Скользкий вопрос. Почему утопили проект украинского ФБР

14 марта 2018

279

Скользкий вопрос. Почему утопили проект украинского ФБР

Проект Кабмина определял размещение управлений ГБР во Львове, Виннице, Одессе, Днепре, Харькове, Мариуполе и Киеве, предполагал, что формирование штата происходит по квотному принципу (до 30% бывших следователей прокуратуры, до 19% МВД, СБУ и других органов и 51% ранее не работавших в органах). Также он устанавливал критерии отбора, синхронизировал звания с полицейскими (рядовой, капрал, сержант и т. д.), устанавливал текст присяги и порядок дисциплинарного наказания — например, за «недостойные публичные высказывания».

Альтернативный проект подала группа «антикоррупционных» депутатов во главе с Мустафой Найемом, в нем, кроме всего прочего, уточняется подследственность (в зону ответственности ГБР добавляется НБУ, НАПК, Высшая квалифкомиссия судей и судьи Констсуда, выпавшие из закона ранее), глава ГБР получает право забирать интересные ему производства у ГПУ/МВД, плюс отменяется квотный принцип: «ГПУ готовит механизм автоматического перевода части своих следователей напрямую в ГБР. Можно просто переписать табличку Главного следственного управления ГПУ в ГБР, тогда и помещение искать не придется», — пояснил Найем.

В итоге Рада весьма эмоционально отклонила оба проекта и — за компанию — третий, технический, авторства нардепа от БПП и генерала Николая Паламарчука, отправив их на доработку. В критический момент спикер Андрей Парубий даже сорвался на главу комитета по законобеспечению правоохранителей Андрея Кожемякина: «Что ты хамишь мне?» — «Я помогаю...» — «Это я государству помогаю, а хамить не надо!»

Нюансы и «прыгунки»

При этом, очевидно, депутатов хватало. Но в ключевой момент в зале не было кворума, а близкие к президенту замглавы фракции БПП Игорь Кононенко и его коллега Александр Грановский вовсе стояли в проходе, что-то обсуждая. «В зале голоса были, причина — одно из двух: либо несознательное разгильдяйство тех же мажоритариев, которым плевать на законодательную работу, либо сбежали те, кому важно притормозить создание ГБР, — считает политолог Тарас Чорновил. — Была бы политическая установка на срыв голосования — в БПП озвучили бы вменяемые аргументы».

По мнению политолога Алексея Якубина, проблема — в нежелании «президентской» ГПУ делиться частью полномочий с ГБР. «Юрий Луценко не хочет расставаться с ними, и получается ситуация, когда руководство у этой структуры как бы есть, и власти могут говорить «процесс идет», но политической воли запустить Бюро нет», — убежден эксперт.
Создание ГБР — одно из магистральных обещаний власти, данных Западу. По этой причине к «тушению пожара» привлекли тяжелую артиллерию — супруга главы ГПУ Ирина Луценко в кулуарах пообещала, что комитет состыкует оба проекта в один, дабы иметь единство позиции к следующему голосованию (а сам глава ГБР Роман Труба выразил надежду, что голосовать депутаты смогут уже на следующей пленарной неделе). «Никто не собирается затягивать, а нюансы, которые возникли, решат — например, снизят оклады руководства», — отметила Луценко. Вопрос окладов не зря вызвал пересуды: в феврале Труба задекларировал 109,5 тыс. грн зарплаты (впрочем, по сравнению с топ-менеджментом «Нафтогаза» или НБУ, его доход весьма скромен).

Политики называют несколько причин срыва голосования. Кожемякин усмотрел в этом саботаж, адресовав реплику главам депутатских групп в рамках БПП и НФ, назвав их «политическими прыгунками, которые бегают по фракции и дают советы, как кому голосовать»: «Жизнь смертельна, в политике такое тоже бывает, и часто: провал — методика обмана». Радикал Сергей Рыбалка усмотрел в этом «неспособность договориться» у элит. По-прежнему есть претензии и к главе ГБР. «Я лично встречался с Трубой на заседании комитета, поднимал вопрос нарушения им законов в 2013–2014 гг., плюс он попадает под люстрацию, но был незаконно выведен из-под нее Олегом Махницким, — сказал «Вестям» нардеп Виталий Куприй. — Для меня очевидно, что этот человек зависим и был избран не для борьбы за справедливость, а ради выполнения приказов с Банковой».

«На самом деле, не было консолидированной позиции, случилось передергивание: сначала Труба поддержал наш проект (поданный Найемом. — Авт.), потом начались игрища и подвох со стороны правительства: оно де-факто подало новый проект под старым номером. Элиты не согласовали позиции, — сказал «Вестям» Александр Леменов, член конкурсной комиссии при ГБР. — Несмотря на это, машина уже стартанула, и ее не остановить: она может только ехать. А быстрее или медленнее — другое дело».

Вопрос комиссий

Параллельно ГБР объявило начало конкурсного отбора на 219 должностей в центральном аппарате ведомства, в т. ч. 152 следователей. «Это первая волна конкурса, скоро он будет объявлен и в территориальные управления», — пообещал Роман Труба. По словам Леменова, документы подают кандидаты среднего/нижнего уровней (отбор руководства заблокирован неголосованием Рады).

Отбирать будем по соответствию нормам, скажем, наличию юридического образования. Квотный принцип мы хотели убрать, но, я полагаю, он останется

Александр Леменов 

Все усложняется наличием сразу двух комиссий: «внешней» (отбирает руководство оперативных и следственных подразделений, в нее входят делегаты от Кабмина, Рады и АП — по три человека) и «внутренней» (пять членов — трое от Бюро и два представителя общественности). «Мы предлагали передать функции отбора руководства во внутреннюю комиссию, треть которой будет состоять из представителей Совета общественного контроля — сейчас Конкурсная комиссия состоит из политически ангажированных членов с прямым конфликтом интересов», — поясняет Мустафа Найем.

Требуются «зрелые» и «внимательные»

На «низовом» уровне в перечне требований, например, к следователю — опыт работы не менее пяти лет, опыт негласных разыскных действий, «способность работать в нескольких проектах одновременно» и «умение быстро реагировать на смену приоритетов», плюс спецтребования: знание УПК, Конвенции о правах человека, законов о гостайне, статусе нардепов, общественных организациях и т. п. Отдельно прописаны «внимательность к деталям» и «интеллектуальная, эмоциональная зрелость».

«Это та школа мастерства, которую утратили вместе со старой прокуратурой, — сказал нам экс-замглавы ГПУ Николай Голомша. — Когда-то в Донецкой области ко мне пришел 28-летний кандидат в прокуроры района. Я попросил его ответить на вопрос: что делать с мужчиной, который украл на ферме живность. Кандидат переспросил: мол, есть ли факт преступления и последствия, и однозначно ответил: арест. Но ведь этому человеку могли не платить зарплату три года. Или у него жена больна. Выяснить это и есть задача опытного, зрелого прокурора».