Игорь Сечин разбередил старые китайские раны

Несколько часов спустя Кремль дистанцировался от проблемы. «Роснефть» не консультировалась с Кремлем по вопросу бурения на шельфе Южно-Китайского моря», – заявил пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков и сообщил, что «согласно заявлениям компании она работает в строгом соответствии со своими лицензиями». Это подтвердила и сама «Роснефть»: «Компания работает на шельфе Республики Вьетнам в полном соответствии с межправительственными соглашениями и международными правовыми нормами. Проект компании на шельфе Южно-Китайского моря реализуется 16 лет и до настоящего времени никаких вопросов не вызывал». 

Rosneft Vietnam BV прежде называлась ТНК-Vietnam BV, компания получила этот проект как один из активов купленной в 2013 году за $61 млрд ТНК-ВР. Сколько в общей стоимости приходилось именно на вьетнамский актив, ни продавец, ни покупатель не сообщали, в четверг представитель «Роснефти» не стал называть размер инвестиций во вьетнамские проекты за последние шесть лет. По отчетам «Роснефти» видно, что компания отражала небольшие запасы на местном шельфе в 2013 году – 27 млн баррелей нефтяного эквивалента, а к концу 2016 года они снизились до 20 млн баррелей. 

«Роснефть» через Rosneft Vietnam BV работает на нескольких участках вьетнамского шельфа. В прошлый вторник госкомпания заявила, что начала разработку на блоке 06.1 месторождений Lan Do и Phong Lan Dai, этот блок компания разрабатывает по соглашению о разделе продукции, от добычи получает 35%, а остальное достается партнеру российской компании – Petro Vietnam. Rosneft Vietnam – оператор проекта – намерена бурить скважину глубиной 1200 м в 360 км от берега Вьетнама. До берега Китая более 1000 км, но КНР считает эту территорию своей. 

По международному морскому праву у страны 12 морских миль территориального моря и еще 200 миль шельфа и исключительной экономической зоны, где она может вести деятельность – бурить, качать нефть, ловить рыбу и проч., напоминает партнер Double Bridge Law Сергей Усоскин. 

Китай предъявляет претензии на территорию в Южно-Китайском море по так называемой девятипунктирной линии, а основаны эти претензии на «исторических правах». Это могло бы узаконить претензии, если бы Китай долгое время контролировал эти воды без протестов других стран, говорит Усоскин. В 2016 г. Филиппинам, граничащим с Китаем в том же море, удалось убедить третейский суд в Гааге, что притязания эти необоснованны. «Нет свидетельств, что у Китая когда-либо был исключительный контроль над водами Южно-Китайского моря», – постановил арбитраж. 

Вьетнам еще не подавал подобных исков, его притязания на исключительную 200-мильную экономическую зону пока под вопросам, рассуждает партнер Nektorov, Saveliev & Partners Илья Рачков. Споры о принадлежности шельфа часто возникают в Африке и Океании, как правило, они решаются в досудебном порядке при заключении соглашений о разделе продукции, говорит Усоскин. 

«В данном случае Китай далеко, и одна из стран, имеющих притязания на эти воды, смогла добиться решения в свою пользу; в идеале всем странам региона желательно либо договориться о разграничении морских пространств, либо обратиться в третейский суд и пройти путем Филиппин», – рассуждает Рачков. Это может занять от трех до пяти лет, считает Усоскин. 

У«Роснефти» есть три варианта: продолжать добычу невзирая на последствия, приостановить бурение или добиться договоренностей между Вьетнамом и Китаем об условиях добычи, отмечает юрист, договоренности могут быть любыми – от обмена письмами до выдачи «Роснефти» двух лицензий. 

До сих пор Россия могла воздерживаться от оценки претензий КНР на Южно-Китайское море. Требование китайского МИДа «уважать суверенитет» страны ставит Россию в положение, когда определять позицию придется, считает партнер консалтинговой компании Urus Advisory Алексей Панин: «Россия заинтересована в партнерских отношениях с Китаем и вступать с ним в конфликт из-за скважины на небольшом месторождении вряд ли будет. Вероятнее всего, «Роснефть» найдет возможность, сохранив лицо, свернуть работы. А КНР, возможно, уступит в других нерешенных вопросах». Любое решение российской стороны порождает конфликт – либо с Китаем, либо с другими претендентами на спорные территории, заключает он.