Украинская элита и война

22 октября 2018

1469

Украинская элита и война

Настоящий офицер идет в бой с тростью, стилизованным стеком, укороченной шпагой, пикой или пистолетом, из которого не попадешь прицельно с большого расстояния. Так повелось с далекого ХVIII века. Идет – почти безоружный, под шквалом пуль и разрывами шрапнели. И в этом весь смысл.

Военный историк Мартин ван Кревельд объясняет: таким был жестокий алгоритм для элиты на поле боя – не готовность убивать, а готовность быть убитым. И приводит слова американского генерала Джорджа Паттона: «Весь смысл войны – не в том, чтобы заставить кого-то умереть за страну, а чтобы показать, что единственный способ достижения этой цели – рискнуть своей собственной жизнью».

Несмотря на все инновации войны, этот закон действует и сегодня, отмечает Укринформ.

Простой народ неохотно отдает жизнь за государство. Он берет в руки вилы, когда враг заходит в его собственный двор. Элита же должна показать ему, как это –дорожить родиной, пренебрегая ценностью собственной жизни. Это и является одним из привилегий элиты.

Те, кто назвали себя украинской элитой, подчеркивают, что являются выходцами из народа. А значит – такие же люди, как и мы, и ничто человеческое им не чуждо – ни инстинкт самосохранения, ни желание жить комфортно.

И, если каждый десятый контрактник ежегодно увольняется из армии, а военные комиссары – в запарке от катастрофической нехватки призывников – то это не народ трус. Народ не видит в первых рядах добровольцев представителей политической элиты. И если элита не ходит под пулями, он, народ, этого точно делать не будет.

Это не обвинение, это констатация.

Самым некорректным вопросом для отечественного политического истеблишмента с начала войны считался такой: «Должны ли мажоры, как все смертные, идти служить в АТО, или хотя бы отбывать срочную службу?» Это воспринимали как вмешательство в частную жизнь. Семейные ценности у элиты перевесили патриотизм – мажоры в армию не пошли.

Родители их тоже неохотно переодеваются в офицерские мундиры. Резонные оправдания – на «гражданке» их знания и умения ценнее. И если они погибнут на «передке», кто же поведет народ в европейское будущее?

Все так. Но закон Паттона при таком раскладе не будет действовать. Мобилизационные настроения угаснут. Народ, как писал автор «Портрета Дориана Грея», никогда не прощает элите грехов, которые легко прощает себе.

Меня всегда интересовало: почему такой тайной являются воинские звания наших гражданских руководителей? Почему неизвестно, какой военной специальностью они владеют? А стоило бы знать, чтобы не повторилась история с полковничеством главы кучмовской администрации рядового Табачника.

Селфи одного народного депутата, которая без отрыва от работы получила артилеристскую специальность, утонуло во всенародном сарказме – пиар, мол. Может и пиар. Но тем, кому 18 и впереди срочная служба, не все равно – или только «армия с народом», или «элита с армией» – хоть в какой-то степени.

Впрочем, выучиться на командира артиллерийского расчета – это для элиты – минимум миниморум. Депутаты у нас – в статусе генералов, а это в условиях войны – определенный уровень стратегического мышления и знаний, в том числе – военных.

Может наша элита тайно учится в военных вузах? А их дети зачислены в Вест-пойнтскую академию вооруженных сил США?

Хотелось бы верить. Потому что тогда можно ожидать, что когда-то таки появятся украинские Паттоны, Эйзенхауэры, де Голли и Маннергеймы. А в военной науке – Клаузевицы и Лиддел Гарты. Последние четыре года дали обширный экспериментальный материал для проверки военных теорий.

Хотелось бы быть свидетелями публичных дискуссий по проблеме: «Война и общество». Украинцам массово стоит поразмыслить не только о тарифах и субсидиях, но и о том, что значат в нашей реальности термины «война на выживание», «военный конфликт низкой интенсивности», «стратегия непрямых действий», «моральный ресурс»... Все это не менее важно, чем рассказы о тактике УПА и тачанках Махно.

Надо ли это гражданским людям? Конечно. Как писал уже упомянутый ван Кревельд, современная война – дело не армии, не государства, а общества в целом. А, следовательно, стоит дать людям понять: война – это не только трагедия, но и вид общественной деятельности, а защита Родины – это искусство. И изящество успешных военных операций, возможно, заслуживает Шевченковской премии не меньше, чем какое-то пропагандистское кино.

В России это поняли давно. Еще с 1991 года и вплоть до 2011-го в тамошней политической элите на созданных для этого публичных площадках обсуждалась стратегия Третьей мировой войны. Велись дискуссии на страшные для нас темы – продолжительность боевых действий в условиях тактических ядерных ударов, взаимодействие с союзниками по ОКДБ в операции по «умиротворению»... Отчеты с этих дискуссий и сейчас можно найти в Интернете.

Российская элита была готова к войне, и Госдума приняла постановление о вторжении в Украину, восприняв ее как продолжение хорошо знакомых дискуссий. А мы страдали пацифизмом, и дискуссии о будущей войне считались моветоном. Отсюда и шок первых дней нашествия.

Нам и сегодня эти дискуссии не нравятся. И кто, как не продвинутые в знаниях молодые украинские офицеры и генералы, должны повернуть нас лицом к возможным вариантам будущего?

...Летом 2014 года я писал и искренне верил в то, что атовцы, профессиональные солдаты, добровольцы и волонтеры, зайдя в парламент, изменят политический климат. Что они смогут вытеснить на обочину торгашей от политики и партийных карьеристов, навяжут свою повестку дня.

Я ошибся. Мужественные добровольцы и независимые волонтеры, став властью, недолго щеголяли выцветшими гимнастерками. Они оделись в бриони, встроились в депутатский бизнес и превратились - кто в горлопанов, а кто - в тихих исполнителей.

Они не изменили отечественный истеблишмент, истеблишмент – поглотил их. Молодое вино в старых бочках прокисло.

Где-то впереди – новые выборы. Появятся ли в парламенте новые фронтовики? Объединятся ли в одно целое? Хватит ли их, чтобы создать боевую фракцию, а то и партию... Скажем, «Партию войны». Потому что, как можно пятый год воевать и не иметь подобной партии? Не «Партии бизнеса на войне» – таких у нас немало, а политсилу – лоббиста интересов многотысячного слоя защитников Отечества, разработчика стратегий экономического развития в условиях прагматической войны.

Есть фракция проповедников «победы», которая надеется забрасывать пламя чужими шапками. Есть те, кто просто хочет сделать людям приятное, обещая скорый мир, а какой же может быть мир без безоговорочной победы добра над злом? А сотни тысяч воинов никем отдельно не представлены. Российские пропагандисты украинской «партией войны» пугают весь мир, а ее у нас просто нет...

Почему Армия не выдвигает из своей среды кандидата в Президенты – фронтовика, боевого генерала? Я не назову его фамилии, но уверен – достойные этого люди есть. Мы – страна демократическая, и разве Главком не должен быть человеком образованным в области военной науки? А если в идеале – то выдающимся военным теоретиком? Ведь сверхзадача украинской элиты на ближайшие десятилетия – победить ядерную державу.

У меня нет ответа на все эти вопросы.

Возможно, общество боится авторитаризма. А большой бизнес – лишиться возможности торговать с агрессором. Возможно, виноваты десятилетия политического нейтралитета, в который мы в свое время загнали армию, а с ней – и ее ярких представителей – потому что за долгие годы позднего брежневизма засилье мундиров в представительных органах выработало в нас стойкую идиосинкразию к любому сочетанию армии и демократии...

Но это было более-менее мирное время. Сегодня – все по-другому. А мы даже не знаем, какие политические настроения царят в армейской среде. Боевых офицеров изредка увидишь на телевидении в дискуссиях на общественные темы. В 2006-м приказом министра обороны был основан институт советов офицеров – вариант офицерских собраний нового времени. Они могли бы консолидировано выражать взгляды украинской офицерской элиты, но с тех пор – о них не слышно.

Зато роль выразителей армейского сообщества берут на себя маргиналы в камуфляжах. Хождение с факелами, война с гей-парадами, архаичные взгляды, большевистские лозунги – вряд ли это можно считать достойным элиты. Хотя, как писал британский исследователь наций и национализма Эрнест Геллнер, – бывают общества, где элита менее культурна, чем народ. Это когда кулак сильнее ума.

Не знаю – хорошо это или плохо, что армия у нас политически несамодостаточная. Однако вследствие этого она полностью «лежит» под политикой, и политики берут на себя чисто военные решения, а значит – общественных инициатив и креативности от военных не стоит и ждать. И даже те умные и образованные офицеры, которые, безусловно, есть в наших ВС, они обставлены пресс-службами и спикерами, как флажками, и в общественном пространстве не рискуют выйти за рамки холодной уставной функции.

А легендарный – жестокий и прагматичный – генерал Паттон когда-то назвал офицерство «потомками древних полубогов и героев». Может, это касается только американских офицеров? Таких, как Маккейн?

В дни почитания защитников Украины хочется надеяться: дискурс изменится. И на время испытаний политическая элита станет военной, а военная – политической. Что интересы обороны будут лоббировать не бизнесмены и радикалы на зарплате, а люди, для которых это жизненно важно. И не будет такого, что из 10 млрд для строительства новых складов боеприпасов выделили только 500 млн, и 60% от необходимых бюджетных ассигнований – это все, что могут дать политики армии.

Хочется верить, что усилиями военной элиты будут изменены нормы Уголовного кодекса, и добровольцев, которые, защищая Родину в первые дни нашествия, не были слишком разборчивы в методах, будут судить по законам не мирного, а военного времени. И государство, наконец, защитит клочки земли, выделенные атовцам от корыстных протестов местных жителей – тех самых, которые молились на этих «полубогов», как на последнюю надежду осенью 2014-го...

И те из бывших атовцев, которые на волне народного доверия были и будут избраны мэрами и депутатами местных советов, не будут проигрывать в борьбе с местными неофеодальными кланами.

И ветераны новой отечественной войны будут гордо носить свое звание, и их будут встречать аплодисментами, как в том старом телевизионном ролике о первых добровольцах в аэропорту. И, встретив на улице, благодарить, приложив руку к сердцу, как в новом флешмобе.

И власть имущие не будут списывать свои грехи на войну, потому что из-за этого у плебса зреет подозрение: а не являются ли наши военные соучастниками неприятностей? Не проедают ли они «наш хлеб»? И не стоило бы им меньше сопротивляться врагу на передовой – и этим приблизить конец войны и начало «легкой жизни»?

Как той элите понять, что публично сказанное – «куля в лоб – так куля в лоб» – это не так смешно, как кажется? Это вроде клятвы, согласно которой, если ты элита, то не можешь взять свои слова обратно. И, как не хотелось бы пожить по-человечески, но пора уже брать в руку эту магическую трость и идти на линию огня, чтобы лично поднимать людей в атаку.

И напоследок. Есть страна, которую мы часто вспоминаем и считаем примером. На протяжении десятилетий она ведет войну на многих фронтах, и тем не менее – она в рядах самых успешных. Это – Израиль.

И не потому ли она такая, что в этой стране элита не боится передовой, потому что она на передовой линии, на «линии огня» родилась, выжила и сформировалась как класс?

Вчитайтесь в эту короткую справку о руководителях Израиля за последние 40 лет – президентах и премьер-министрах. Кем они были до того, как стали родителями страны...

Шимон Перес – начинал клерком в министерстве обороны, в 29 лет – самый молодой генеральный директор министерства обороны; Моше Кацав – участник Шестидневной войны,Эзер Вейцман – военный летчик, один из основателей израильских ВВС, командир эскадрильи в войне за независимость, начальник оперативного управления генштаба в Шестидневной войне, министр обороны. Хаим Герцог – солдат британской армии и подпольной еврейской военизированной организации, участник высадки в Нормандии, сотрудник спецслужб.

Биньямин Нетаньяху – диверсант в элитном разведывательном подразделении при генштабе, участник сверхсекретных боевых операций на территориях враждебных стран, дважды ранен. Ариэль Шарон – в 1948 году, во время войны за независимость, – командир разведгруппы, в 1953 году – глава легендарного «Отряда 101» спецназа, командующий десантных частей в дни Суэцкого кризиса, командующий бронетанковой дивизии в Шестидневной войне. Эхуд Ольмерт – начало его карьеры – в пехотной бригаде, затем – военный журналист, будучи членом кнессета, добровольно прошел офицерские курсы и отправился на военную службу в Ливан.

Эхуд Барак: начало карьеры – пехота, потом – спецназ, возглавлял успешный штурм захваченного террористами самолета (операция «Изотоп»), начальник генштаба, в 37 лет – бригадный генерал. Ицхак Рабин – доброволец с 19 лет, участник войны за независимость, начальник генштаба, под его командованием израильская армия одержала блестящую победу над вооруженными силами Египта, Сирии и Иордании в Шестидневной войне.

...«Избыток» генералов в политике не помешал Израилю быть страной, передовой в технике и технологиях, с развитой экономикой и высоким уровнем жизни, мировым центром туризма и надежным торговым партнером.

Евгений Якунов. Киев, опубликовано в издании Укринформ