Как СССР пришел к краху во время «гонки вооружений»

«Гонка вооружений» — неприятное для Кремля словосочетание

Если о начале «Второй Холодной войны» аналитики заговорили вскоре после аннексии Крыма и последовавшего за ней первого пакета американских санкций, то скандальное «ракетно-ядерное» обращение Владимира Путина к Федеральному собранию оживило и вернуло в актуальный политический язык ключевое понятие Первой Холодной войны — «гонка вооружений».

Рональд Рейган и Михаил Горбачев во время беседы в Международном пресс-центр в Женеве, 1985 год. Фотохроника ТАСС

О новой «гонке вооружений», фактически объявленной Путиным, говорят западные эксперты, независимые российские СМИ и российские же оппозиционные эксперты. Провластные комментаторы этого словосочетания всячески избегают, а путинский пресс-секретарь Дмитрий Песков заявляет, что «в гонку вооружений Россия не втянется». Это давняя отличительная черта Кремля и его сторонников — совершать действия, но избегать называть эти действия вполне очевидными словами. Боязнь слов, терминов, а не собственных действий — в России к этому уже давно привыкли.

Но с «гонкой вооружений» — случай особый. Начиная новое агрессивное военно-техническое соревнование с США, Кремль отказывается считать это соревнование «гонкой вооружений» не только по политико-дипломатическим соображениям. С гонкой вооружений эпохи Холодной войны связано одно неприятное воспоминание: эта гонка привела СССР к краху — сперва экономическому, а потом и политическому. Правда, такого воспоминание о недавней главе отечественной истории оказалось недостаточно для того, чтобы не повторять ошибок прошлого. Проще держать себя в рамках магического мировоззрения и лишь избегать определенных слов.

Последняя битва Холодной войны — СССР держался из последних сил

Решающий шаг к победе и в первой гонке вооружений, и в первой Холодной войне администрация президента Рональда Рейгана сделала без малого 35 лет назад.

8 марта 1983 года во время выступления перед Национальной ассоциацией евангелистов Рейган впервые назвал СССР «Империей зла». А 23 марта 1983 года американский президент заявил: «Я отдал приказ предпринять всеобъемлющие и интенсивные усилия для проведения долгосрочной программы исследований и разработок, чтобы достичь нашей конечной цели — ликвидации угрозы, которую представляют стратегические ракеты с ядерными боеголовками».

Так было положено начало программе «Стратегическая оборонная инициатива» (СОИ).

Озабоченность Рейгана можно было понять: Советский Союз, многократно уступавший американцам по числу ядерных зарядов в 50-е-60-е годы, к 80-м добился количественного превосходства в ядерном арсенале. Рейган пришел в Белый дом с энергичной повесткой: «Лучший способ прекратить Холодную войну — это выиграть ее».

Первую половину 80-х называют «последней битвой Холодной войны», а 1983 год был самым напряженным годом этой битвы. «Разрядка международной напряженности» 70-х годов бесславно и бессмысленно завершилась. В декабре 1979 года советские войска входят в Афганистан, Запад бойкотирует Олимпиаду 1980 года в Москве, в США ведутся работы над нейтронным оружием, страны Варшавского договора проводят масштабные учения с применением ракетного и противоракетного оружия. Даже «гонка на лафетах» — череда смертей генсеков в СССР — не останавливает гонку вооружений и не снижает градус противостояния. В 1983 году Юрий Андропов грозит размещением в ГДР и Чехословакии оперативно-тактических ракет с ядерными зарядами, США размещают ракеты средней дальности «Першинг-2» в ФРГ.

Пусковые установки американских ядерных ракет средней дальности «Першинг-2» на пункте ликвидации в Хаузене перед уничтожением в соответствии с советско-американским договором 1987 года. Фото: Кульбицкий Геннадий / Фотохроника ТАСС

В 1984 году стрелки «Часов Судного дня« (проект журнала Чикагского университета «Бюллетень ученых-атомщиков») были передвинуты в позицию «без трех минут полночь». Полночь — момент ядерного апокалипсиса. Впрочем, в 2018 году «Часы Судного дня» показали «без двух минут полночь». 

В 1985 году в рамках «доктрины Рейгана» американцы усиливают помощь антикоммунистическим повстанческим движениям по всему миру: в Лаосе, Никарагуа, Анголе, Эфиопии, Мозамбике, а главное — в Афганистане.

Что касается СОИ, то эта программа так и не была реализована на практике — ее даже называют «крупнейшим блефом» в истории Холодной войны. Однако военно-политическое руководство СССР отнеслось к СОИ весьма серьезно. Наращивание военных расходов из-за опасности несуществующей СОИ, кровавая и финансово затратная война в Афганистане, все новые масштабные учения, постоянная поддержка в готовности ядерных арсеналов и огромной группировки войск в Европе, необходимость массированной военной помощи дружественным «прогрессивным режимам», столкнувшихся с усилением антикоммунистических движений — все это подтачивало экономику СССР. А к середине 80-х годов эта экономика и без того переживала непростые времена.

Крах советской экономики — путинская России в несколько лучшем положении

Рональд Рейган, характеризуя завершающий этап Холодной войны, заявлял: «Мы заставили Советы вдавить педаль газа в пол». Но, разумеется, военные нагрузки были не единственной причиной, по которой гибла ущербная, неэффективная экономика Союза.

Старший научный сотрудник института экономической политики Сергей Жаворонков в беседе с «МБХ медиа» говорит, что при исследовании роли растущих военных расходов в крахе советской экономики возникает проблема.

«Практически нет хороших работ, позволяющих детально исследовать советский военный бюджет до 1989 года. Формально он был карликовым — всего несколько процентов (если судить о том бюджете, который официально публиковался). Но были целые засекреченные министерства, типа Министерства среднего машиностроения, которое включало в себя и „мирный атом“, и всю военную ядерную программу. Реальные оборонные расходы были разбросаны по всем остальным якобы „гражданским“ ведомствам. Когда во время Горбачева все эти расходы консолидировали, то поняли, что это огромная сумма. И это при том, что в 1989 году военные расходы даже сократили — завершился вывод войск из Афганистана. Но, несмотря на это сокращение, все равно получалось около 20% бюджета военных расходов», —говорит эксперт.

Вывод советских войск из Афганистана, 1989 год. Фото: Георгий Надеждин / Фотохроника ТАСС

При этом Жаворонков указывает, что самым эффективным ходом американской администрации стала даже не СОИ, а «нефтяная» политика. В те годы происходит увеличение добычи нефти странами ОПЕК (в первую очередь союзницей США Саудовской Аравией), что сыграло свою роль в падении цен на нефть в 80-е годы практически вдвое. 

«Падение цен на нефть началось с 1981 года — цены упали с 32 долларов за баррель до 20 в 1986-м. В 1987 году они чуть поднялись до 25 долларов, в 1988-м опять упали до 20. Также СССР сильно зависел от экспорта зерна — десятки миллионов тонн в год, (чего нет сейчас). СССР продолжал выделять огромные кредиты Совету экономической взаимопомощи (СЭВ). В 1988 году после нескольких удачных лет начались неурожаи. Ситуация была ужасная и по эффективности сельского хозяйства: урожайность зерновых была меньше 20 ц/га (США, Западная Европа — 40−50), надои составляли 2500 кг в год (против 4−6 тысяч в Западной Европе и США) Антиалкогольная кампания сильно ударила по доходам бюджета. При этом правительство резко, на 25%, нарастило капитальные инвестиции (в рамках так называемого"ускорения») — это все в основном прекратилось в бессмысленные долгострои. Во второй половине 1990 года СССР «доел» валютные резервы и кредиты Запада. Упал импорт, резко усилились перебои с продовольствием и промышленными товарами", — описывает Жаворонков мрачное положение в советской экономике.

По мнению эксперта, сейчас ситуация «безусловно лучше» так как благодаря реформам 90-х годов в стране заработала рыночная экономика и мы не стоим перед угрозой голода. Сельскохозяйственной продукцией страна себя в основном обеспечивает сама.

Другое положение дел, по словам собеседника «МБХ медиа», и в нефтяной отрасли: «В 80-е годы ОПЕК контролировала сильно больше половины мировой добычи. Сейчас ОПЕК контролирует около 30%. И есть обоснованное мнение, что в 70-е-80-е годы цены на нефть зависели от физического спроса и предложения, в то время как сейчас изменение цен на нефть мало связано с ними. Например, в 2008 году, когда цены на нефть значительно упали, физический спрос на нее упал всего на несколько процентов. Сейчас нефть — это прежде всего инвестиционный товар, а в 80-е подразумевалось, что это прежде всего реальное топливо».

Радиомонтажники во время сборки нового прибора для исследования нефте-газоносных пластов, 1986 год. Фото: Фарид Хайрулин Фотохроника ТАСС

Новая гонка вооружений: непосильное бремя для бюджета, но благодать для коррупционеров

Но существуют другие проблемы, которые вряд ли может позволить себе государство, решившее вступать в соревнование с крупнейшей экономикой мира.

«У нас большая беда с бюджетом. По официальному проекту бюджета на 2018−2020 гг., дефицит составляет 8.3 триллиона рублей, займы из них 1,8 покрывают. Фонд национального благосостояния — 3,6 сейчас. А остальное? А остальное — придется либо снижать расходы, либо включать эмиссию и снижать их в реальном выражении. То есть сохранение нынешнего уровня жизни невозможно уже в перспективе трехлетнего бюджета: он вылезает за пределы установленного дефицита. Сложно резко нарастить заимствования, так как вырастет и стоимость обслуживания этих заимствований. Моя гипотеза заключается в том, что наши родные власти рассчитывают на авось: „Как-нибудь перекантуемся, пока цены на нефть не вырастут, или пока еще что-то хорошее не произойдет, а пока есть кубышечка“. Эта кубышечка, правда, тает — резервы ФНБ сокращаются, и планово они должна закончиться к 2020 году. После того, как это произойдет, придется идти по одному из трех путей: либо сокращать военно-полицейские расходы, либо сокращать социальные расходы, либо включать печатный станок, что позволит выполнить бюджет в номинале, но в долларах это будут еще меньшие деньги», — объясняет Жаворонков.

По мнению экономиста, в растущих военных расходах и громких военных заявлениях, помимо нагнетания пропагандистской истерики, есть еще одна выгодная для коррупционной путинской системы сторона: «На строительстве, например, моста в Крым можно что-то украсть, но в итоге мост все равно нужно построить. А то, что идет по линии военных НИОКР (Научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы) можно красть на сто процентов. Там все засекречено, а чем, грубо говоря, отличается какой-нибудь там истребитель пятого поколения от истребителя десятого поколения, мало кто знает. Потому так привлекательны все эти военные расходы, потому и растет их секретная часть год от года. Уже четверть военных расходов относится к строго засекреченным, хотя пять лет назад секретные расходы составляли около 10%. То есть под предлогом необходимости защиты от американского империализма ребята планируют набивать карманы, так как военных бюджет невозможно контролировать».

Есть, конечно, слабая надежда на то, что Владимир Путин, мечтающий «переиграть» Холодную войну, больше склонен ассоциировать себя с президентом-победителем Рейганом, чем с обанкротившимся руководством СССР — просто рассчитывает повторить при помощи примитивной компьютерной графики «великий блеф СОИ». Но в таком случае неясно, на что надеется Верховный главнокомандующий: вряд ли ему удастся заставить крупнейшую экономику мира «вдавить педаль газа в пол».

Однако, если вспомнить, с каким воодушевлением Путин говорил о крылатых ракетах и гигантских торпедах, то придется смириться с простой и невеселой мыслью: президент слабеющей страны с нарастающими экономическими проблемами всерьез рассчитывает победить в новой гонке вооружений. Военно-полицейские расходы он вряд ли сократит.

Автор: Роман Попков, МБХ медиа