Задержание Бориса Карпичкова в Великобритании: о лондонском «обезьяннике» и вердикте Westminster Magistrates Court

03 ноября 2018

2654

Задержание Бориса Карпичкова в Великобритании: о лондонском «обезьяннике» и вердикте Westminster Magistrates Court

Kompromat.lv удалось выйти на связь  и получить, который подробный комментарий мы продолжаем публиковать без каких-либо купюр.

Формальным поводом для того, чтобы прихватить меня от имени британских правоохранительных органов, то тут была использована фотокопия (никаких оригиналов документов мне никто предъявить не сподобился) ордера на моё задержание по Европейскому запросу на выдачу, подготовленная местной структурой, называющейся Национальное Криминальное Агентство (National Crime Agency), в задачи которого, среди прочих, входит организация розыска беглецов.

Так вот, из текста документа следовало, что британцы стали (если по-настоящему стали, и это действительно серьёзный вопрос, вызывающий большие опасения!) “искать” меня снова, после фиаско начала 2000-х, только начиная с сентября 2016-го года. То есть, как минимум, 15 лет спустя. Причём, по точно таким же “обвинениям” по уголовному делу которого, согласно собственных жалких познаний латвийского законодательства, уже не должно быть и в помине, лет эдак, как минимум, семь-восемь.

Очень интересно, почему англичанам потребовалось более двух лет для того, чтобы меня “найти”? Да, к тому же, именно сейчас? Тем более, что как уже выше отмечал, я тут ни от кого из официальных властей никогда и не думал скрываться. Более того, у меня имеется целая куча документальных доказательств тому, что британские как менты, так и прочие “смежные” ведомства прекрасно осведомлены не только как меня сейчас величают, но и о том, где я обитаю. Между тем, меня на ночь “закрыли” и промурыжили в одиночке местного полицейского участка. При этом ничуть не погнушавшись нарушить всякие элементарные нормы - как процессуальные, так и чисто человеческие, моральные и вообще какое-либо подобие уважение к человеческому чувству чести и достоинства. Во-первых, мне не то что не оказали никакой медицинской помощи (хотя я об этом настойчиво неоднократно просил), но и не предложили не только никакой еды, но и даже не дали ни капли питьевой воды. В общем, от содержания во временном “обезъяннике” местного полицейского участка вынес для себя одно устойчивое мнение, что русских в этой части Англии “по каким-то” причинам не очень-то любят. Если не сказать более - почти открыто ненавидят. И уж даже не пытаюсь говорить о том, что хоть как-то “уважают”. Видимо, из-за недавних скандалов, связанных с попыткой отравления Скрипалей? Хотя, может так статься, я неправ?

Тем не менее, прочувствовав во всех “прелестях” на собственной шкуре столь “гостеприимную” встречу, провёл я в камере всю следующую ночь не сомкнув глаз ни единой минуты. По такой всего лишь простой физической причине, что отбитая ещё в печально известной “Матросской тишине” весной 1997-го года резино-железными дубиналами спина болела до такой степени, что пришлось в кровище раздолбать о кирпичную арестантскую стенку в “обезъяннике” оба кулака, тем самым пытаясь хоть как-то заглушить нестерпимую боль.

К тому же, следующим утром, в субботу, 20-го октября, когда мне предстояло быть доставленным в магистратский суд в Лондоне (Westminster Magistrates Court), в котором, по обыкновению, слушаются почти все дела по экстрадиции, мне не только не предложили что-либо поесть, но было даже отказано в элементарной возможности привести себя в порядок - помыться, побриться, принять душ, и прочее. Видимо, снова сработал “русский фактор”. Потому как, в отличие от меня-“болезного”, местных алкоголиков и дебоширов менты в полицейском участке “уважали” несравненно больше. Во всяком случае, тем была дана возможность принять утренний душ, отведать чашку чая с легким завтраком перед тем как предстать перед тамошним судом во всей красе. В связи с чем, представлял собой я достаточно жалкий вид, уже начавший подванивать терпкой тюремной кислинкой.

С этим отвратительным абмре ко мне тут же вернулись воспоминания о времени, проведённом на нарах 9-го (“политического”) блока одиозно известной “комфортабельной” московской “Матросской тишины”, а также о том, когда прежде, сначала в 1996-м году, чалился в застенках СИЗО бывшего КГБ Латвийской ССР в городе Рига. После которых меня затем в течении долгих лет постоянно преследовал один и тот же ночной кошмар, проигрываемый как этакий закольцованный “клип” с зелёным лугом, по которому мчится табун прекрасных скакунов с развивающимися гривами и с отрубленными на половину ногами, бьющими фонтанирующей кровью.

Так вот, в результате моего недавнего ареста и ночи, проведённой в полицейской камере временного содержания, этот “занимательный видеоролик” с изувеченными конями, брызжущими при скачке во все стороны кровью ногами, вернулся обратно в моё сознание и засел в нём этаким тяжёлым гвоздём.

Когда, ко всему прочему, меня ещё утром лишили и возможности поговорить по телефону с адвокатом (что является вопиющим нарушением, так как, в соответствии с тутошними правилами, у любого лица, кто является субъектом экстрадиции, имеется право общаться со своим юристом в любое время дня и ночи - когда заблагорассудится), то меня уже капитально заклинило. Я бы мог понять, если бы подобные правовые “шалости” имели бы место быть в Латвии или России, но когда подобный самый настоящий “правовой беспредел” случается в столь трепетно несущей себя “проводницей” закона и соблюдения прав человека Британии, то тут все такие заплёты вообще неприемлемы.

Следующая фальсификация со стороны британских “правоохранителей” относительно времени пребывания в н-ном полицейском участке заключалась в том, что когда по дороге в лондонский суд у меня жутко разболелась голова (страдаю хронической мигренью, приходящей спонтанно) и я попросил у транспортировавших меня в Лондон судебных вертухаев дать болеутоляющее, мне в этом было отказано сославшись на то, что медсестра в полицейском участке якобы “утром уже дала” мне все необходимые медикаменты. Что являлось вопиющей ложью. По той лишь простой причине, что утром 20-го октября вообще никто, ни единая душа, к моей камере временного содержания не приближался. И тому могут быть предоставлены соответствующие документальные доказательства, так как все полицейские участки в Британии оборудованы системами видеонаблюдения.

Затем, в течении почти пяти часов, меня безуспешно пытались доставить для явки в Westminster Magistrates Court чего, к слову, так и не случилось. Меня просто “не довезли” туда вовремя. А зековоз завернули обратно. Чего сопровождавшим меня вертухаям очень и очень не хотелось - дело-то было уже после полудня в субботу. Поэтому, посоветовавшись по рации со своими боссами, они решили сгрузить меня до понедельника, до начала новой рабочей недели, в полицейскую станцию в центральной части Лондона (Charing Cross Police Station).

По стечению обстоятельств, как раз туда я был также доставлен и 19 лет тому назад, 29-го сентября 1999-го года, когда Латвия послала в Великобританию мой первый запрос на экстрадицию. В общем, первая эмоция, которая невольно вырвалась у меня после того, как меня в наручниках сгрузили из зековоза, а затем отконвоировали в здание арестантской части Charing Cross Police Station был восклик “Дом, родной дом! (“Home, sweet home!) Именно здесь я был 19 лет тому назад, и по тем же самым уголовным обвинениям, что выдвигаются против меня и сейчас!” Между тем, встречавший меня там сержант, ответственный за дежурную смену, первым делом поинтересовался, а как меня зовут? Я ответил, назвавшись своим британским именем-фамилией. Его реакция была неоднозначной, он спросил, а не известен ли я также под каким-то другим именем? Я отрицал, стоял на том, что нет.

Тем не менее, сержант оказался дотошным и переспросил, а не известен ли я как Борис Карпичков? Я снова отрицал. Тогда его помощник, стоявший тут же рядом, за стойкой, весело начал позитивно кивать мне головой, что, мол, “колись”, сознавайся, это в твоих (моих) интересах. Пришлось с ними согласиться. После чего, сержант дал указание прямо-таки обалдевшим от всего происходившего и, поэтому, ничего не понимавшим судебных вертухаев, снять с меня наручники. Потому что, как заявил сержант, все обвинения против меня полностью сняты Судом. Причём, что примечательно, даже без физического моего присутствия там. Что для меня было абсолютной фантастикой. Я прямо-таки обалдел от такого поворота событий.

Что же всё-таки приключилось? А также кто стоит за моим недавним арестом в Англии 19-го октября 2018? Это по-настоящему главные вопросы. На которые у меня пока (подчёркиваю - именно пока) нет вразумительного ответа.

Как бы то ни было, но насколько припоминаю одну публикацию в латвийской прессе, описывавшую покойного Владимира Лескова, вместе с которым я также проходил по одному и тому же уголовному делу, касающемуся банка “Олимпия” (такая статья появилась на страницах латвийской газеты “Сегодня” 25-го июня 2015-го года, вскоре после кончины Лескова, называлась “Человек из “лихих” 90-х”). Именно в ней, наряду с прочей информацией, в частности указывалось, что «…В 2013 году генеральный секретарь ЛФФ Янис Межецкис отметил юбилей - 60-летие. Сюрпризом для него стал прилёт из России Владимира Лескова… В последние годы видели Лескова и в Юрмале на “Новой волне”, вернисажах и других светских мероприятиях. Что ж, сроки давности у многих уголовных дел к нашему времени уже истекли».

Если последнее изречение верно, что, кстати, полностью поддерживается до сих пор существующим латвийским уголовно-процессуальным законодательством, то и все сроки по всем тем обвинениям, прежде выдвигавшимся против меня в Латвии должны были уже давно истечь.

В таком случае, надо резонно полагать, никаких уголовных дел против меня в Латвии вестись не может, разве что каких-то особо “суперсекретных”, о которых латвийские правоохранительные органы предпочитают молчать, пытаясь взамен всё ещё использовать древние обвинения почти 25-ти летней давности?

Ну, а если тех старых уголовных дел нет, то каким-таким “расчудесным” образом всё ещё может существовать запрос на мой арест и экстрадицию из другой страны? Не является ли всё это нонсенсом, фальсификацией и использованием норм международного в качестве этакого рычага влияния?

Вторым сомнительным моментом относительно того, что это могла быть Латвия, кто до сих пор пытается получить меня обратно по запросу о выдаче 2007-го года может служить такой, вообщем-то второстепенный факт, что когда меня прихватили в Англии 19 лет тому назад, в конце сентября 1999-го года, то буквально на следующий день практически все до одного латвийского СМИ посчитали своим долгом сообщить “благую весть” о том, что я арестован, помещён в британскую тюрьму, и что скоро ожидается моя выдача так трепетно ожидавшей меня Латвии. Каких только интригующих и многообещающих заголовков мне не довелось прочесть тогда в латвийских газетах. Это и “Английский пациент: Борис Карпичков задержан в Лондоне”, и “Страна ждёт своего героя”, и “Задержан двойной агент разведки. Он работал на спецслужбы Латвии и России”, и “Какой же “суперагент” без компромата?”, и прочие тому подобные. Буквально все желали моего скорейшего возвращения “в родные пенаты”. Чего, на контрасте, не скажешь сейчас. Потому как, насколько могу судить, мой недавний арест в Англии 19-го октября этого года вообще остался никем незамеченным в Латвии. И это несмотря на то, что в лондонском суде дело должно было слушаться в обычном порядке. В связи с чем, возникает вопрос, а Латвия-то вообще стоит за моим недавним арестом в Великобритании? Если да, то кому это в действительности нужно?