задач. 26 декабря депутаты спорили о чем угодно, кроме этого.

А как можно оценить правомерность абстрактного? "Могут ограничиваться" — это значит, что с завтрашнего дня могут быть ограничены практически все гражданские права и свободы. А может быть только, например, свобода слова, скажем, с 10 декабря. Либо ничего из указанного не будет применяться вообще. Подобная неопределенность непозволительна в любом законе, а когда речь идет о такой чувствительной вещи как военное положение — она запрещена.

Но, возразит мне читатель, президент сказал, что эти ограничения будут введены только в случае "наземной российской военной агрессии". Дело не только в том, что слово человека, так часто изменявшего своему слову, недорого стоит. Просто "президент сказал" не является положением закона. Положением закона является следующее: "на период действия правового режима военного положения могут ограничиваться конституционные права и свободы". Когда и на сколько — никто не знает (привет народным избранникам за добросовестное отношение к делу). Часть ограничений уже наступила, — та же ЦИК их ввела, не дожидаясь ни наземной, ни воздушной агрессии, просто выполняя закон.

И еще пару слов о правовой неопределенности. Мы уже отмечали, что, подтверждающий введение военного положения указ вступил в силу 28 ноября. Но началом срока действия правового режима ВП указаны 14 часов 26-го. Допустим, вы участник митинга в защиту вомбатов в Херсонской области, который проходил в 14:30. Закона вы не нарушали, поскольку на тот момент депутаты еще даже не собрались на историческое заседание Рады. Но, по мнению ряда юристов, сегодня вы можете считаться формальным правонарушителем. Поскольку после введения закона в силу ваша вомбатозащитная деятельность в обозначенный час является теоретическим нарушением запрета на свободу собраний, предусмотренного законом о ВП. Ерунда, скажете вы, мелочь. Но таких мелочей слишком много, их перечисление отняло бы изрядное количество времени и места. А подобных мелочей не может быть, когда речь идет о столь деликатном вопросе, как военное положение.

Юридическая неряшливость, сопровождавшая процесс введения ВП, наводит на печальные мысли. Либо о сомнительной профпригодности разработчиков, либо о наличии замыслов, не имеющих ничего общего с укреплением обороноспособности.

Закон требовал от президента обоснования необходимости введения ВП в данное конкретное время и обоснованности сроков, на которые оно вводится. Судя по тому, насколько легко глава государства согласился ввести ВП не на 60 дней, а на 30, сроки (во всяком случае, с точки зрения оборонных интересов) рассчитывались произвольно. Представьте, вы — Главковерх, вашей стране угрожает реальная опасность. Вы собираете компетентных людей и выясняете, что для осуществления необходимых мер по укреплению обороноспособности вам требуется две недели. Или два месяца. Или два года. Вы приходите к законодателям и говорите: "Соратники! Братья и сестры! Враг у ворот! Чтобы остановить, его нам нужно выполнить конкретный объем задач. Для этого требуется конкретный срок. Ни днем меньше. Сами посудите…"

Но судить не о чем. Непонятно, что именно собирался совершить Петр Алексеевич и вверенные ему госорганы за 30 или 60 дней, чего нельзя было совершить за две недели. Или для чего требовался бы год. Мы этого не услышали. Мы услышали другое: "Не хотите 60? Ладно, 30". "Не хотите по всей стране — ладно, только в 10 областях". "Боитесь, что сорвутся выборы — будут вам выборы". "Не хотите ограничения прав — не будет".

Да, Конституция действительно запрещает проведение парламентских выборов в условиях военного положения. А профильный закон — еще и президентских с местными. Но! Если угроза реальна и страшна, то президент, как единственное лицо, в силу своего положения обладающее всей полнотой информации об этой угрозе, должен был в лепешку расшибиться, но настоять на том, чего требовал вначале — "Да, военное положение необходимо по всей стране. Да, с возможностью проведения частичной мобилизации, как и предусмотрено решением Совбеза. Да, на 60 дней, никак не меньше. Да, с возможностью пролонгации, поскольку никто не знает, не станет ли ситуация еще более угрожающей через два месяца. Да, выборы, возможно, придется перенести, и права граждан придется ограничить, а что делать, если этого требует безопасность государства…" Верховный Главнокомандующий, глава СНБОУ должен не только понимать степень угрозы, но и степень ответственности за нее. А если президент так просто отказывается от того, что подавалось как жизненно необходимое, следовательно, его мотив был продиктован не столько оборонной, сколько политической необходимостью. И если депутаты достаточно дружно поддержали закон о введении ВП, изобилующий правовыми двусмысленностями и практически не влияющий на укрепление обороноспособности, следовательно, они понимали: это не об обороне, это о политике.

Почему я уверен, что нашумевший пакет — указ/закон о ВП не становится подспорьем для тех, кто крепит оборону? Поясню.

Наиболее часто употребляемые тезисы в пользу введения военного положения:

— существует угроза эскалации военных действий, в частности, угроза прямого военного сухопутного вторжения со стороны России. (Президент даже ссылался на разведданные, свидетельствующие о концентрации войск у границы.);

— Россия, решившаяся на открытую вооруженную атаку наших военных судов у Керченского пролива и пленение наших военнослужащих, должна получить достойный ответ. Она должна увидеть наше единство и нашу решимость (об этом в той или иной форме говорили, в частности, президент, премьер, спикер);

— страна должна встряхнуться, вспомнить (почувствовать), что идет война;

— государство должно провести генеральную репетицию, наконец-то встать на военные рельсы, чтобы в случае прямой агрессии, полномасштабной войны относительно безболезненно выстроить эффективную систему обороны.

Трудно спорить с любым из этих аргументов. Штука, в том, что ВП в существующем виде практически ни одну из этих задач не решает.

Первое. Об угрозе эскалации и концентрации войск у границ президент и (или) министр обороны, секретарь Совбеза и другие ответственные лица говорят раз в несколько месяцев. Допустим, ныне угроза реальнее, чем ранее. Тогда почему ВП только на 30 дней? Генштаб РФ сообщил, что ВС России вторгнутся именно в эти сроки? А 27 декабря угроза минует окончательно?

Далее, если риск скорого вторжения неимоверно велик, как утверждает президент, то почему не объявляется хотя бы частичная мобилизация? Ее надо объявлять до, а не после вторжения. После вторжения надо будет объявлять всеобщую, поскольку вторгнется Россия, а не Фаррерские острова. Почему не вводится комендантский час хотя бы на территории, прилегающей к зоне боевых действий? Почему не вводятся временные военные администрации хотя бы на тех территориях, которые Генштаб считает наиболее танкоопасными, а контрразведка — наиболее засоренными вражеской агентурой?

Второе. ВП — не ответ России, ибо оно ей ничем не вредит. Ну, разве что носителей российских паспортов стали чаще заворачивать. Погранслужба отчиталась, чтона время военного положения ужесточила контроль въезда граждан РФ. А почему только на время военного положения? Разве не было бы логично ужесточить такой контроль с 2014-го и до окончания войны? Да, войны, именно это слово Петр Алексеевич впервые употребил в середине 2014-го. В последний раз — в августе текущего года. Правда, совсем недавно уточнил: "Военное положение не означает объявление войны. Украина ни с кем не планирует воевать…" Цитирую официальный сайт главы государства.  

Да, президент прав, бывает военное положение без войны. А бывает война без военного положения. Как у нас было до 28 декабря. И как у нас будет через месяц.

Введение полноценного военного положения напрашивалось в 2014-м, в 2015-м. Более того, судьи Конституционного суда Виктор Шишкин и Игорь Слиденко, соответственно три и два года тому назад, в особых мнениях к решениям КС утверждали, что объективные правовые причины для введения ВП давно существуют, и глава государства фактически уклонился от своих конституционных обязанностей, не издав соответствующего указа. Ни разу за эти годы Верховный Главнокомандующий, глава Совбеза, гарант суверенитета и территориальной целостности, президент воюющей страны не предпринимал попыток ввести военное положение. А когда вспомнил, сразу оговорился: "Украина ни с кем не планирует воевать…"

Ответ России? Это — разрыв дипотношений, прекращение транспортного сообщения, торговли, замораживание активов, выход из международных договоров, крест на Минских договоренностях. Или хотя бы визовый режим, прекращение поставок стратегического сырья агрессору и разрыв соглашения по Азову. Можно сколь угодно спорить о целесообразности подобных шагов, об их последствиях. Не готовы? Тогда не надо спекулировать тезисом об "ответе России", не надо позориться перед теми, кто с ней воюет не в Твиттере и кто ждет освобождения из плена. Не надо заявлений вроде "Я твердо верю в нашу победу в Отечественной войне 2014-го" (октябрь 2014-го), "Война была гибридной, но теперь стала настоящей войной" (июль 2015-го), "Разве это замороженный конфликт? Это — настоящая горячая война. Это реальная агрессия…" (апрель 2017-го), "У нас сегодня никакой не замороженный конфликт, как кое-кто пытается подать, у нас горячая фаза войны" (июнь 2018-го). Не надо всех этих надрывно-пафосных "Прощай, немытая Россия…" "До свидания наш ласковый Миша…", украденного у Хвылевого "Геть від Москви". Или воюй, или камуфляж сними. Или торгуй с Москвой, или "Геть від Медведчука".

Третье. Те, кто помнит о войне, о ней не забывает. Те, кто до сих пор не встряхнулся, того не встряхнет такое ВП, которое по словам самого президента "ни одного гражданского человека не коснется".

Четвертое. Переход на военные рельсы? Как мотив — разумно. Рассмотрим. Реальный режим военного положения, введение которого диктуется оборонными соображениями, а не политическими резонами либо пиар-интересами. Профильный закон предоставляет Главковерху огромный арсенал средств, из которых он должен выбрать критически необходимые. Что из этого арсенала выбрал Петр Алексеевич? Заглянем в текст указа.

Президент предлагает мобилизацию? Нет. Создание военных администраций? Комендантский час? Трудовую повинность? Интернирование иностранцев? Нет, нет и нет.

Тогда что? Обеспечение ВСУ и других силовых структур всем необходимым. Приведение ДСНС в полную готовность. Информирование Генсека ООН о введении военного положения. По сути, все.

Вопрос — что из этого нельзя было сделать до введения ВП? Ответ — проинформировать Генсека ООН, поскольку до 28 ноября ВП не было.

Да, есть поручение всем госорганам осуществлять меры, необходимые для обеспечения обороны, меры, предусмотренные законом о ВП. Какие?

Неизвестно. Возможно, они секретные?

Разъясним. Поскольку война началась не вчера (и, к сожалению, не завтра закончится), законодательство, хоть и со скрипом, адаптировалось к условиям ее ведения. У нас и до 28 ноября, строго юридически — не вполне мирное, с правовой точки зрения, время. Появление терминов "особый период", "АТО", "ООС" вынуждало корректировать законодательство в интересах военных. Целый ряд законов (включая свежие — "Об особенностях государственной политики по обеспечению государственного суверенитета" и "О национальной безопасности") и множество нормативных актов, принятых в их развитие (либо уточненных в связи с их принятием) отрегулировали множество вопросов, связанных с безопасностью и обороной. В законодательном поле — множество документов, обеспечивающих переход на военные рельсы. И они будут приниматься и далее. И это правильно. Другое дело, насколько эффективным является процесс перехода. Но это не тема нашего сегодняшнего разговора.

Так вот, президент как Главковерх уже обладает масштабным набором средств усиления обороноспособности. Напомним, что без всякого введения  ВП у нас прошло несколько волн мобилизации, принимались решения по ограничению движения транспорта, создавались военно-гражданские администрации, и еще много чего происходило. Почти все, что происходит сейчас как бы в рамках ВП — усиление контроля в разных сферах, ужесточение пропускного режима и т.д., — либо уже происходило, либо могло быть внедрено в рамках существующего законодательства без установления правого режима военного положения. Просто большинство депутатов, утвердивших президентское решение, об этом почему-то не знали. И голосовали, исходя их двух соображений:

— боялись показаться непатриотичными;

— считали, что "лучше такое ВП, чем никакое".

А оно никакое и есть. Потому что введение ВП, повторю еще раз, необходимо только тогда, когда требуемые меры касаются ограничения прав человека. И применить их можно только в условиях военного положения. Но тогда эти меры должны быть названы, а их использование — обосновано.

Есть это в указе? Нет. Есть намек — ссылка на возможное ограничение прав человека в связи с возможным проведением мероприятий, предусмотренных ч. 1 ст. 8 закона о ВП. А что там?

Комендантский час. Трудовая повинность. Интернирование иностранцев. Но ничего из этого сейчас президент не использует. А то, что использует, мог делать и без введения ВП.  Тогда зачем ему ВП сейчас?

Один из чиновников рассказывал, как в мае 2014-го Кабмин рассматривал рабочий план возможного введения ВП. Во время презентации документа тогдашний премьер оборвал докладчика на середине списка планируемых мер и настоятельно рекомендовал больше к этому вопросу не возвращаться. К нему и не возвращались.

В 2014-м президент решительно выступал против введения ВП. Аргументы:

— финансовые институции не будут кредитовать Украину;

— Запад не сможет поставлять нам вооружение и продукцию двойного назначения и может включить "заднюю" в вопросе о санкциях;

— Россия получит дополнительные аргументы в международных спорах.

Те, кто требовал введения ВП, нарекались рукой Кремля.

В 2018-м президент решительно выступает за введение ВП. Те, кто против, нарекаются рукой Кремля. Обработка общественного мнения идет под аккомпанемент тезисов:

— финансовые институции будут продолжать кредитовать Украину, ВП — не помеха;

— планируется расширение военно-технического сотрудничества с Западом. Ожидается усиление санкций;  

— Украина получает дополнительные аргументы в международных спорах, так как агрессия России приобрела очевидные формы.

В умении менять обертку на лету Петру Алексеевичу нет равных.

Суммируем все вышесказанное.

Никакие очевидные оборонные соображения президентом при внесении в повестку дня вопроса о ВП не руководили. Причины, скорее всего, носили политический характер. Очевидно, присутствовало намерение если не отменить, то, как минимум, перенести выборы. Кроме того требовалось подтверждение имиджа главного защитника страны от Путина.

Почему план не удался до конца? Насколько можно судить, сыграли и внешний, и внутренний факторы. Запад в лице Меркель и Помпео узрел в плане введения ВП на 60 дней по всей стране намек на попытку отменить выборы, а об этом с Петром Алексеевичем никто не договаривался. Поэтому и разговаривали жестко. Ахметов узрел в этом же плане попытку узурпировать власть. Он это же проходил с Януковичем после реставрации Основного закона в Конституционном суде. Ринату Леонидовичу тогда было больно. Так всегда бывает, когда в стране остается один центр власти. Повторения Ахметов не хотел. Именно по этой причине, вероятно, инициативу президента не поддержали безоговорочно не только "радикалы", но и Народный фронт, с лидером которого у главного олигарха особые отношения. Кроме того, каждому зависимому депутату перезвонил Коломойский лично: никаких 60 дней!

В промежуточном итоге: президент не добился цели – дата выборов назначена на 31 марта; утратил остатки доверия основных западных партнеров; посеял панику в бизнес-среде, где остановились продажи и застыли платежи; добавил седины Грыниву, оперативно замерявшему последствия для рейтинга.

Что будет дальше? Никто не знает. Ведь на дворе война. Настоящая, в отличие от военного положения. А значит, возможно все.

Ведь войну отменить куда сложнее, чем выборы.

Сергей Рахманин, опубликовано в издании  Зеркало недели. Украина