«Решение по Тамазу Вашакидзе – это заказ?» Районная судья Ольга Хрущёва отказалась восстановить права известного балетмейстера

24 сентября 2018

804

«Решение по Тамазу Вашакидзе – это заказ?» Районная судья Ольга Хрущёва отказалась восстановить права известного балетмейстера

В результате личной неприязни чиновника Шишкина, который занимает свой пост благодаря министру культуры Владимиру Мединскому, господин Вашакидзе уже лишился работы. Для него, грузинского политэмигранта, решение Андрея Шишкина равносильно потере жизненного статуса. События всё больше напоминают административную . На днях судья Октябрьского райсуда ЕкатеринбургаОльга Хрущёва отказалась восстановить балетмейстера в должности в Екатеринбургской опере. Позиция Ольги Викторовны стала очередным моральным ударом для культурного сообщества.

По данным источников портала , директору Шишкину всё мало: сейчас он продолжает  бывшего подчинённого уже через правоохранительные органы, обвиняя балетмейстера в порче своих «чести и достоинства». Развитие скандала, в который теперь вовлечены силовые структуры Свердловской области, продолжат освещать наши корреспонденты.

«Решение по Тамазу Вашакидзе – это заказ?» К такому предположению на основании исследованных документов и по итогам решения судьи  в беседе с президентом Грузинского общества «Сакартвело» Нукри Чавлеишвили приходит представитель балетмейстера, кандидат экономических наук, доцент .

Читатели проекта  могут присоединиться к дискуссии. Пишите нам по адресу: [email protected]

- Марина Георгиевна, расскажите, пожалуйста, почему Вы стали защищать Тамаза Вашакидзе?

- С Тамазом Вашакидзе мы познакомились благодаря грузинскому обществу в Екатеринбурге, где мне было предложено защищать права Вашакидзе в суде, поскольку на тот момент уже происходило его увольнение из Екатеринбургского государственного академического театра оперы и балета. Собственно, тогда я и познакомилась с Тамазом Ремовичем, который далее с помощью других юристов, представлявших его интересы, подал иск в Октябрьский суд Екатеринбурга. Сама я имею  ведения дел в гражданских судах и в качестве истца, и в качестве представителя истца. Обычно я представляю интересы стороны, которая претерпела гонения, нарушения в отношении себя от работодателя, поэтому это далеко не первое дело по трудовым спорам, с которым я столкнулась.

- Вы можете рассказать, что произошло во время судебных заседаний и почему 7 сентября Вашакидзе отказано в восстановлении на работе, хотя мы знали, что правда на нашей стороне? Имели ли место нарушения?

- Давайте по порядку. Дела о восстановлении на работе должны рассматриваться судами в месячный срок. Более трех недель иск Тамаза Вашакидзе находился без движения в Октябрьском суде. Сначала дело было у судьи Лукичевой, которая так и не рассмотрела его по неизвестным причинам. Затем судья была заменена председателем суда (эту должность занимает Александра Евладова – прим. ) на судью Хрущёву, которая только 22 августа провела первое предварительное заседание. Сама я присутствовала на двух последующих заседаниях – 4 и 7 сентября.

Так вот, 4 сентября огромная пачка бумаг от ответчика (просто макулатура, на мой взгляд), тут же, без ознакомления со стороны истца, была принята судом как доказательства. То есть сторона истца уже заранее была поставлена в условия менее выгодные, мы не могли даже физически просмотреть все эти бумаги, просто-напросто времени не было на их анализ. Тем не менее, было ясно, что эти так называемые доказательства ответчика вообще не имеют отношения к делу. На сегодня эти бумаги составляют целый второй том дела (а всего их пять!) с выписками из трудовых книжек работников театра с их свидетельскими показаниями, записанными почему-то не в суде, а в экономической коллегии адвокатов, к которой, как я поняла, имеет прямое отношение адвокат Тарас Абрамов, представляющий интересы театра. А документы, которые давались со стороны истца, хотя к делу и были приобщены, но в решении суда от 7 сентября не отражены, т.е. оценка им не давалась. Между тем, ст. 195 ГПК РФ указывает, что решение суда должно быть законным и обоснованным. Так как же можно обосновать решение, не давая оценку всем доказательствам в деле? Мало того, существуют ещё и противоречия, потому что даётся искажённая трактовка тем доводам, которые были изначально изложены в исковом заявлении. Это также настораживает.

Что касается уже сейчас видимых, явных нарушений процессуального права, то поясню: стороной истца было подано заявление (заявление, подчёркиваю, не ходатайство!) об обеспечении доказательств по статье 65 ГПК РФ. Просили вызвать в суд директора оперного театра Шишкина, главного бухгалтера Ларису Лобанову (Лариса Геннадьевна входит в рейтинг самых высокооплачиваемых театральных бухгалтеров России: например, в 2016 году её среднемесячная зарплата превышала 327 тыс. рублей! – прим. ) и худрука Вячеслава Самодурова. То есть тех людей, которые напрямую связаны с созданием тех документов, которые вошли в противоречие с актами о «прогулах» истца. Однако судья Хрущева категорически отказалась рассмотреть это заявление и вынести определение. И по состоянию на сегодняшний день мы так и не можем добиться от суда выдачи нам определения об отказе в обеспечении доказательств с целью подачи частной жалобы.

Все эти явные нарушения процессуальных прав истца говорят о том, что либо заложено уже изначально желание принять решение не в пользу Вашакидзе, и потому всеми силами судья обходит необходимые процессуальные нормы, либо имеется иная причина.

Кстати, в материалы дела сторона ответчика представила некоторые финансовые документы, а именно: табель учёта рабочего времени за июнь, где проставлены прогулы Вашакидзе за весь месяц; справка о  заработной плате, которую получал Вашакидзе (причём в приличном объёме, я надеюсь, не разглашу персональные данные, если поясню, что это 115 тысяч рублей), которые были получены им и в виде аванса, и в виде окончательной зарплаты. Проводки показаны именно по зарплате, а она, согласно статье 129 Трудового  кодекса, означает вознаграждение работнику в соответствии с квалификацией, количеством и качеством труда.

Так вот, эти два финансовых документа вошли в противоречие, так как один доказывает прогулы, а второй - зарплату с премиями за хороший труд в этом же месяце. В суд также были принесены от ответчика документы по форме 2-НДФЛ, правда, только за 2018 год, но уже по ним видно расхождение данных по зарплате с данными другой справки от ответчика. Параллельно, кстати, возникло расхождение в полученной зарплате истцом в январе и апреле текущего года. Но это уже отдельная тема, которая будет рассматриваться в  отдельном иске. Но даже эти противоречия в финансовых документах говорят о том, что не очень-то подтверждаются «прогулы» Вашакидзе в июне.

Но судья Хрущева вместо того, чтобы внимательно рассмотреть эти документы, уходила от них всеми силами. Ни одного вопроса по этим документам задано не было! Больше того, судья категорически отказалась позвать того же бухгалтера оперного театра, который должен был ответить на эти вопросы. Отказалась вызвать директора, по указанию которого в июне выплачивалась зарплата истцу, которая превышает размер зарплаты, указанной в его трудовом договоре. То есть Вашакидзе премировался. За что? Почему? Как мог человек, выполняющий работу весь месяц и получивший премию, вдруг оказаться прогульщиком? Нонсенс просматривается даже в этом.

Но, как я уже сказала, судья Хрущева этот вопрос тщательно обошла. И, как я уже сказала, до сегодняшнего дня мы даже определение не можем получить, на каком основании нам отказано в вызове этих свидетелей в суд. Удивил и еще один момент, когда судья попросила ответчика переслать по электронной почте расчет компенсации за неиспользованный отпуск, на отсутствие которого я обратила внимание. А отсутствие данной выплаты доказывало нарушение порядка расчета при увольнении! После специально сделанного перерыва в судебном заседании  адвокат театра передал полученный расчет по электронке из бухгалтерии, которая срочно попыталась переделать зарплату истца, выплаченную ему в июне, в компенсацию за неиспользованный отпуск. Естественно, цифры в расчете разошлись с другими финансовыми документами, о чем я  тут же сообщила, но эта важная деталь меньше всего интересовала судью.

Не имея доказательств от ответчика в виде свидетельских показаний работников театра, соответствующих документов, обосновывающих выплату высокой зарплаты истцу, правильных расчетов бухгалтерии театра, мы не можем говорить о том, что доказательная база собрана судом полностью, объективно. И тогда возникает вопрос: не имея объективно собранной базы, как можно выносить обоснованное решение?

Когда мы будем составлять апелляционную жалобу, я думаю, что уже не меньше десятка статей нарушений ГПК обнаружим. Это можно с большой долей уверенности утверждать уже сейчас. Меня вообще изумила фраза в решении суда о том, что показания двух свидетелей, которые доказывали присутствие истца в театре, вдруг, оказывается, не имеют значения и не могут быть приняты, потому что эти люди – не работники театра. А вот целый том дела с показаниями работников театра, подчиненных директору, без их присутствия в суде, и записанных практически под диктовку адвоката театра, по мнению судьи, являются допустимыми доказательствами. Замечательно!

Большой вопрос вызывает, конечно, понятие рабочего места балетмейстера Вашакидзе. Этот вопрос я неоднократно задавала в суде, вообще вопрос очень серьёзный и, как я поняла, проблема не только данного процесса. Рабочее место сотрудника – это место, находящееся под контролем работодателя (это определение из ст. 209 ТК РФ). При этом в трудовых спорах постоянно путают понятие «место работы», т.е. название организации, в которой работает работник, и понятие «рабочее место», т.е. конкретное место, где работник выполняет свои трудовые обязанности. Но удивительное рядом: в трудовом договоре Тамаза Вашакидзе рабочее место не указано, причем все 12 лет его работы в театре!

Чтобы исправить это упущение, сторона ответчика прописала рабочее место в виде здания театра в должностной инструкции балетмейстера от 6 октября 2017 года, то есть за 3 дня до заключения последнего трудового договора с истцом 9 октября 2017. Истец доказывал в суде, что он эту инструкцию не подписывал, встал вопрос вообще о подложности документа, но судья в определении написала, что направлять этот документ на экспертизу отказывается.

Тогда возник следующий вопрос. Если рабочего места как такового у Тамаза Вашакидзе не было, а под рабочим местом понималось, по мнению суда, всё здание театра в пять этажей, то где нужно было искать истца, чтобы доказать факт его прогула? Нет ответа! Все опрошенные свидетели отвечали довольно противоречиво, ведь в это время они обязаны были находиться на своих собственных рабочих местах и выполнять свои трудовые обязанности, а никак не бегать по театру от подвала до чердака и следить, где же в это время находится балетмейстер. Дисциплинарная комиссия, которая должна составлять акты с точным указанием даты, времени и периода отсутствия работника на рабочем месте, как я поняла и как вытекает из материалов дела, не создана. Тем не менее, какие-то отдельные сотрудники театра вечерами подписывали бумаги, что да, вот не видели они в этот день Вашакидзе, и это всё впоследствии ложилось в основу актов составляемых по указанию адвоката театра. И параллельно, как уже отмечено, выдаётся зарплата человеку! Ну как на этом фоне факты прогулов можно признать доказанными, мне лично непонятно. Вывод напрашивается следующий: это какой-то специальный заказ (я могу это только предполагать, естественно), чтобы человека быстро изгнать из учреждения.

Выяснился ещё один немаловажный факт: у Тамаза Ремовича был трудовой конфликт по поводу аттестации, которая неизвестно почему в апреле текущего года была повторно проведена с отрицательным результатом после успешно пройденной аттестации в феврале. После, уже в июне, начался срочный подбор документов для его увольнения по статье «прогул», на мой взгляд, это явная фикция и фабрикация. Человека надо было убрать каким-то образом, причём быстро, и вот в течение второй половины июня задним числом начинают изготавливаться акты о его ежедневных прогулах. Несуразицы в суде - сторона ответчика доказывает: Вашакидзе были принесены уведомления по адресу (сначала по тому, по которому он не проживал, потом по тому, по которому он проживал), почта ему доставила документы 26 июня в 16 часов 10 минут и сделала отметку, что адресата не было дома! Однако судья не обращает внимания на объяснение истца, что как же он мог быть дома, когда он в это время находился в театре, на работе!

Как человек, проработавший почти тринадцать лет в театре оперы и балета, не имел ни стола, ни стула, ни места, где он мог бы выполнять свои должностные обязанности? Это странно, по меньшей мере. Далее. Когда речь идёт о прогуле, это означает, что человек ничего не делал, то есть не исполнял свои трудовые обязанности. Но истец доказывает, что он работал, работал точно так же, как и в предыдущие годы. И почему-то тогда его работа не вызывала никаких нареканий, замечаний. Тамаз не имел нарушений трудовой дисциплины все 13 лет. И вдруг в одночасье он делается прогульщиком! Злостным! Заявляют, что с утра до ночи его не видят в театре. При этом его посещения вечерних спектаклей, которые, кстати, составляют одну из его трудовых функций, куда-то выпадают!

Больше того, в расчёт не берётся и то, что творческая работа балетмейстера не предполагает сидения на одном месте с 9.00 до 17.00! И что вечернее посещение спектаклей тоже входит в рабочее время, он там сидит не как зритель, а как работник, как балетмейстер, который должен заниматься своей работой по отслеживанию работы артистов. Вот эта несуразица меня просто поражает!

Но, как видим, суд вообще не рассматривал в качестве доказательства должностную инструкцию истца, подписанную им в 2009 году, поскольку от ответчика в суд был передан подложный документ - должностная инструкция, подписанная директором Шишкиным 6 октября 2017, т.е. 8 лет спустя. В этом документе был изменен текст на первом листе – вставлено рабочее место в виде здания театра и прописана подчиненность балетмейстера художественному руководителю, чего не было на первом листе должностной инструкции 2009 года. А к этому измененному первому листу был приложен второй лист с подписью истца, сделанной в 2009 году. И это видно без всякой экпертизы, от которой суд упорно отказывался. Представитель истца в судебном заседании 7 сентября заявил о подложности данного доказательства по ст.186 ГПК РФ, на что судья опять же не отреагировала и экспертизу не назначила.

Можно предположить, что судья Хрущёва, увидев этот подлог, сознательно ушла от оценки такого доказательства, что в обязательном порядке требуется от суда при выяснении обстоятельств увольнения за прогул. Именно работа в период так называемых прогулов является доказательством фактического исполнения работником его трудовых функций независимо от его присутствия или отсутствия на рабочем месте. А должностная инструкция истца как раз предусматривает его работу как в здании театра, так и за его пределами, но этот факт соответственно судом проигнорирован.

Удивительно и то, что в актах об отсутствии Вашакидзе на рабочем месте есть подписи тех работников театра, которые должны были сами заниматься своими должностными обязанностями. Меня изумляет отдел кадров, точнее, представитель кадровой службы театра оперы и балета, она приходила в суд и выступала свидетелем, которая расписывается в том, что весь день она не видела Вашакидзе на работе. Возникает вопрос: а вы сами-то чем занимаетесь на работе? Вас что, приставили ходить за Вашакидзе с утра до ночи? При этом вы сами же заявляете, что у вас было много работы в июне. Тогда как вы можете гарантировать, что весь день его не было в пятиэтажном здании? На этот вопрос мы ответа от свидетеля не получили…

Но и это ещё не всё. Все мои вопросы, которые были неудобными для суда, немедленно снимались, отклонялись, причём в достаточно резкой форме.

- Почему так происходит, Марина Георгиевна, есть у Вас предположения? Почему суд просто не слышит Вас, не слышит Тамаза Вашакидзе, с чем это может быть связано?

- Рискну предположить, что существует определённый заказ решить дело в пользу театра (от кого этот заказ поступил, не моё дело выяснять) и представить спор так, чтобы виноватым был истец, тем более, что он беженец, бесправный фактически человек. К тому же работодатель сторона более сильная в суде (свои юристы и наёмные адвокаты!), чем работник, поэтому суду, конечно же, проще собрать все бумажки, которые по ходу дела состряпает работодатель, и, по сути, поддержать заведомо сильную сторону, закрывая глаза на явные нестыковки в документах и игнорируя доказательства со стороны работника. Не исключено, что имеет место и слабая квалификация судей в финансовом праве, что, увы, я заметила уже давно в других процессах.

- Марина Георгиевна, а имели ли место финансовые нарушения у Шишкина, как Вы считаете? Ведь не секрет, что огромные деньги крутятся в оперном театре. Также не секрет, что мы хотим обратиться в правоохранительные органы, чтобы там провели проверку.

- Здесь у Вас вопрос ко мне уже как к экономисту. Отвечу так: практически сразу при знакомстве с делом Вашакидзе у меня возник вопросы: почему такие высокие зарплаты получает балетмейстер, в то время как в трудовом договоре у него прописан довольно скромный её размер? Во время рассмотрения дела в суде было представлено штатное расписание. Не вдаваясь в подробности, дабы не разглашать персональные данные, замечу: довольно скромные там зарплаты, включая директора.

А в сетевых ресурсах, например, в , фигурируют суммы доходов директора театра за прошлые годы, насколько мне помнится, в тринадцать миллионов рублей, в шесть миллионов, то есть доходы ежемесячно превышают зарплату в 200-100 раз. Тут и у экономиста, и просто у любого нормального человека возникает вопрос: из каких источников происходят эти выплаты – раз. Второе и самое главное: за что, за какую работу деньги выплачивались? Далее. Когда мы попросили в суде вызвать директора театра Шишкина и выяснить, когда, по каким актам он закрывал выплаты премий тому же истцу (ведь это в рамках дела рассматривалось), моментально судья этот вопрос закрыла.

Очевидно, это невыгодно, поскольку вслед за этим потянется необходимость проведения финансовой проверки «очага культуры», а это, судя по всему, никому не нужно. Даже нашему справедливому и объективному, как нас в этом убеждают, суду… Я не исключаю, что существуют какие-то конфликты по поводу денег внутри театра. Если происходит нарушение трудовых прав в очень короткий срок, то в основе, как правило, финансовые проблемы. Всё с этого начинается. Почему нужно увольнять человека? Да для того, чтобы скрыть финансовые нарушения внутри. Моё такое мнение, да и личный опыт имеется.

- Сейчас сложно предсказать, что ждёт нас в областном суде, но можете хотя бы сделать прогноз, нас услышат или как?

- Опыт показывает следующее. Как правило, областной суд в лучшем случае может изменить решение суда первой инстанции, подкорректировать, к примеру, неправильно выплаченную зарплату, но чтобы отменить решение – у меня такого опыта не было. А вот когда решения первой инстанции «проштамповываются» – это у меня уже многократный опыт. То есть судьи не всегда вникают в суть дела, хотя апелляционная  инстанция сейчас имеют право заново рассматривать дело по правилам первой инстанции. Как пойдёт именно в процессе Тамаза Вашакидзе, я сейчас спрогнозировать не могу. Хотелось бы надеяться на детальное, добросовестное изучение всех материалов, но, уж извините за скепсис, я в этом не уверена. Если был заказ, то, думаю, Фемида поддержит решение первой инстанции. Буду рада ошибиться.

Позиция диаспоры

Нукри Чавлеишвили, президент Грузинского общества «Сакартвело», тоже высказал мнение по поводу противостояния Тамаза Вашакидзе произволу руководства Екатеринбургского театра оперы и балета:

- С самого начала конфликта, в апреле, Тамаз Вашакидзе обратился к нам с просьбой помочь ему в урегулировании этой проблемы. Он предложил нам стать посредниками между ним и директором театра Шишкиным А.Г. Мы активно участвовали в урегулирование их взаимоотношений, предприняли меры для разрешения конфликта. К нашему большому разочарованию, мы не были услышаны. Нам ничего не остаётся более, как помочь Вашакидзе отстаивать свои права. Мы и сегодня поддерживаем Тамаза и уверены, что справедливость восторжествует. Наша диаспора намерена обратиться к общественности и здесь, и в Грузии, чтобы нам помогли в этом благом деле.

19 сентября, балетмейстер Тамаз Вашакидзе заявил следующее:

- Директор Екатеринбургского академического театра оперы и балета, по моему глубокому убеждению, - это опасное явление. На моем примере мы увидели руководителя крупного федерального учреждения культуры, который наделен властью, но не знает границ дозволенного в демократическом обществе и демонстрирует неэтичное поведение в отношении работника перед всем коллективом.

В частности, он может вести тайную запись встречи с балетмейстером театра, то есть со мной, а потом эту запись без моего ведома передавать прессе. Может в театре назначать мне конвой из охранников театра и подчиненных ему работников, ограничивать свободу моего передвижения, попросту спровоцировать любой конфликт на территории театра. Устраивать травлю по телефону с помощью своих подчиненных. Обвинять меня в том, что я нанял киллеров и собираюсь убить его и — САМОЕ ГЛАВНОЕ — это обвинение директор предъявляет мне с записью, которую он вел в своем кабинете тайно.

Выселять меня насильно из квартиры; подписывать подложные документы. Хочу заявить, что после первого судебного процесса, который состоялся 22 августа 2018 года, я обвиняю директора Екатеринбургского академического государственного театра оперы и балета Шишкина в следующем:

 • в подписании подложных документов;

 • в устном распоряжении сотрудникам театра следить за мной;

 • в финансовых махинациях.

Судья полностью подержала расправу надо мной и даже помогала представителям театра в сборе документов против меня. Суд не выслушал ни одного моего аргумента. С самого начала  судья делала постоянно мне замечания. Я с первого дня знал, что такое решение будет.

Как я сейчас живу? Да очень весело. В кавычках. За мной следят на улице, стучат в дверь среди ночи, утром 10 сентября неизвестные люди зашли в мою квартиру, но ничего не взяли. Ночью 13 сентября неизвестные несколько раз стучали в мою дверь и убегали… Странно все это. Тревожно на душе. Моя жизнь, думаю, в опасности.

Неравная борьба хореографа, политического эмигранта, беженца  с Екатеринбургским государственным академическим театром оперы и балета продолжается. Следующим этапом станет рассмотрение дела в Свердловском областном суде. Редакция следит за развитием ситуации.