Александр Медведько: генпрокурор-могильщик резонансных дел и его коррупционная родня. ЧАСТЬ 1

22 марта 2018

1742

Александр Медведько: генпрокурор-могильщик резонансных дел и его коррупционная родня. ЧАСТЬ 1

Однако возглавлявший её в 2005-2010 годах Александр Медведько специализировался как раз на обратном. Он отмазывал от уголовной ответственности коррупционеров, воров и убийц, включая своих родственников, а также затягивал и «хоронил» самые громкие и резонансные дела: убийства Гонгадзе и Александрова, странные самоубийства Кирпы и Кравченко, отравление Ющенко и гибель Кушнарева. Этим Медведько угождал сразу нескольким политическим силам одновременно, быстро сменяющим друг друга у власти.

Первые дела

Медведько Александр Иванович родился 25 июля 1955 года в селе Искровка Акимовского района Запорожской области. Его родители Иван Федорович и Лидия Илларионовна Медведько там не задержались (или вообще лишь недолго проработали в колхозе по распределению), поскольку вскоре их семья перебралась в промышленный город Дружковка Донецкой области, где поселилась в частном доме на улице Львовской (район Горняк). Там и вырос их сын Александр, оттуда пошел в армию, в Дружковке же он и начинал свою прокурорскую карьеру. В Дружковке был похоронен Иван Федорович, могилу которого в 2009 году сломали малолетние гопники.

Вот только Александр Медведько всякую информацию о своей родне тщательно скрывает, да и о своем прошлом говорит крайне неохотно, или же рассказывает какие-то небылицы, путает собственную биографию. Например, он помалкивал о том, в каких же войсках он служил, и почему сразу после дембеля он поступил в юридический. Соседи Медведько поговаривали, что погоны у «Сашки» были малинового цвета, а подробностями своей службы он не хвастался, поскольку в районе жило немало ранее судимых, да и молодежь Горняка тяготела к криминальной романтике. Так что, не задерживаясь долго дома, он отправился учиться в Харьковский юридический институт. После окончания которого в 1980-м году вернулся в Дружковку и начал работать следователем городской прокуратуры. Но вот что интересно: однажды Медведько решил поделиться с журналистами воспоминаниями о своем первом деле, и рассказал увлекательную историю, начавшуюся со слов «начинал следователем прокуратуры города Константиновки…». Позвольте, какая еще Константиновка — ведь согласно его официальной биографии, Медведько начинал работу в Дружковке, а в Константиновку перевелся лишь через много лет?! Выходило, что генпрокурор либо врал, либо что-то недоговаривал/

Итак, проработав в прокуратуре Дружковки до 1992 года, Александр Медведько получил свое первое серьезное повышение: должность городского прокурора Константиновки. Тогда же, в начале 90-х, в Константиновке стремительно поднималась родня Павла Борулько, которого часто называют племянником Александра Медведько. Однако по информации , родственницей Медведько является не Павел Борулько, а его супруга Алла Кузьмина. А некоторые источники утверждают, что Алла Кузьмина лишь очень близкая подруга Галины Медведько, супруги прокурора. Свет на этот вопрос мог бы пролить сам Александр Медведько, но он воздерживался от любых комментариев на тему своих возможных родственных связей. Но его связи с семьей Борулько (и его бизнес-партнерами), четко обозначившиеся еще в 90-е годы, столь очевидны и близки, что иначе как родственными их не назвать.

В 90-х прокуратура Донецкой области, возглавляемая Геннадием Васильевым, Виктором Пшонкой и братьями Кузьмиными, породила собственную мафию, долгие годы ввергавшую в ужас многих украинцев  вымогательством и «отжимом» бизнеса под угрозой состряпанных уголовных дел. Занимался ли этим и прокурор Константиновки Медведько? Пока что информации об этом нет, зато источники сообщают иное: уже в Константиновке Медведько «прославился» тем, что мог «под заказ» затормозить, повести по другому следу, положить по сукно или вовсе закрыть любое уголовное дело, даже самое громкое. А заказов у Медведько было очень много, ведь в 90-е Константиновка, как и весь Донбасс, и вся Украина, была охвачена криминальным беспределом: постоянно кого-то грабили, калечили, убивали, разворовывались деньги и госимущество, шла рейдерская приватизация, создавались теневые схемы. Так что прокуратура неплохо «зарабатывала» на том, что «отмазывала» от ответственности местных чиновников, бизнесменов и членов ОПГ. Вот так Александр Медведько и освоил свою прокурорскую коррупционную «специализацию», которая впоследствии помогла ему получить большие звезды на погоны.

Речь о громком и резонансном деле журналиста Игоря Александрова, убитого в июле 2001 года членами краматорской ОПГ «17-й участок», о чем подробно рассказывал в материале о Максиме Ефимове. На тот момент Медведько уже два года как работал начальником Управления надсмотра за законностью оперативно-сыскной деятельности, дознания и досудебного следствия прокуратуры Донецкой области, подчиняясь тогдашнему областному прокурору Виктору Пшонке. Должность, позволявшая непосредственно влиять на ход любого дела, превратившаяся под задницей Медведько в очень хлебное место.

Игорь Александров

Нападение на Александрова произошло 3 июля 2001 года. Искалеченный битами, но еще живой, он был отправлен в реанимацию, а происшествие всколыхнуло украинскую общественность. Волна сразу докатилась до самого Киева (где у Александрова были свои друзья и покровители из числа оппозиционеров), и Кучма лично приказал как можно скорее предоставить народу виновных. Донецкая прокуратура и УМВД поняли это по-своему. Областной прокурор Виктор Пшонка направил в Славянск Александра Медведько, который лично надзирал за ходом дела. Как сообщали СМИ, с первого же дня Медведько застопорил следствие по горячим следам – которое, впрочем, местная милиция и не особо рьяно вела. Более того, первой инициативой Медведько было открытие дела по статье… хулиганские действия по мотивам мести. И лишь когда 7 июля Александров умер в больнице, дело переквалифицировали в убийство. Оно приняло еще больший резонанс, к нему привлекли более 800 сотрудников прокуратуры и милиции, из Киева прибыл следователь по особо важным делам Владимир Голик. И тогда, по информации ряда источников , именно Медведько предложил следователем быстро «раскрыть» дело, обвинив в убийстве какого-то бродягу или невменяемого. Местная милиция с радостью согласилась, и сразу же арестовала бомжа Юрия Вередюка. На этого беднягу, болевшего туберкулезом, и повесили убийство Александрова. Сообщалось, что киевский следователь Голик пытался, было, возразить, но Медведько заставил его замолчать, затем добился отстранения Голика от расследования. 

Юрий Вередюк

Это было сделано, чтобы не только отмазать непосредственных исполнителей (членов ОПГ «17-й участок»), но прикрыть фамилии возможных заказчиков, среди которых называли семейство Близнюков, прокурорскую семью Пшонок, а также бизнесмена Александра Лещинского – тогда известного как «водочного короля Донбасса», а сегодня владеющего крупнейшим хлебным агрохолдингом «Lauffer». Лещинский вел против Александрова настоящую войну, и даже пытался через Донецкую прокуратуру запретить ему заниматься журналисткой деятельностью. 

Сообщалось, что Медведько лично присутствовал на допросе Вередюка, что он лично засвидетельствовал его «признание» и счел правильными выводы следователей – в общем, дело было состряпано под его непосредственным надзором и уже готовилось к передаче в суд, как вдруг что-то пошло не как обычно, не как привыкла Донецкая прокуратура. Общественность и оппозиция в Киеве называли следствие фарсом, в СМИ были опубликованы новые факты, и фальсификаторы поняли, что находятся в шаге от громкого скандального краха. Из Киева в Славянск прибыл новый следователь Генпрокуратуры по особо важным делам Александр Калифицкий – впрочем,

Александр Лещинский

имевший еще более коррупционную репутацию, чем Медведько. Он принялся пересматривать дело – и несчастный Вередюк внезапно умер в камере, одновременно погибли двое свидетелей дела и работавший по нему сотрудник МВД Андрей Рябцев. Затем Калифицкий «разоблачает фальсификаторов», которыми были объявлены сотрудники Славянского УМВД, но при этом позволяет Александру Медведько «почистить дело» и вывести себя из-под удара. После чего Медведько вообще «сбежал» от греха подальше: в начале сентября 2001-го его перевели в Луганск, назначив заместителем областного проктора. Перевел лично генпрокурор Потебенько, выписав ему «на дорогу» и еще премию в размере месячного оклада «за достижение результатов в расследовании» (приказ Генпрокурора Потебенько от 10.09.2001г. №662-к).

Александр Калифицкий

Заметим, что будущая карьера самого Калифицкого тоже была весьма успешной: в 2011 году он стал прокурором Ивано-Франковской области. С первых же дней работы он вверг тамошних предпринимателей в шок своими «налогами» (начиная с 50 000$), внеся этим большую лепту в растущее недовольство «режимом донецких». А вот его сын Николай Калифицкий, после Майдана работавший в прокуратуре Львовской области, в 2017 году попался на «смешной» взятке в 12 тысяч гривен.

Интриги Гепрокуратуры

В июле 2002 года Верховная Рада проявила редкое единодушие, отдав 350 голосов за нового генерального прокурора Святослава Пискуна, чья кандидатура должна была устроить всех – и власть, и оппозицию. Но никто из голосующих и не подозревал, каким Труффальдино окажется новый генпрокурор. Он сразу же взялся за новое расследование дела Гонгадзе, что давно требовала от власти оппозиция, сделав из этого целое шоу: собирал журналистов, регулярно устраивал пресс-конференции с отчетами, толкал высокопарные речи, даже привлек пару «стрелочников», самым крупным из которых оказался генерал Пукач. Но за этой бурной имитацией не было никакого реального действия, она лишь уводила следствие от вопроса заказчиков убийства Гонгадзе, от фигур Кучмы и его окружения. Пискун оказался эдаким прокурором-Сусаниным, непревзойденным мастером заводить резонансные дела в безвыходные лабиринты и водить их там по кругу, причем делая всё это публично, открыто.

Ну а помогал ему в этом еще один такой мастер – Александр Медведько, который перебрался из Луганска в Генпрокуратуру еще за месяц до назначения Пискуна, в июне 2002-го. Его назначили на знакомую должность начальника Управления надзора за соблюдением законности над следственными органами, но уже в рамках всей Украины и в ранге одного из заместителей генерального прокурора Украины. Поговаривали, что в столицу его вытащил уходивший из Генпрокуратуры Потебенько, с которым Медведько был старым знакомым, и не только по делу Александрова. Таким образом, Медведько достался по наследству Пискуну, и он принимал непосредственное участие в имитации расследования убийства Гонгадзе.

Генпрокурорство Пискуна длилось недолго. Во-первых, он серьезно поссорился с Юлией Тимошенко, возобновив уголовные дела против её семьи (дело ЕЭСУ), и БЮТ в ярости требовал его отставки, ища любые предлоги. Во-вторых, с назначением премьер-министром Виктора Януковича «донецкие» активно продвигали на пост Генпрокурора своего человека – Геннадия Васильева. Было еще несколько причин, и в итоге в октябре 2003 года Леонид Кучма отправил Пискуна в отставку, заменив его на Васильева. А новый генпрокурор первым делом избавился от Александра Медведько. Это вызвало удивление: почему «донецкий» увольняет «донецкого», тем более что они буквально работали вместе в 90-х (городской прокурор Медведько прямо подчинялся областному прокурору Васильеву). Возможно, причиной было то, что потом Медведько слишком уж сработался с Потебенько и Пискуном, оторвавшись от своих «донецких корней». Полуофициальной же причиной была названа причастность Медведько к фальсификации дела Александрова – ведь как раз тогда усилиями оппозиции это дело стало одним из главных рычагов давления на «донецких».

Александр Иванович без дела не скучал: он тут же устроился начальником юридического отдела «Авиант» (авиационный завод «Антонов»), устроив там несколько финансовых афер. Одну из них он провел буквально под шум «оранжевой революции», переведя 26,6 миллионов гривен на четыре подставные фирмы — после чего исчезли и фирмы, и деньги. Возбужденное по этому поводу уголовное дело не имело шансов, ведь через несколько дней Медведько вновь восстановился в Генпрокуратуре.

Это произошло сразу после того, как расторопный Пискун восстановился в должности Генпрокурора через суд, а месте с ним вернулся и Александр Медведько – и уже никто не вспоминал ему дело Александрова. Оба начали усердно отрабатывать перед новой властью своё возвращение (дабы их не уволили снова), а потому они с энтузиазмом взялись за расследование обстоятельств смерти экс-министра транспорта Георгия Кирпы и бывшего министра внутренних дел Юрия Кравченко. Взялись, чтобы быстро их закрыть.

Похороны Юрия Кравченко

Дело Кирпы, обнаруженного 27 декабря 2004 мертвым у себя на даче, сначала открыли по статье «доведение до самоубийства», а уже в январе 2005 следствие остановилось на версии просто самоубийства, перестав расследовать возможные причины. Устами генпрокурора Пискуна и его заместителей Виктора Шокина и Александра Медведько, было заявлено, что найти какие-то доказательства подтверждения версии доведения до самоубийства невозможно. А вот дело о гибели Юрия Кравченко, якобы покончившего с собою 4 марта 2005 года у себя на даче, длилось почти год. Версия следствия о том, что Кравченко совершил самоубийство двумя выстрелами в голову, воспринималась общественностью как злая шутка. Тем не менее, расколотое надвое украинское общество тогда не смогло выработать единое отношение к этому «самоубийству», что позволило Генпрокуратуре 27 декабря 2005 года закрыть дело № 47-642 по факту смерти Кравченко, которое вел старший следователь по особо важным делам Любомир Вийтович, с формулировкой «за отсутствием события преступления». Источники сообщали, что в сведении обеих трагедий к банальному самоубийству большое усердие приложил Медведько, поскольку именно он должен был надзирать за законностью и объективностью следствия.

Интересно, что позже, в 2007 году, сомнение в самоубийстве Кирпы и Кравченко публично высказал Юрий Луценко. Более того, тогда Луценко заявил, что обладает некими доказательствами, позволяющими ему не верить в официальную версию Генпрокуратуры. Но когда через несколько месяцев он вновь стал министром внутренних дел, то он об этих доказательствах забыл. Не вспомнил Луценко о них и когда стал генеральным прокурором Украины.

Менее громким было дело о «самоубийстве» банкира Юрия Ляха (члена СДПУ (о), называвшегося кассиром Виктора Медведчука), найденного мертвым в своем киевском офисе рано утром 3 декабря 2004 года (в самый разгар Майдана). Хотя на шее обнаружили 8 (!) колото-резаных ран, дело закончилось «выводом» следствия о том, что Лях покончил с собою – и чуть позже Генпрокуратура эту версию подтвердила.

Одновременно Медведько работал и по «коммерческим заказам», то есть спасал от уголовной ответственности расхитителей, растратчиков, аферистов. Так, в мае 2005-го к нему обратился Александр Кириленко, пасынок украинского дипломата Андрея Кузьменко, представителя Украины в Совете Европы (в 2014-м указом Порошенко он был назначен временным поверенным Украины в Великобритании). Кириленко обвинялся по нескольким статьям УК (191, 209, 358), в том числе за нанесение государству ущерба на 800 тысяч гривен, и уже сушил сухари, как вдруг ему устроили «свидание» с Медведько. Вскоре Кириленко был арестован СБУ, но на допросе чуть ли не матом посылал следователей, заявляя, что уже «всё порешал наверху». Еще через несколько дней его дело затребовала к себе Генпрокуратура, а еще через несколько дней Кириленко вышел на свободу.

Тогда же СБУ с помощью «жучка» сумела поймать на получении взятки доверенного человека Медведько — заместителя начальника следственного управления Генпрокуратуры Вячеслава Рябенко (кстати, он курировал дело Кириленко). Как оказалось, Рябенко играл роль «кассира» Медведько, именно через него проходил все взятки и «откаты», что позволяло осторожному Медведько оставаться формально чистым перед законом.  Когда Рябенко узнал о прослушке, он побежал к шефу плакаться в генеральскую жилетку, но тот его успокоил: мол, если дело и заведут, то всё равно оно потом окажется в Генпрокуратуре. Так и произошло: СБУ передала материала на Рябенко генпрокурору Пискуну, а тот их «потерял».

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…