«Вор в законе № 1» получил свой первый срок в России

30 марта 2018

448

«Вор в законе № 1» получил свой первый срок в России

У судебных приставов Никулинского суда, а также у полицейского конвоя, вероятно, были основания слегка поволноваться в те дни, когда проходил процесс над бандой Шакро молодого. Все-таки, группа подсудимых из 12 здоровых мужиков шла в зал суда весело, всячески подчеркивая свой боевой дух. Они радостным гоготом приветствовали свою многочисленную родню, собиравшуюся в коридоре.

Журналистов тоже приветствовали — но нередко и ругали. Особенно, когда начали смотреть краткие телесюжеты про себя — в наше время в следственном изоляторе телевизоры есть.

Первым обычно шел очень высокий худой мужчина с длинными черными волосами, похожий не столько на Махно, сколько на какого-нибудь итальянского «мачо». Это «второй обвиняемый» Андрей Кочуйков по кличке Итальянец. Хотя ему перевалило за 50, и он хромает, выглядит Кочуйков еще «хоть куда». В день приговора, в момент «протокольной съемки» Итальянец громко стыдил телевизионщиков, обвиняя их в предвзятости.

Главный же обвиняемый скромно шел в середине партии (понятно, что очередность определял не он, а конвой). Ростом он чуть ли не меньше всех, голову предпочитал прятать в черный капюшон, когда же капюшон был снят, то видно было, что голова вся седая. Впрочем, восточные черты лица правильны и благообразны, внушают куда меньший страх, чем угловатые кочуйковские.

65-летний Захарий Князевич Калашов (Шакро молодой) — курд-езид, родом из Тбилиси. Был еще и Шакро старый — Шакро Какачия, его застрелили в Германии в 1996 году в возрасте всего 56 лет. Так что Молодой уже старше Старого на девять лет.

Остальные подсудимые в большинстве своем — крепкие молодые парни, опять-таки, в большинстве — русские. Есть и весьма крепкие, но уже не очень молодые, как например, бывший полковник милиции-полиции Евгений Суржиков, занимавший высокую должность в подмосковном уголовном розыске, а по выходе на пенсию сразу же вставший на преступную стезю. На скамье подсудимых оказалось 12 человек, а в деле было записано 14. Двое преступников до суда не дошли по той простой и грустной причине, что их нет в живых.

Само же по себе дело, рассматривавшееся именно в рамках данного процесса, могло бы и не быть столь уж громким. Статья всего одна — 163, вымогательство (правда, организованной группой и с целью завладения имуществом в особо крупном размере). Эпизодов — два. 

Значительную долю «резонанса» делу придает личность самого Шакро, как-никак главный «вор в законе» в РФ. Калашов вернулся в Россию в октябре 2015 года, выдворенный из Испании, где отбыл девять лет за «отмывание» преступных денег. «Законнику» грозила еще худшая участь, поскольку его выдачи требовала Грузия, где его уже заочно приговорили к 18 годам, и конфисковали роскошный дворец в городе Цхнети. Но тогда Испания предпочла с Россией дружить.

И едва вступив на российскую землю, Шакро занялся тем, чем ему и свойственно было заниматься — мафиозной деятельностью. В короткий срок была сформирована преступная группировка. Как это и удобно для такого рода занятий, преступники объединились в два частных охранных предприятия — «Заслон» и «Защитник» под руководством Кочуйкова и Батыра Бекмурадова. Были приобретены оружие, новейшие средства связи и автомобили, часть которых замаскировали под такси.

И — быка за рога: 29 октября Шакро вернулся в РФ, а уже 14 декабря произошла знаменитая «перестрелка на Рочдельской улице» — близ Белого дома, между прочим — один из двух эпизодов дела. Данную историю кто-то также окрестил «конфликтом двух восточных дам».

Казахско-корейская красавица, ресторатор Жанна Ким пожелала произвести ремонт в своем заведении под названием Elements на Рочдельской улице. И в качестве подрядчика наняла дизайнера Фатиму Мисикову (судя по фото, тоже вроде красавицу, только не «дальневосточного», а «ближневосточного» архетипа).

Как нередко бывает, между двумя красавицами возник конфликт. Ким сочла ремонт плохо сделанным и прекратила сотрудничество с Мисиковой. А та решила, что ее «кинули» и недоплатили. Вот тут-то на сторону подрядчицы и встали люди Шакро.

Решающая разборка произошла вечером 14 декабря, «в декабристский день» 2015 года. В Elements приехало много «чоповцев» во главе с Кочуйковым, которые потребовали у рестораторши «доплатить» 8 млн руб. А Жанна Ким по ходу разговора вызвала своего адвоката Эдуарда Буданцева, который прибыл во главе несколько меньшей группы из пяти человек.  

Ну, и неожиданно рэкетирам не повезло. Буданцев — «адвокат из силовиков», в молодости был телохранителем министра иностранных дел СССР Эдуарда Шеварднадзе, в 1990-е служил в ФСБ, постоянно поддерживал спортивную форму. И, между прочим, имел два наградных пистолета, и предусмотрительно захватил оружие с собой. И когда превосходящие числом рэкетиры перешли к физическим методам воздействия, достали стволы и бросились на Буданцева, адвокат уложил на месте двоих людей Кочуйкова.

Конфликт был все-таки пресечен правоохранителями — впоследствии несколько нерадивых полицейских, злоупотребивших полномочиями и не удосужившихся прекратить побоище, отправились в колонию. Эдуард Буданцев частично оправдан, часть эпизодов еще расследуется, Фатима Мисикова уехала за границу. Вот по этому-то поводу Кочуйков и кричал на телевизионщиков: «У вас Буданцев — Герой Советского Союза, а мы убийцы какие-то, которые бабушек обирают! Вы бы хоть поинтересовались, кто стоит за Жанной Ким!»

А дело вышло на более высокий уровень, поскольку Шакро попытался освободить арестованного Кочуйкова и его сообщника Эдуарда Романова, подкупив высоких чинов Следственного комитета РФ. Вот так на скамье подсудимых оказались начальник Управления собственной безопасности СКР полковник Михаил Максименко и еще несколько больших следственных начальников. Их параллельно судят в Мосгордсуде — и в день приговора Шакро прокурор как раз просил для Максименко 15 лет строго режима.

Возвращаясь к процессу Шакро, второй эпизод оказался более «тихим» и обрисован был предельно кратко, хотя денежные суммы в нем фигурировали несколько даже большие. Потерпевший по данному делу, предприниматель Лев Гарамов, занял на раскрутку бизнеса 40 млн руб., из коих вернул 38 млн. Вероятно, деловой человек, сумевший вернуть 38 млн руб., как-нибудь вернул бы и остальные два. Но вмешались рэкетиры-«коллекторы» во главе с Бекмурадовым  и предложили «доплатить» уже 10 млн. Один раз Гарамова побили, несколько раз угрожали.

Наконец, благодаря тому, что правоохранительные органы взялись-таки за дело, 11 июля 2016 года был задержан и сам «авторитет» Калашов. В уголовном деле его почему-то несколько «упростили» с Захария до Захара.

Судья Константин Дубков очень скрупулезно зачитывал многочисленные свидетельские показания и перечислял мобильные телефоны и компьютеры, в которых содержались компрометирующие материалы.

Приговор: Калашову по двум эпизодам: 7 лет 11 месяцев + 8 лет 11 мес., но, благодаря частичному сложению сроков, которое полагается гуманным законодательством — в итоге 9 лет 10 месяцев строгого режима.

Бекмурадову, тоже по двум эпизодам: 7 лет 10 мес. + 8 лет 9 мес., но в итоге — 9 лет 4 мес. Кочуйкову — 8 лет 10 мес. Бывшему полковнику Суржикову — 7 лет 10 мес., и поскольку он, единственный из них, находился под домашним арестом, то взят под стражу в зале суда.

Остальным: Эдуарду Романову и Николаю Николаеву — по 8 лет 4 мес. Зелимхану Патиеву, Александру Голубеву, Яну Сорокину, Вадиму Прохорову, Алексею Максимову и Герзону Гамидову — по 7 лет 4 мес.

Всем режим  — строгий.

Когда судья читал самую важную часть приговора, весьма пикантно прозвучало, что все фигуранты, оказывается, ранее не судимы и характеризуются положительно! Да, именно так: «Калашов ранее не судим, характеризуется положительно»! Понять это можно только так, что прежние советские судимости Шакро относятся к периоду 1970—1985 гг. и, так сказать, «погашены».

Суржиков, в числе наград, имеет медаль «За отвагу», полученную в Чечне. Бекмуратов тоже имеет медаль «За отвагу» и орден «За личное мужество», Патиев служил по контракту в равзедбатальоне в Буйнакске. Большинство осужденных имеют малолетних детей и родителей-инвалидов. Отягчающих обстоятельств ни у кого не имеется. Ну, впрочем, сроки все же не маленькие.

Это, однако, был еще не конец. Как мы помним, в перестрелке на Рочдельской Буданцев застрелил двух налетчиков. Вот их-то скорбные тени и отняли более двух часов у сильно утомившихся  участников процесса. Казалось бы, чего проще: приписать в конце — мол, уголовное дело в отношении таких-то прекратить «за умертвием».

Но нет! По требованиям законодательства, постановление о прекращении дела в отношении убитого Алексея Китаева представляло собой двухчасовую сокращенную версию приговора. Что касается второго покойного, Филиппа Домаскина, то на него оказалось неправильно составлено обвинительное заключение — и дело человека, которого уже нет, возвращено прокурору. 

Сами же осужденные держались очень бодро, переговаривались весело, с молодым задором. Можно было расслышать, как кто-то сказал: «Историю перекроим, Князич, ты ж все можешь! Не захотели Героя России, получили «вора в законе». Ты больше, чем «вор!»

И делились планами на будущее: отбыв срок, собирались сразу рвануть за границу: «в Испанию, в Мексику, в Марокко». Потом кто-то сказал: «Ага! За Скрипалем пойдем!»

И дальше осужденные стали жалеть сгоревших в Кемеровском пожаре детей, и спорить о том, верны ли цифры погибших. Часть уверяла, что погибло не менее 500 человек, потому и митинги такие собрались. Другие же полагали, что невозможно скрыть сотни погибших, у которых поблизости живут родственники. (Росбалт, 29.03.2018, Леонид Смирнов)