25 мая 2018
687
В феврале 2018 года ушел на пенсию экс-начальник карельской исправительной колонии №7 Сергей Коссиев, запомнившийся всем как фигурант «письма Ильдара Дадина» о пытках в сегежской колонии. Через два месяца на него завели уголовное дело. Правда, не за пытки, а за «превышение полномочий». Корреспондент «7x7» изучил материалы дела, встретился с бывшими заключенными ИК-7, в том числе с пострадавшими по «делу Коссиева». Они утверждают, что при Коссиеве в сегежской колонии действительно издевались над заключенными, использовали их бесплатный, то есть, по сути, рабский труд, а с некоторых еще и требовали денег «на нужды колонии». Выплаты исчислялись сотнями тысяч и даже миллионами рублей. О том, кто такой Сергей Коссиев и как была устроена жизнь в «его» колонии, — в материале «7x7», подготовленном в партнерстве с изданием «Медуза».
Зона радости
В 2011 году экс-глава компании «ЮКОС» Михаил Ходорковский был этапирован из забайкальского города Краснокаменск в ИК-7, расположенную в карельском городе Сегежа. В город тут же приехали репортеры из Москвы. Они изучили Сегежу, поговорив со всеми, с кем только можно, — от простых горожан и бывших сотрудников ИК-7 до руководства города и регионального управления ФСИН. Большинство комментаторов тогда сошлись во мнении, что в «семерке» все спокойно. Программа «Вести-Карелия» на телеканале «Россия» назвала ИК-7 «зоной радости» и «одним из лучших мест лишения свободы в республике».
В январе 2012 года на YouTube-канале pravdambk (там выкладывались видео общественной поддержки Михаилу Ходорковскому и еще одному участнику «дела ЮКОСа» Платону Лебедеву) появилось интервью с бывшим осужденным из ИК-7 Денисом Силоновым. Он рассказал, что насилие в колонии было систематическим, поощрялось ее начальством и остановилось только с появлением Ходорковского.
«Или есть „прожарки“, — рассказывал Силонов. — Это когда ты нарушаешь правила внутреннего распорядка и тебя наказывают. Наливают в синие двухсотлитровые бочки воду, кидают хозяйственное мыло — кусков десять, хлорку добавляют, все это вспенивают. <...> Потом закрывают сливы на полу в туалете и выливают эту жидкость. Тебя одевают по форме номер четыре — фуфайка, шапка-ушанка, ботинки — заталкивают туда, делают подножку, ты падаешь. А потом ты должен всю эту жидкость с пола собрать и в унитазы вылить. Тебя при этом еще и бить могут».
Тогда это интервью прошло незамеченным.
А 1 ноября 2016 года оппозиционный активист Ильдар Дадин — первый в России осужденный за многократное нарушение правил проведения митингов — написал письмо, в котором рассказал о пытках и издевательствах в колонии №7. «Знай, что в колонии ИК-7 действует целая мафия, в которой участвует вся администрация учреждения: начальник колонии — майор внутренней службы Коссиев Сергей Леонидович — и абсолютное большинство сотрудников колонии, включая врачей», — говорил Дадин в этом письме, адресованном его жене.
Письмо получило огромный резонанс, в ИК-7 приехала уполномоченная по правам человека в России Татьяна Москалькова, у стен колонии начали дежурить журналисты, Следственный комитет России объявил о том, что проведет в колонии проверку. 3 ноября упомянутый Дадиным Сергей Коссиев был отстранен от работы на время проверки и ушел в отпуск. Колонию временно возглавил его заместитель Александр Серов. 7 ноября 2016 года в ИК-7 приехали члены Совета по правам человека при президенте России Игорь Каляпин и Павел Чиков. И в этот же день в колонии начался бунт.
Несколько заключенных, узнавших о визите членов СПЧ, прорвались через охрану и залезли на крышу административного здания колонии с плакатом «Спасите наши души». Чиков и Каляпин в это время вели опрос осужденных и сам инцидент не видели, им об этом рассказал один из отбывающих наказание.
Правозащитники обратились к курировавшему их визит первому заместителю начальника карельского управления ФСИН Алексею Федотову, тот отказал — сказал, что бунт происходит в соседней колонии, а не в ИК-7.
Бунт быстро подавили, даже не пришлось вызывать ОМОН. Заключенных вывели с крыши, тех, кто явно им симпатизировал, блокировали там, где они находились — на рабочих местах, в отрядах. Нескольких зачинщиков бунта избили другие зеки — близкие к администрации колонии (один из избитых пострадал настолько сильно, что попал в реанимацию). Александр Серов был уволен, а вернувшийся из отпуска Коссиев продолжил работать на своем посту.
Коссиев испугался и возможного повторения бунта, и, главное, нового привлечения внимания к колонии, про которую к тому времени сообщило уже большинство российских СМИ. Как рассказал «7x7» один из освободившихся заключенных, просивший не упоминать его имени, начальник колонии после отпуска вызвал к себе нескольких пользовавшихся уважением в колонии осужденных — до того как попасть в колонию, они занимались бизнесом или работали в органах власти. Коссиев попросил их помочь ему — разработать план, который помог бы ликвидировать всю эту шумиху.
— Он вызывал меня, вызывал [бывшего высокопоставленного чиновника] Бориса [«7x7». Говорил: «Ну давайте, помогайте, вы же знаете, что в таких ситуациях делать, как это все затушить, на фига вся эта рябь нужна. Одна надежда на вас», — вспоминает участник этого разговора. Однако, по его словам, уже через пару дней Коссиев снова стал вести себя надменно. Сказал, что все советы, которые ему дали, — «чушь» и он сам все «разрулил».
Собеседник «7x7» говорит, что издевательства над осужденными и вымогательство у них денег, временно прекратившиеся после письма Ильдара Дадина и случившегося бунта, продолжились.
Те, кто работал и работает в этой системе, считают такую жестокость допустимой мерой.
— Карелия — это «красные» зоны. [То есть] всем руководит начальник колонии, а не авторитеты из числа зэков. Если они перестанут жестко обращаться с зэками, колония очень быстро из «красной» превратится в «черную». Тогда уж точно ни о каком исправлении осужденных речь не будет идти. Да, это жестокая система, но вынужденно. И никогда на «красной» зоне не будут к зэкам относиться как к нормальным людям, кем бы они ни были — хоть убийцы, хоть экономические, — говорит корреспонденту «7x7» бывший высокопоставленный сотрудник одной из правоохранительных структур Карелии.
Конфликт, вызванный письмом Ильдара Дадина, удалось погасить. Сам Дадин был этапирован в Алтайский край, 22 февраля 2017 года приговор ему был отменен, 26 февраля он вышел на свободу. ИК-7 долго проверяли — искали доказательства издевательств, о которых говорил Дадин, но подтверждения им так и не нашли. Сергей Коссиев сохранил должность начальника колонии. И в ней вновь продолжились пытки.
Коссиев
Чрезмерную жестокость в отношении зэков бывшие осужденные прямо связывают с личностью Сергея Коссиева. Они уверены, что физическое насилие, пытки, издевательства над заключенными-мусульманами стали в ИК-7 «общим местом» именно при Коссиеве. Об этом в разное время рассказывали и продолжают рассказывать многие бывшие заключенные. Один из них, проведший в сегежской колонии больше 10 лет, говорит, что избиения происходили с ведома и с полного одобрения начальника колонии. «Я вообще его [Коссиева] знаю с 2007 года, с того периода, когда у него началась карьера: младший лейтенант, оперуполномоченный следственного изолятора №2 города Сегежа. До этого он был кинологом. Он не обращает никакого внимания на законы, для него никаких законов просто не существует. Я это увидел, когда еще он был оперативником. Он хитрый, лживый, никогда не держит свое слово. Например, мог заключить договор с осужденным по поводу мелкого нарушения: мол, ты сознаешься, а мы тебя простим, даю „слово офицера“. Человек признавал что-то, и потом по всей строгости его наказывали. В общении с заключенными он сам неоднократно говорил: я тут, мол, и царь, и бог. <...> Я вас могу наказать, я вас могу опустить, могу вообще убить. Все что угодно могу», — вспоминает бывший осужденный.
Другие заключенные, отбывавшие наказание в сегежской колонии, подтверждают такую характеристику. Говорят о том, что Коссиев, «бывший опер», все вопросы решает «по-оперски»: других аргументов, кроме силы, для него не существует.
— По меркам нормального человека он, конечно, садист. По меркам колонии я бы скорее назвал его дебилом и неадекватом. После того как меня специально отправляли на самые тяжелые работы, он лично приходил и мне говорил: «Почувствовал, что это такое? Сделаю тебя завхозом, будешь [на эти работы] зэков посылать. Я тебе привью любовь к этому делу», — рассказал корреспонденту «7x7» Александр (), освободившийся из ИК-7 в 2017 году.
Бывшие осужденные говорят, что вместе с этим Коссиев сумел выстроить эффективную систему внутреннего управления колонией — режим обеспечивал и порядок на «красной» зоне, и доход ее руководству. Все, что происходило в ИК-7, Коссиев брал под свой личный контроль.
— Коссиев заключенных за людей не держит. Ему нравится смотреть, как они мучаются. Даже меня, боевого офицера, он сначала отправил на «прожарку»: тебя одевают в резиновый костюм и отправляют чистить [топливный] котел, который недавно затушили. Температура в нем примерно как в сауне, под 90 градусов. Тебя туда засовывают, и ты чистишь, хоть весь день. Я за несколько часов работы потерял три килограмма веса, — рассказал Александр.
«Прожарка»
Другой бывший сегежский заключенный по имени Дмитрий (), освободившийся из колонии в 2018 году, подтверждает рассказ Александра, а также слова Дениса Силонова, освободившегося еще в 2012 году и рассказавшего о «прожарке».
— После карантина, где большинство прибывающих в колонию уже подвергались насилию и пыткам, заключенных распределяли по отрядам. Тех, у кого на свободе водились деньги, отправляли на «прожарку» — так назывались самые грязные и тяжелые работы. Сначала могли отправить на свинарник таскать мочу и свинячье дерьмо в дырявых ведрах, обливаясь ими с ног до головы на глазах других заключенных. Потом — в котельную чистить только что затушенные котлы. Потом — на камнеобработку, где тяжеленной кувалдой заставляли вручную разбивать крупные камни на более мелкие, — рассказал Дмитрий.
По словам Александра, в августе 2016 года в шестом отряде колонии состоялось собрание, на него приехал представитель прокуратуры, обсуждались бытовые условия содержания осужденных. Один из них, Владимир Аполлонов, попросил: «Скажите, а можно нам организовать в колонии платные электронные письма? Это же всем хорошо: мы с родственниками будем оперативнее общаться, а колония будет деньги получать». Этот вопрос был воспринят руководством колонии как критика.
— Аполлонова отправили на чистку котла. Из котла он выпал, держась за сердце, с одышкой, с синюшными губами и рвотой. Вместо того чтобы оказать помощь, его избили, потому что начальнику колонии показалось, что заключенный «косит». Потом его отвели в медсанчасть, где медицинский работник Александра Лянга посоветовала ему подрочить. Потом спросила: «Ну что, подрочил? Нет? Ну а что тогда пришел, ты не готов к общению со мной». Аполлонов умер той же ночью. Эти показания есть в протоколе моего допроса по «делу Коссиева». Допрос вел следователь Карельского СУСКа Улан Кензеев. Я ему сообщил фамилии тех заключенных, кто лично принимал Аполлонова из котла и отводил в медсанчасть, — рассказывает Александр. Собеседник «7x7» добавил, что эта информация отражена в протоколе допроса, но о каких-либо проверках ему неизвестно. Пока же, по данным газеты «Коммерсантъ», официальной причиной смерти Аполлонова была названа ишемическая болезнь сердца. Его адвокат Руслан Марциновский в 2016 году безрезультатно пытался это заключение оспорить.
Все отсидевшие в колонии собеседники «7x7» говорят, что отправкой заключенных на «прожарку» руководил лично Коссиев. По их словам, это был еще и один из легких способов склонить попавших в колонию предпринимателей к тому, чтобы они начали «делиться»: после «прожарки» осужденным предлагалось сотрудничество для облегчения условий труда. И большинство соглашались.
— Тебе четко говорили: «Либо ты участвуешь в жизни колонии, либо мы тебя сгноим». Один из заключенных по имени Виталий [], весной 2017 года спросил после предложения об «участии в жизни колонии»: «А что мне будет взамен?» Его тут же вместо ответа поместили в ШИЗО, где он находится до сих пор, то есть уже больше года. А у меня хватило ума не спрашивать, а просто согласиться, — говорит Александр.
Участвуй в жизни колонии!
В феврале 2018 года Коссиев, не достигший предельного возраста нахождения на службе, вышел на пенсию. Тогда правозащитники предполагали, что пенсия — это отложенное наказание за скандал с Ильдаром Дадиным. Вскоре выяснилось, что это не так. Уход из колонии стал результатом проверки, после которой против Коссиева и других бывших руководителей колонии были возбуждены уголовные дела — за превышение и злоупотребление полномочиями и за вымогательство денег у заключенных. Официально о возбуждении дела было объявлено в апреле 2018 года. Коссиев является обвиняемым, но под стражу не заключен.
В ноябре 2017 года уголовное дело за злоупотребление полномочиями было возбуждено в отношении Анатолия Луиста — заместителя Коссиева по ИК-7. После его признательных показаний в его дело добавилась еще и статья о получении взятки. В делах Коссиева и Луиста, по данным «7x7», есть общие эпизоды. Принудительное, под угрозой пыток, «участие в жизни колонии» следователи карельского управления СК расценили как превышение и злоупотребление полномочиями и вымогательство.
Свидетелями и потерпевшими по уголовным делам в отношении Коссиева и Луиста проходят сразу несколько известных в Карелии и соседних регионах — Мурманской и Ленинградской областях — бизнесменов и политиков. Все они отбывали сроки в ИК-7 и согласились дать следствию показания против руководства колонии по разным причинам: несколько человек освободились и перестали находиться в зависимости от руководства ИК-7, других этапировали из Сегежи в другие колонии.
Отсидевший в ИК-7 Александр рассказал, что на предварительную беседу с состоятельными осужденными — теми, кто на воле занимался бизнесом или работал на госслужбе, — Коссиев приходил сразу после их этапирования в колонию, прямо в карантин (специальное помещение в колонии, где заключенные проводят первые две недели). К кому стоило идти — чаще всего было видно по материалам дела. К примеру, собеседнику «7x7» дали три года колонии по экономической статье, а среди его ближнего круга общения — на тюремном жаргоне людей из этого круга называют «семейниками» — были известные предприниматели и политики из разных регионов России.
Из материалов уголовных дел на Луиста и Коссиева следует, что в 2016 году они намеренно отправили обеспеченных заключенных на «участки работ, где использовался тяжелый физический труд». После этого осужденным пообещали послабление режима, если они согласятся профинансировать «ремонт и благоустройство территории колонии». Те вынуждены были согласиться — как сказано в деле, «находясь в зависимом от руководства колонии положении».
С теми, кто соглашался сотрудничать, дальнейшие переговоры велись через посредника. В документах по делу Коссиева таким посредником назван «осужденный Б.» и человек по фамилии Кузнецов (без указания имени), занимавший должность «нарядчика колонии». По версии следствия, именно Кузнецов по кличке Кэц, подчиняясь только начальнику колонии Коссиеву, получал деньги от заключенных и их родственников. Бывшие заключенные подробно рассказали «7x7» про Кузнецова:
— После «прожарки» меня вызвали к завхозу колонии, где ко мне обратился Кузнецов: «Ты понимаешь, кто я такой?» — спросил он. Я сказал, что мне без разницы. Он объяснил, что работает от «хозяина». Потом я понял, что у него реально почти безграничные полномочия: в нарушение всех законов он ходит по колонии со своими ключами, его не трогают охранники ни на внутреннем, ни на внешнем периметре, он распределяет очередь и места на длительные свидания, комнату телефонных переговоров и так далее. Его слушают даже заместители начальника колонии, — рассказывает бывший заключенный Александр.
По его словам, Кузнецов предложил перечислить на «нужды колонии» 125 тыс. руб., и тот согласился. Уже на следующий день к нему подошел завхоз колонии и сказал, что «Кузнецов потребовал увеличить сумму в два раза».
— Я снова согласился, после этого меня отвели в комнату телефонных переговоров, откуда выгнали всех, кто там был, и дали спокойно позвонить родственникам, объяснить, сколько и куда надо переводить», — рассказывает Александр.
В материалах уголовного дела в отношении Луиста и Коссиева сказано, что несколько заключенных передали «на нужды колонии» в среднем 200 тыс. руб. каждый. На эти деньги были куплены материалы для ремонта административных и жилых зданий колонии. Ремонт при этом выполнялся «с незаконным, безвозмездным использованием труда осужденных». Каким образом руководство колонии легализовало деньги, полученные на ремонт и поставки оборудования, выясняет следствие. Оно уверено, что часть денег «была присвоена сотрудниками колонии».
По материалам дела, один из заключенных по фамилии Гогуа предоставил колонии «материальную помощь» в размере около 5 млн руб., «чтобы его не сгноили в ШИЗО и на специально придуманных Коссиевым невыносимых работах». Из этой суммы около 1,1 млн руб. было потрачено на ремонт здания отрядов №4 и 5, крыш производственных помещений и на установку светодиодных фонарей во дворе колонии. Около 500 тыс. руб. было потрачено на строительство цеха по изготовлению бондарных изделий (были закуплены комплектующие — нержавейка, клеймоаппарат, веревки, машинки для зажима, гвозди).
По словам источника «7х7», все это осужденный Гогуа подтвердил во время очной ставки с Коссиевым в конце апреля 2018 года. Там же выяснилось, что 50 тыс. руб. из отданной осужденным суммы — оплата за якобы приобретенную в колонии «летнюю кухню» — были просто переведены на банковскую карту Анатолия Луиста.
Ни одно дело в колонии не делалось без ведома Коссиева
По словам бывшего заключенного ИК-7 Александра, не каждому заключенному понятно, какую роль в вымогательствах играет сам Сергей Коссиев. Однако его история отношений с тюремным руководством показывает, что именно начальник колонии отдает все распоряжения, в том числе касающиеся получения денег от заключенных. После «прожарки» ему поступило предложение о сотрудничестве от нарядчика колонии Кузнецова, тот требовал перевести «на нужды колонии» 250 тыс. руб. Вскоре после того как Александр согласился, к нему пришел завхоз колонии и объяснил, что 80 из 250 тыс. следует перевести на банковскую карту его знакомого, а оставшиеся 170 тыс. — на личную карту жены нарядчика колонии Кузнецова. Заключенный сообщил об этом родственникам по телефону. После звонка домой к Александру в отряд пришел Кузнецов и стал выяснять, кто просил разделить сумму на две части. Получив ответ, Кузнецов пошел в штаб колонии, вошел в кабинет Коссиева и вышел оттуда с готовым решением: всю сумму переводить ему на карту жены нарядчика. Собеседник «7х7» уверен, что такое решение принимал именно Сергей Коссиев — и в этом случае, и в других подобных.
— Да и вообще, без ведома начальника в колонии никто пальцем не мог шевельнуть. Надо подшиться — к начальнику, хочешь сменить обувь на более удобную — к начальнику. Завхозы и начальники отрядов ходили к Коссиеву каждый день, иногда и не по одному разу, на какие-то планерки. На них, видимо, тоже обсуждалось, где что необходимо «подлатать», — рассказывает Дмитрий, который также отбывал наказание в 6-м отряде ИК-7.
Собеседники «7x7» признают, однако, что не знают, присваивал ли Коссиев и другие руководители ИК-7 деньги, которые вымогали с заключенных. Они подтверждают, что часть средств точно использовалась «по назначению»: между отрядом №6, где отбывали наказание бизнесмены, и карантином, где работал один из них, построили забор, а в здании отряда выполнялись работы по устройству системы отопления. Но сколько это стоило — 250 тыс. (столько денег было переведено на «нужды колонии») или меньше, — оценить невозможно. Следствие, похоже, также не располагает полными данными. В материалах дела значится, что Коссиев через посредничество Кузнецова вымогал деньги «на ремонтные и строительные работы на территории колонии» в «условиях недостаточного бюджетного финансирования», «стремясь представить себя в выгодном свете перед руководством» карельского УФСИН.
Поборы и взятки были лишь одним из способов заработка руководства колонии при Коссиеве. Из рассказов бывших сотрудников и бывших заключенных исправительного учреждения, а также из материалов уголовных дел в отношении бывших руководителей колонии следует, что обычной практикой было и использование фактически рабского труда заключенных.
Сколько всего видов «бизнеса» организовало руководство колонии, сейчас выясняет следствие в сотрудничестве с ФСБ. По информации собеседников «7x7», помимо типографии, швейного и деревообрабатывающегопроизводств, на территории колонии действовало камнеобрабатывающее предприятие и автосервис. Автосервис был оперативно закрыт в 2016 году после того, как на колонию стали обращать более пристальное внимание в связи с «делом Дадина». Камнеобработка продолжается до сих пор.
Сотрудник одного из карельских предприятий подтвердил «7x7», что на территории колонии проводилась обработка камней, вероятнее всего, «по серой схеме»:
— Я не знаю, как в обход всех правил наш учредитель завез в ИК-7 и установил там камнеобрабатывающее оборудование. Ясно только, что резали камень зэки бесплатно или почти бесплатно, в результате образовывалась дополнительная прибыль. Ее, вероятно, распределяли между нашим руководителем и начальством колонии. Когда началась движуха с Дадиным, они на время вроде как прекратили сотрудничество, но через некоторое время его возобновили.
По данным знакомого с ходом следствия источника «7x7», Коссиев пошел на сделку со следствием и после ряда очных ставок с пострадавшими дал признательные показания. Судебное решение по уголовному делу в отношении Сергея Коссиева будет приниматься «в особом порядке», то есть без судебного разбирательства, без допроса свидетелей и тем более без привлечения прессы. Бывшие заключенные колонии опасаются, что Коссиев может избежать реального наказания, потому что «система не желает выносить сор из избы».
Собеседник «7x7» из числа бывших заключенных колонии говорит, что после ухода из колонии Луиста и Коссиева вымогательства прекратились. Однако созданная им система насилия вряд ли разрушится с его уходом. Многие из тех, кого бывшие заключенные называли садистами, остаются работать в ИК-7.
Некоторые из осужденных, подавших жалобы на пытки и издевательства после письма Ильдара Дадина, теперь сами стали фигурантами новых уголовных дел. Одного из таких осужденных — Кобу Шургая — судят за «ложный донос», Хазбуллата Габзаева уже осудили на 1 год и 8 месяцев по статье о «дезорганизации» работы колонии, по той же статье будут судитьеще одного жаловавшегося на пытки осужденного — Юрия Коробейникова.
