«Мясо пришло, мясо ушло». О России, Сирии и разгроме ЧВК «Вагнера»

21 февраля 2018

1631

«Мясо пришло, мясо ушло». О России, Сирии и разгроме ЧВК «Вагнера»

Об этом в интервью «Радио Свобода» рассказал атаман казачьего общества «Ховрино» Евгений Шабаев.

CRiME подает интервью Шабаева без изменений, в качестве яркого образчика российской реальности и ментальности.

Журналист встретился с казаком, навещавшим в госпитале раненых бойцов «ЧВК Вагнера», и расспросил Шабаева об обстоятельствах боя 7 февраля, о том, где и за чей счет лечат раненых в нем, а также о путях, которыми бойцы вагнеровцев попадают из Донбасса в Сирию.

– Мой друг, вернувшийся «трехсотым» (раненым – ред.) с боевых столкновений в Сирии, с которым я встретился в Химкинской больнице (Химкинский центральный военный госпиталь), поведал мне довольно удручающую историю, – рассказывает Евгений Шабаев, атаман казачьего общества «Ховрино», который в химкинском госпитале лично видел восьмерых раненых в бою около деревни Хишам, недалеко от города Дейр-эз-Зор. – Наши «ЧВКшники Вагнера», а точнее пятое и второе его отделение, попали под авиационный обстрел, можно сказать, что и дроны там работали, он не может это подтвердить, потому что была ночь, потом уже была зачистка вертолетами. Когда 550 человек попадает в пустыне ночью под обстрел, то много не выживет. По его словам, вышло живыми и невредимыми порядка двухсот человек, в каком состоянии оставшиеся – он сказать не может, но выжить там было крайне трудно. По одной простой причине: вертолетного сопровождения, так называемой эвакуации, не было никогда, поскольку у "ЧВК Вагнера" нет этих вертолетов. Исходя из всего этого и можно делать вывод о погибших. Жириновский утверждает, что более 300 человек, Виктор Алкснис говорит, что 334. Я считаю, что они близки к истине. У меня есть информация из разных источников и из разных регионов. Так вот, в прошедшие выходные похоронили уже 15-го из тех, кто погиб под тем обстрелом.

– Этот вопрос очень тяжелый, поскольку подходило подкрепление, так называемый батальон «Весна»: это донбасский батальон, который, к сожалению, получает зарплаты гораздо меньше, чем вагнеровцы, хотя и входит в аппарат ЧВК. Они тоже столкнулись с воздушным сопротивлением, уже не таким сильным, но все равно довольно-таки серьезным. В пустыне эвакуировать раненых очень тяжело, это не Афганистан и не Чечня. Поэтому когда точно их смогли эвакуировать, я не знаю, но в Россию они стали поступать 11–12 февраля, а сам обстрел был с 7-го на 8-е.

– Я не могу это утверждать, но думаю, да, потому что других бортов там не было.

– Долго, больше сказать не могу. Там было уже пять «наборов» «ЧВК Вагнера». Это не первая командировка моего друга.

– Рваные раны живота, осколочные, минно-взрывные. Это тяжелые ранения, они нетранспортабельны. То, что их привезли, – это большой героизм наших медиков, им, конечно, большое спасибо. Поэтому мы и не называем никаких фамилий, по одной простой причине: их могут просто выкинуть из больницы, поскольку это госпиталь Минобороны, а ЧВК – любая ЧВК в России – запрещена законом. И еще один повод, почему я не говорю фамилии, потому что если их выгоняют из госпиталя Минобороны и они поступают к гражданским врачам, любой из них, вплоть до медсестры, обязан заявить в полицию и прокуратуру об огнестрельном и любом другом ранении. Соответственно, будет возбуждено уголовное дело. И люди будут сидеть в тюрьме.

– Самый главный повод, почему они туда едут, – здесь у них нет жизни, нет работы, нет ни социального, ни экономического статуса. Ни как у военнослужащих, имеющих определенный опыт, ни как у простых граждан. Они поехали как контрактники на охрану нефтепровода Евгения Пригожина, поскольку именно те «сакральные» нефтяные поля, которые под Пальмирой находятся, они и охраняли. Им было приказано взять очередной участок, так скажем, «бесхозных» полей. А потом оказалось, что они под контролем другой альтернативной бизнес-компании, которая довольно серьезно охраняет своих клиентов. Это частная американская компания (согласно официальным данным Минобороны США, нападение россиян и проасадовских сирийских группировок 7 февраля отражали бойцы «Сирийских демократических сил» и кадровые американские военные, а не «частники» – ред.).

Но в чем отличие американских частных компаний? У них, по крайней мере, есть закон о ЧВК. Есть социальный регламент, ответственность. И каждый, любой боец ЧВК – это боец армии Соединенных Штатов, и они их защищают. Наши же – это бесправное мясо. Ветераны боевых действий у нас имеют «огромные» социальные гарантии в виде тысячи рублей в месяц, и больше ничего. У них отобрали право и на проживание в социальных учреждениях, и на квартиру, по этим вопросам мы судимся с российским государством уже более шести лет. И в этих условиях говорить о том, что государство примет закон о ЧВК, когда у них нет денег и нужно «держаться и терпеть»... я не уверен, что им это нужно, их вполне устраивает то, что сейчас происходит: «мясо пришло, мясо ушло...» Ну и к вопросу о наемничестве: мы все работаем ради денег, на любой работе. Это работа для ребят, которые не нашли другой работы здесь, в мирной жизни.

– Договоры, которые подписываются с наемниками, которые едут в Сирию, находятся вне правовых рамок и не имеют юридической силы в Российской Федерации. В случае ранения там прописана сумма до миллиона рублей и два миллиона в случае гибели. Распределяют эти суммы вербовщики, которые отправляют ребят в Сирию. С этими выплатами очень много проблем. Я слышал об одном случае, когда вагнеровец погиб, а его родственникам не заплатили часть денег, это было в Краснодарском крае.

– Я еще перед вводом войск в Сирию говорил, что было совещание в Кремле, где, по моим данным, было дано поручение Бородаю «утилизировать» ту массу людей, которые поднялись, которые видели, что можно менять власть, так скажем, не выборным путем. Такие люди не нужны в нашей стране. Так что кроме нефтяной цели была и «утилизация» ветеранов Донбасса. Собственно, этим они и занимаются. Большинство первого, второго и третьего сирийского набора, люди, прошедшие серьезную подготовку, были зачищены, а точнее – отправлены до артподготовки на штурм сирийских городов.

– Государство, все они находятся в государственных учреждениях. Но для США ЧВК – это не государственная структура, поскольку мы сами не признаем частные военные компании. Поэтому и предупреждать об обстрелах никто не должен. С другой стороны, США сами подтвердили свой собственный удар. Вместо того, чтобы хотя бы выразить глубочайшую озабоченность, как это делает наш великий полководец Лавров, российские власти просто не заметили эту ситуацию и озаботились проблемами во Флориде. То есть погибает, как минимум, не меньше ста человек, а наши власти озабочены смертями в американских в школах. Я что-то не заметил, чтобы Трамп сильно переживал, когда у нас в Улан-Удэ топором детей рубили. Если наше российское государство не хочет поддерживать наших граждан, не хочет их защищать и даже после смерти забывает о них, значит государство служит чему-то другому, а не национальным интересам народа. Наверное, оно служит своим коммерческим интересам. И тогда это, наверное, бизнес-проект, в котором люди выступают как биомасса. С другой стороны, нас как биомассу используют и здесь: вы платите за капремонт, за ЖКХ, а вас умерщвляют, в стране вымирание. Ну а там (в Сирии) – живое быстрое уничтожение.

– У нас есть СИЗО в Донецке, СИЗО в Луганске, где людей, в том числе и российских граждан, содержат уже более трех лет после подписания минских соглашений. Эти люди не хотели останавливаться, они хотели идти дальше, защищать свою родину. А их посадили в СИЗО без предъявления обвинения. Там не действует адвокатура, там все по понятиям. И вот ребята сидят три года. К ним приходят вербовщики и говорят: либо ты здесь продолжаешь гнить, либо ты поедешь воевать, может, чего-нибудь и заработаешь. Когда ты видишь перед собой такой выбор, ты идешь воевать – и не за 150 тысяч рублей, как воюют определенные ЧВКшники, а идешь в набор в «Весну», в «Карпаты», где платят около 100 тысяч, да и то не всегда. Вербовщики ведь работают и на Украине, ветераны АТО тоже есть в Сирии. Там никого не интересует сейчас, кто туда приедет. И в одном окопе могут оказаться те, кто в Донбассе стрелял друг в друга. Мы людям говорим, но они уже не воспринимают ничего. Потому что нет работы, реальный экономический кризис в стране. Конечно, можно верить, что мы вышли из него, поднялись с колен, но знаете, подняться с колен и упасть на пятую точку, это очень неприятно.

– Нам туда не нужно было заходить. Какой теперь есть выход из этой ситуации, я не знаю. Любой шаг ведет к отрицательному воздействию. Но с другой стороны, поскольку национальные интересы их вообще никак не волнуют, они будут продолжать добывать ту нефть на тех участках, где они закрепились.

Источник заставочной иллюстрации: архив CRiME