«Я помню тот Ванинский порт »

19 октября 2018

2798

«Я помню тот Ванинский порт »

Второй по значению морской порт Дальнего Востока России официально возник 18 октября 1943 года. Как начиналась его непростая история и чем он в первые годы ужасал своих невольных пассажиров — специально для DV расскажет историк Алексей Волынец.

«Вид зэка был ужасен…»

Удобная бухта, расположенная на берегу Татарского пролива напротив средней части острова Сахалин, получила имя ровно 140 лет назад. В 1878 году её официально назвали в честь Акима Ванина, военного топографа, составившего первую подробную карту этой местности.

Много десятилетий бухта Ванина оставалась почти безлюдной, лишь в самом начале XX века на её берегу возник маленький посёлок рыбаков и лесорубов. Большая история будущего порта началась только в 1939 году, когда наша страна балансировала на грани большой войны с Японской империей, захватившей тогда всю Корею и Северный Китай.

Владивосток, главный российский порт на Тихом океане, расположен почти в тысяче километров к югу от бухты. Японские острова и Корея фактически запирали Владивостокскую гавань — идущим от него или к нему кораблям приходилось преодолевать сотни морских миль вдоль вод, контролируемых враждебным государством.

Поэтому в 1939 году власти СССР приняли решение экстренно проложить железную дорогу от Комсомольска-на-Амуре к бухте Ванино. Предполагалось, что именно здесь вскоре возникнет новый порт, откуда корабли смогут попадать в Магадан и Петропавловск-Камчатский, быстрее минуя японские воды. К январю 1940 года в дикую тайгу на берегах бухты высадили 6149 заключённых. Им предстояло строить железную дорогу к Амуру.

Спешная стройка породила массу трудностей и трагедий. На прибывших не хватало ни бараков, ни палаток. Чтобы выжить зимой, людям приходилось укрываться у костров в вырытых ямах. Как вспоминал один из очевидцев: «Вид зэка был ужасен. Обмундирование сожжено. Пять дней были без хлеба. В первую ночь сидели у костров при температуре минус 25 градусов, в больницу в первую ночь поступило 15 человек. Во вторую — 42. В третью — 120…»

Почти полтысячи километров железной дороги строили в глухой тайге, работы велись одновременно с двух сторон — от реки Амур из Комсомольска и от морского побережья, из бухты Ванина. В будущий порт пароходы с людьми и грузами приходили из Владивостока. Разгрузка проходила вручную, зачастую прямо на прибрежный лёд.

«Строительство № 500»

Экстренно начатое под угрозой войны строительство дороги остановили в апреле 1941 года — СССР и Япония тогда всё же подписали договор «о мирных и дружественных отношениях». Однако весной 1943 года в Кремле решили продолжить работы.

Подписанное Сталиным под грифом «совершенно секретно» постановление № 3407 касалось не только дороги, но и будущего порта в бухте Ванина — здесь планировалось к 1945 году построить три первых причала.

На Дальнем Востоке срочно потребовался новый порт, так как омывающие Владивосток воды Японского моря и подконтрольная Токио южная половина Сахалина сделались местом атак авиации и подводного флота США, воюющих с японцами. Новый порт в бухте Ванина в условиях войны на Тихом океане позволял поддерживать надёжную и безопасную связь с Камчаткой и Магаданом.

Дорогу предстояло строить военным инженерам во главе с генералом Фёдором Гвоздёвским — именно они только что завершили работу над железной дорогой от Саратова до Сталинграда, сыгравшую важную роль в разгроме гитлеровских войск на Волге. «Мы сразу поняли, какая гора надвинулась на нас…» — вспоминал один из заместителей генерала Гвоздёвского те минуты, когда будущие руководители строительства узнали о неподъёмной задаче, ожидающей их на Дальнем Востоке.

Сооружение железной дороги от Амура к бухте Ванина и соседней Советской Гавани назвали по-военному лаконично: «Строительство № 500». Район через сопки Сихотэ-Алиня поразил даже опытных инженеров: «Обледенелые кручи, сугробы, ураганный ветер сечёт как дробью, каждый шаг — пытка!»

Два года трассу строили 80 тысяч солдат и заключённых. Новый порт возник задолго до того, как была закончена железная дорога. Уже 18 октября 1943 года Дальневосточное морское пароходство утвердило штатное расписание «портового пункта Ванино». Именно эта дата считается официальным «днём рождения» крупнейшего порта Хабаровского края. Однако фактическая работа началась лишь в следующем, 1944 году, когда у его причала № 1 впервые разгрузился пришедший из Владивостока пароход «Аркос».

«Дальстрой» — комбинат и пароход

Именно бухта Ванина вскоре после окончания Второй мировой войны стала главным гражданским портом на российском побережье Тихого океана. После 1945 года Владивосток стал закрытой военно-морской базой, а основные функции грузопассажирского порта выполнял залив Находка на юге Приморского края. Но 24 июля 1946 года у причалов Находки взорвался пароход «Дальстрой» — более 900 тонн взрывчатки, предназначавшейся для шахт Магадана и Крайнего Севера, уничтожили не только пароход, но и окрестные портовые сооружения.

Порт в Находке пострадал настолько серьёзно, что основной поток кораблей и грузов пришлось перенаправить в молодой Ванинский. К тому времени бухта Ванина уже два года была соединена действующей железной дорогой с Транссибом и всей страной. По решению правительства СССР с 17 февраля 1947 года Ванинский порт стал главным гражданским портом всего советского Дальнего Востока. Именно в этот день порт был официально передан из ведения Министерства морского флота в подчинение «Дальстрою», знаменитому в дальневосточной истории «комбинату особого типа».

«Дальстрой», который начал работу в 30-е годы с добычи колымского золота, к исходу Великой Отечественной войны представлял собой множество шахт, рудников, предприятий и лагерей, разбросанных по огромной территории современной Магаданской области, Чукотки и северо-востока Якутии у берегов Колымы и Индигирки. Помимо драгоценного золота, важного для индустриализации и победы СССР в мировой войне, «Дальстрой» обеспечивал добычу многих стратегических металлов — вольфрама, олова и даже урана, ставшего начинкой для первых атомных бомб.

«Комбинат особого типа» требовал постоянной доставки множества грузов и людей. Поэтому с 1947 года новый порт Ванино заработал на полную мощность, обеспечивая морскую связь с Магаданом, столицей «Дальстроя». Грузы складировались в порту, а для заключённых, являвшихся в то время главной рабочей силой «Дальстроя», тоже пришлось создать свой особый «склад» — быстро ставшую знаменитой Ванинскую пересылку.

Вот как её описывает геолог Валерий Бронштейн, прибывший сюда по этапу в сентябре 1948 года: «Порт Ванино функционировал только в довольно короткий весенне-осенний период и летнее время, когда море освобождалось ото льда. А зимой завозилось и складировалось поступающее сюда оборудование, имущество и продовольствие. Из расчёта длительного содержания большого количества людей и был построен Ванинский пересыльный лагерь. В самом порту находился небольшой рабочий лагерь для грузчиков и обслуживающего порт различного персонала. Пересылка же представляла собой большую территорию, огороженную высоким бревенчатым забором, несколькими внутренними поясами колючей проволоки, частоколом сторожевых вышек…»

Сразу у входа в Ванинскую пересылку располагались БУР, каменный «барак усиленного режима», и высокое деревянное здание, прозванное зэками «вокзалом». Вот как его описывает очевидец: «Внутри многоярусные нары, на которые подниматься следует по приставным лестницам. Вокзал служит для временного проживания вновь прибывших этапом, откуда их потом рассортируют по зонам и баракам».

За оградой Ванинской пересылки в ожидании пароходов на Магадан порою скапливались десятки тысяч заключённых. Как вспоминал Валерий Бронштейн: «Ванинский лагерь представлял собой большой загон, где одновременно могут находиться несколько тысяч заключённых, блуждающих по территории и никем не контролируемых. Понятно, что внутри лагеря властвовали „законы джунглей“ и никакие другие там не действовали. Поэтому пересылка Ванинского порта получила мрачную славу гиблого места, где жизнь человека ничего не стоила, а твоя пайка хлеба отнималась сразу же после её получения…»

«Сучья война»

Уголовники, они же «блатные» на языке тех лет, по понятным причинам мемуаров не оставили. Но дикие нравы Ванинской пересылки всё же дошли до нас в отдельных воспоминаниях невольных очевидцев.

«Как-то под вечер, в красивый солнечный день осени Дальнего Востока, мы наконец прибыли в порт Ванино, где был пересыльный лагерь, — вспоминает Нина Вейшвилене о своём этапе 1949 года из Литвы в Магадан. — Блатные нам подсказали, что здесь нас немного подкормят и повезут дальше, на Колыму. Ванинский лагерь был большой, весь поделенный запретными зонами и квадратами. Наш квадрат был женский, остальные мужские… В нашем квадрате была амбулатория и маленький стационар, куда взяли и несколько наших женщин для подкармливания. На работу нас никуда не посылали. Но жизнь была довольно опасная. Люди из преступного мира были очень отчаянные и способны на всё…»

«Всякое приходилось видеть на пересылке, — продолжает описывать будни Ванинского лагеря Нина Вейшвилене, — однажды я видела, как к идущему по зоне офицеру подбежала сзади „жучка“ (уголовница) и огрела его кирпичом по голове. Тот зашатался и рухнул на землю. С вахты выбежали солдаты, подняли офицера и повели в помещение. А её так и не поймали. Вот так сводили счёты. В мужской зоне жизнь была пострашнее. Из бараков утром выносили трупы. Там проигрывали друг друга в карты, сводили счёты блатные и суки… Удушить спящего полотенцем или зарезать было делом обычным».

Если «блатными» в те годы именовали уголовников, профессиональных преступников со всем набором «блатной романтики», то «суками» на уголовном жаргоне назывались такие же уголовные преступники, но либо воевавшие недавно на фронте Великой Отечественной войны, либо уже в лагере сотрудничавшие с администрацией, то есть, по понятиям «блатных», нарушившие главный «воровской закон» — никогда не служить государству. Считается, что именно Ванинская пересылка стала местом, где в 1948 году началась знаменитая «сучья война» — прогремевшая по всем тюрьмам и лагерям смертельная борьба за власть.

Отголоски этой «войны» осенью 1948 года застал на Ванинской пересылке геолог Валерий Бронштейн: «Как говорили старожилы, ещё месяц назад, до нашего приезда, когда ещё не была организована внутренняя комендатура из сук во главе с Сашкой Олейниковым, ранее известным вором в законе, в зоне ежедневно умирало от голода, болезней и убийств множество человек… Олейник, получив власть, со своими людьми, численностью около тридцати, и с привлечением других, которые не входили в штат комендатуры, быстро навёл порядок, внедрив в лагере буквально палочную дисциплину. За малейшее нарушение распорядка или правил поведения — удар железным прутом, завёрнутым в кусок одеяла. Зато свою законную пайку чёрного сырого хлеба каждый зэк получал. Не было больше открытых грабежей и убийств. Число погибших значительно сократилось…»

«Много дней очень ветреных, когда особенно чувствуешь мороз…»

Самым известным зэком, среди десятков тысяч прошедших Ванинскую пересылку, был Александр Маринеско — самый успешный подводник в годы Великой Отечественной войны, потопивший один из крупнейших лайнеров гитлеровской Германии. Уже после войны бывший капитан подводной лодки получил трёхлетний срок по статье «Злоупотребление служебным положением». Сейчас уже трудно разобраться, сказались ли происки недоброжелателей или лихой подводник, всегда отличавшийся буйным нравом, действительно был виновен, — так или иначе, но в 1949 году Александр Маринеско оказался в Ванино.

Непосредственно в порту размещался рабочий лагерь — его полтысячи заключённых, в основном бывших матросов и военных, каждый день трудились на погрузке и разгрузке кораблей. Как позднее вспоминал сам Александр Маринеско: «Работа эта тяжелая… Меня ценило начальство за то, что я, как бывший моряк, умел распределять грузы по трюмам. В бригаде меня тоже уважали, звали капитаном… Я был почти на вольном положении при деньгах, но держал себя в струне, ни капли в рот не брал, хотя временами было тоскливо. Очень скучал по семье».

В письме к любимой жене бывший герой-подводник так описывал порт Ванино в 1950 году: «Много дней очень ветреных, когда особенно чувствуешь мороз… Город Ванино является большой деревней, нет кирпичных и каменных зданий, нет водопровода, нет канализации. Имеются только склады, три магазина и примерно десять тысяч жителей, а заключённых больше в несколько раз… Развлечений тоже нет. Два раза в месяц смотрим кино. Читать совершенно нечего и негде достать за деньги…»

Из Ванинского порта, где работал капитан Маринеско, корабли шли не только в Магадан, но и в заполярный чукотский Певек, самый северный город России. Первый пароход с 600 заключёнными и тремя сотнями вольнонаёмных отправился из Ванино в Певек в 1948 году.

Ванинский транзитно-пересыльный лагерь, или «Ванинлаг», был закрыт в 1954 году, когда закончилась история лагерей «Дальстроя». Но на долгие десятилетия осталась память невольных пассажиров Ванинского порта, запечатлённая в песне:

Я помню тот Ванинский порт

И крик пароходов угрюмый,

Как шли мы по трапу на борт

В холодные мрачные трюмы.

От качки страдали зэка,

Ревела пучина морская.

Лежал впереди Магадан,

Столица Колымского края…

Позднее историки и краеведы пытались выяснить, кому же принадлежат эти строки — авторство приписывалось и поэту Николаю Заболоцкому, и целому ряду иных авторов. Но все версии так и не внесли окончательной ясности — символично, что известная песня с разными вариациями куплетов так навсегда и осталась без конкретного автора, поистине народной.

«Рэбэра пучина морусукая…»

После 1945 года несколько лет недалеко от Ванино располагался лагерь для пленных японцев из разгромленной Квантунской армии. Бывшие солдаты Страны восходящего солнца строили здесь дороги. Удивительно, но возникшая тогда песня «Я помню тот Ванинский порт» попала отсюда и на Японские острова.

Журналист Александр Куланов вспоминает сценку, которую наблюдал в Японии на исходе XX века: «Выйдя однажды с женой на берег Тамагавы в районе Такацу, мы увидели там старого-престарого японского деда — лысый череп в коричневых старческих пятнах, огромные уши, неразгибающиеся пальцы с трудом перебирают кнопки на почти таком же древнем баяне:

От кацуки сутурадари дзэка,

Рэбэра пучина морусукая,

Редзар упэреди Магадан —

Суторица корымсукого курая…

Когда мы поняли, что он поёт, странная дрожь и смущение не позволили нам подойти к нему и спросить — откуда? Да и зачем? И так было всё понятно…»

Ворота в «суторица корымсукого курая» семь десятилетий назад открывались именно в Ванинском порту. Но история Ванино не закончилась с эпохой лагерей — просто в ней стало меньше драматического и куда больше бытового с экономическим. Порт развивался и без заключённых, превратившись в важный транспортный узел на тихоокеанском берегу России. С 1960 года порт перешёл на круглогодичную работу с использованием ледоколов, а уже к началу 70-х годов считался седьмым по значению в Советском Союзе. В наши дни Ванинский порт, возникший ровно 75 лет назад, является вторым по грузообороту на российском Дальнем Востоке.