Накануне великих преступлений. Как в СССР со спекулянтами боролись

С введением в начале 1920-х гг. новой экономической политики, стержнем которой было допущение частного капитала на рынок, частная торговля хлебом, как и другими продуктами сельского хозяйства, стала нормой повседневной жизни. Во второй половине 1920-х годов предприниматели закупали в сельскохозяйственных районах около четверти хлеба, обеспечивали пятую часть (а по пшенице даже треть) его поставок населению потребительских районов.

Успех деятельности частных предпринимателей был предопределён — с одной стороны, учитывая растущий в условиях индустриализации спрос населения на сельскохозяйственную продукцию — прежде всего на хлеб, который в этот период всё ещё был основой ежедневного рациона питания как на селе, так и в городе; а с другой — из-за устойчивого предложения самого поставщика, обусловленного одним мощным стимулом — материальной заинтересованностью.

В условиях НЭПа большевистская власть была вынуждена «закрывать глаза» на то, что формально все торговые операции частника могли рассматриваться как спекулятивные. До поры до времени власть больше заботилась о том, чтобы частники действовали легально (имели патенты, должным образом платили налоги) и не допускали разного рода злоупотреблений. На предотвращение последних и наказание недобросовестных торговцев и были направлены соответствующие статьи Уголовного кодекса РСФСР и УССР, введённые в действие соответственно в 1922 и 1923 гг.

Заметим, что по сравнению с годами гражданской войны, в первом советском Уголовном кодексе система наказаний частных торговцев была существенно смягчена. Она предусматривала заключение на шесть месяцев с конфискацией имущества и запретом ведения торговли для тех нарушителей, которые искусственно повышали цены на товары путём сговора, забастовок или злостно не выпускали товары на рынок.

В новом Уголовном кодексе, введённом в действие в РСФСР в конце 1926 г., а в УССР в начале 1927 г., наказание за вышеуказанный состав преступления было несколько усилено. Согласно статьям 107 УК РСФСР и 127 УК УССР злостное повышение цен на товары путём скупки, или сокрытия выпуска их на рынок влекло за собой лишение свободы на срок до 1 года с конфискацией всего или части имущества. В случае же установления сговора торговцев это грозило тремя годами заключения и конфискацией всего имущества.

Правда, в течение 1927 г. эти статьи УК в судебной практике активно не применялись, однако ситуация в корне изменилась в начале 1928 года. В условиях развёртывания чрезвычайных мер в аграрной сфере эти статьи превратились в грозное оружие большевистской власти в борьбе с частным предпринимательством в городе, а также с крестьянством, которое не желало отдавать свой хлеб государству по низким ценам.

В директиве от 14 января 1928 г. за подписью Сталина прямо указывалось: «...Многие из коммунистов думают, что нельзя трогать скупщика и кулака… это самая гнилая мысль из всех гнилых мыслей, которые есть в голове некоторых коммунистов. Дело обстоит как раз наоборот. Чтобы восстановить нашу политику цен и добиться серьёзного перелома, нужно сейчас же ударить по скупщику и кулаку, нужно арестовать спекулянтов, кулачков и других дезорганизаторов рынка и политики цен...»

Как известно, поводом для возвращения к «военно-коммунистическим» методам заготовок стал так называемый хлебозаготовительный кризис 1927/28 г., возникший в результате «ценовых ножниц» на сельскохозяйственную и промышленную продукцию. В этом году был неурожай, что стало главной причиной стихийного повышения рыночных цен на зерно, в то время как заготовительные цены оставались низкими. В то же время государственная промышленность не смогла выпустить достаточного количества товаров, они были низкого качества, а их цена слишком высокой (несмотря на то, что большевики пошли на 10-процентное снижение стоимости товаров в ущерб доходам промышленности). Однако большевики считали, что главной причиной кризиса был «кулацкий саботаж».

В то время основной расчёт крестьянских запасов проводился Центральным статистическим управлением (ЦСУ). Однако в ходе кризиса хлебозаготовок 1925/26 гг. ЦСУ обвинили не в преувеличении, а в уменьшении возможностей зернового производства, а значит, государственных заготовок хлеба. Но, что более интересно, главным обвинителем выступили не только левые (Каменев, Зиновьев), но и принадлежавший тогда к правым Сталин.

Последний на XIV съезде резко раскритиковал деятельность этого органа и его руководителя П.Попова — известного земского статистика, возглавлявшего ЦСУ с 1918 года. В ответ на эти упрёки Попов 22 декабря направил письмо генсеку, в котором требовал публично опровергнуть произнесённые на съезде ложные сведения и извиниться за нанесённые грубые оскорбления. Никаких опровержений или извинений со стороны Сталина не последовало.

Зато 17 марта 1926 г. Политбюро ЦК ВКП(б) подтвердило все обвинения против ЦСУ и окончательно отстранило Попова от руководства ЦСУ. Его новым председателем стал В.Оболенский (Осинский) — экономист-теоретик и хозяйственник, имевший большой большевистский стаж, хотя и «небезупречную» политическую биографию из-за принадлежности к группе «левых коммунистов».

Подобранная Оболенским «обновлённая команда» экономистов, агрономов и статистиков занималась определением скрытых крестьянских запасов, на основе которых строились планы хлебозаготовок. Впрочем, новый кризис 1927/28 гг. выявил несоответствие формальных показателей хлебофуражного баланса реальному положению дел. Тогда Оболенский 12 декабря 1927 года написал письмо Рыкову и Сталину, в котором предупреждал об угрозе нового кризиса.

Главной причиной кризиса Оболенский считал развёртывание промышленного производства «в темпе и в направлениях, которые не соответствуют реальным возможностям страны». Опираясь на точные данные об уже собранном урожае, он отстаивал необходимость повысить закупочные цены на зерно, чтобы мотивировать крестьян выбросить его на рынок в большом количестве. Однако, как известно, тогда этого сделано не было, что только усилило кризис.

За свою позицию 1 марта 1928 г. председатель ЦСУ СССР распрощался со своей должностью. Позже, на июльском (1928 г.) пленуме Микоян признал, что расчёты Политбюро запасов хлеба на селе оказались завышенными. По его словам, запасы крестьян составляли не больше 500-600 млн пудов, а значит, просчёт составлял 300 млн пудов. Но это будет позже. А в августе 1927 года, когда ЦСУ под руководством Оболенского опубликовало завышенные оценки хлебных крестьянских запасов, объединённая оппозиция (Каменев, Зиновьев, Троцкий) разработала широкий программный документ, в котором выступила с собственным рецептом преодоления кризиса. Они предложили «в целях усиления экспорта обеспечить изъятие у зажиточных кулацких слоёв — примерно в 10% крестьянских дворов — в порядке займа не менее 150 млн пудов из тех натуральных хлебных запасов, которые достигли уже в 1926-1927 году 800-900 млн пудов...»

Партийное большинство резко критиковало оппозиционеров, что, с другой стороны, не помешало Бухарину заявить 12 октября 1927 г. на 8-м Московском съезде профсоюзов о необходимости перейти к форсированному наступлению на капиталистические элементы, в первую очередь, на кулачество. Практически весь XV партсъезд (декабрь 1927 г.) прошёл под лозунгом борьбы с кулачеством, причём выразителем такой позиции были не только оппозиционеры, но и представители генеральной линии.

Сталин не спешил делать резких заявлений, занимая выжидательную позицию. Весьма показательно, что отдельные оппозиционеры даже критиковали на съезде Сталина за его «примиренческую позицию», например, И.Бакаев: «...В докладе т. Сталина нет и намёка на лозунг о «форсированном наступлении на кулака... Я обращаю внимание съезда на то противоречие, в котором т. Бухарин находится с т. Сталиным...» Впрочем, не пройдёт и месяца, как Сталин резко изменит свою позицию. И это не случайно. Дело в том, что на XV партсъезде будет окончательно разгромлена левая оппозиция, оппозиционеры будут исключены из партии и отправлены в ссылку. А значит, необходимости в прочном союзе с Бухариным у Сталина больше не будет.

Часто в литературе утверждается, что большевики начали применять репрессивные меры после поездки Сталина в Сибирь, однако упомянутая директива от 14 января 1928 г. вышла как раз до неё: генсек выехал из Москвы на следующий день. На самом деле полигоном для репрессий стала Украина. В течение 1923-1927 гг. Украина отгружала в другие союзные республики около 90% товарного хлеба. Доля украинского хлеба в экспорте достигла 56,2% в 1926/1927 гг. Политические лидеры Украины пытались скрыть факт массового вывоза хлеба из украинского села для снабжения других республик, ссылаясь на то, что Украина использовала его исключительно для внутреннего потребления.

Для усиления хлебозаготовок в УССР прибыл В.Молотов, который пробыл здесь с 28 декабря 1927 г. по 6 января 1928 г. Изначально план хлебозаготовок для Украины был установлен в размере 245 млн пудов, что уже превышало заготовки прошлого года более чем на 20%. Однако 30 декабря 1927 г. во время пребывания Молотова на совещании в Харькове Политбюро ЦК КП(б)У по указанию Молотова приняло решение увеличить хлебозаготовки до 265 млн пудов (в дальнейшем они будут увеличены до 277 млн пудов).

Молотов требовал жёстких репрессий против кулака и снимал с должностей партийно-советских руководителей. 5 января 1928 г. он выступил на заседании политбюро ЦК КП(б)У, которое решило сосредоточить внимание всех структур управления на «безусловно точном выполнении всех нарядов центра» по хлебозаготовкам. Результатом стала директива ЦК ВКП(б) от 5 января 1928 г., где Кремль в резкой форме требовал «добиться решительного перелома в хлебозаготовке в течение одной недели», санкционировав применение «жёстких наказаний» кулаков, «взыскания недоимок по всякого рода платежам», а также «репрессивных мер» в отношении «кулаков и спекулянтов, которые срывают сельскохозяйственные цены».

Позже, 13 января политбюро ЦК КП(б)У постановило разработать административные и карательные меры в отношении сотрудников хлебозаготовительных и кооперативных организаций за невыполнение плановых заданий. В связи с переходом на внеэкономические методы хлебозаготовок, началась мобилизация партийного актива, по своему характеру схожая на годы гражданской войны.

На селе появились заготовительные отряды, которые вместе с местными властями закрывали рынки, устанавливали посты на дорогах, чтобы не давать крестьянам сбывать зерно частным перекупщикам, обыскивали амбары, с помощью органов ГПУ УССР конфисковывали зерно у арестованных. Только в январе-марте 1928 г. в Украине было мобилизовано около шести тысяч окружных, городских, районных партийных работников, которых направили в село для усиления хлебозаготовок.

О ходе выполнения директивы Кремля органы ГПУ УССР отчитались уже в конце января 1928 г., доложив «наверх», что только с 5 января по 26 января привлечено к ответственности 876 частных торговцев, из которых 704 человек арестованы; 275 частников приговорены к различным срокам лишения свободы — от одного месяца до пяти лет строгой изоляции с конфискацией всего имущества и высылкой за пределы Украины. Результатом репрессий и хлебозаготовок стал локальный голод в ряде сельских районов Украины весной 1928 г.

Уже в конце января 1928 г. тогдашний председатель ВСНХ Куйбышев сообщил Политбюро о катастрофической ситуации и о том, что страна не может решить проблему только своими ресурсами. Эта точка зрения получила поддержку в февральской резолюции Совнаркома. Таким образом, Политбюро не только не смогло в тот год экспортировать хлеб, но, не дотянув до нового урожая и осознав угрозу голода в деревне, импортировало на 1 июля 1928 г. 15 млн пудов пшеницы. Оно было выделено для голодающих районов. Так, в марте 1928 г. Березовский РВК в Одесской области выделил 115 тыс. пудов хлеба для крестьян, которые «буквально голодают».

petrimazepa.com