Криптобанкиры. Топ-менеджеры инвестбанков переходят в компании, занимающиеся блокчейном

Мир буквально загипнотизирован блокчейном и криптовалютами. Эти слова стали синонимами богатства, символизируют собой новую реальность, где нечто абстрактное растет в цене в сотни раз быстрее самых ликвидных финансовых и товарных активов. Недавний пример: малоизвестная британская компания On-line Plc, инвестирующая в интернет и IT, объявила о планах сменить название на On-line Blockchain Plc, и ее котировки взлетели за пару дней более чем на 400%. По данным Bloomberg,  дневной рост акций On-line Plc оказался максимальным среди компаний малой капитализации на Лондонской фондовой бирже с декабря 1996 года. Объем сделок с ее бумагами достиг 2,9 млн акций в день — это в 16 раз больше, чем показатель за целый год. Всего лишь одно слово в названии, а какие разительные перемены!

Стоимость биткоина с начала 2017 года выросла более чем на 500%, превысив отметку $6000, а общая капитализация рынка криптовалют, по данным агрегатора coinmarketcap.com, увеличилась почти в 10 раз, с $18,2 до $176,6 млрд. Для сравнения: индекс S&P 500 с 1 января поднялся лишь на 14%, а индекс доллара (курс к корзине валют шести стран — основных торговых партнеров США) опустился более чем на 8%.

Растет и рынок первичного размещения токенов (Initial Coin Offering, ICO). По оценкам портала CoinDesk, в 2016 году в мире было проведено ICO на $256 млн, а в первом полугодии 2017-го — уже на $835 млн, причем $797 млн было привлечено в II квартале. Криптовалюты и блокчейн воспринимаются рынками как горячая инвестиционная идея. 

Время первых

Ряды блокчейн-гиков пополняют инвестбанкиры, портфельные управляющие и директора family office, истосковавшиеся по высоким доходностям, которые улетучились после кризиса 2008 года и введения закона Додда — Франка.

Бывший глава Morgan Stanley Джон Мак в июле 2017-го объявил о запуске собственной онлайн-платформы для торговли криптовалютами — Omega One. Финансирование для этого проекта именитый инвестбанкир намерен привлекать при помощи ICO. Другой выходец из Morgan Stanley, Стэн Мирошник, в свое время отвечавший в банке за инвестиции в энергетический сектор России и СНГ, сейчас возглавляет собственную компанию The Element Group и помогает стартаперам в организации ICO. Свой новый проект Мирошник характеризует как «полноценный инвестиционный банк для рынка цифровых токенов». Джон Вонг, венчурный инвестор из канувшего в Лету инвестбанка Lehman Brothers, и бывший юридический консультант IFC (группа Всемирного банка) Сергей Рабенко занимаются привлечением средств в «токенизированный» взаимный фонд Taas, инвестирующий в криптоактивы. И это лишь несколько примеров.

«Финансисты и инвестбанкиры всегда были на форпостах технологических революций. Способность увидеть новое, успеть раньше всех, быстро соотнести риски с потенциальными доходами и рискнуть — это то, чем они каждый день живут», — говорит заместитель гендиректора по финансам и операционной деятельности «Атона» Максим Кузякин. Аналитик ГК «Финам» Леонид Делицын добавляет, что любовь инвестбанкиров к рынку криптовалют взаимна. «В мире криптовалют спрос на руководителей из мира традиционных финансов очень велик. Во-первых, наличие в проекте финансиста с опытом работы — это уже плюс для компании, проводящей ICO. Во-вторых, гении мира криптовалют, способные намыть много цифрового золота, не умеют проводить road show по инвестбанкам и пенсионным фондам», — рассуждает эксперт.

Финансовую мотивацию также не стоит сбрасывать со счетов. По словам Делицына, в условиях быстрорастущего рынка основатели стартапов могут обещать топ-менеджеру такое вознаграждение, которого он не найдет даже в «компаниях-единорогах» (с капитализацией от $1 млрд).

Бывший сотрудник Deutsche Bank Дмитрий Сергеев, работающий над запуском стартапа в Сингапуре, утверждает, что благодаря своему первому проекту — фонду доверительного управления криптовалютами — сумел заработать на пару с партнером порядка $700 000 за год. Эти средства предприниматели вложили в майнинговые мощности в Абхазии и начали активно участвовать в ICO. «Сейчас одно из основных наших направлений — это создание синдицированного капитала для участия в предпродаже токенов. При такой схеме мы имеем доходность 30–40% на капитал после выхода токенов на биржу», — говорит Сергеев.

Риск ради доходности

В отличие от традиционных активов криптовалюты характеризуются повышенной волатильностью, поэтому инвестиции в них считаются высокорискованными. Кроме того, быстрый рост капитализации криптовалют нередко сравнивают с надуванием очередного пузыря. Среди критиков «криптовалютной лихорадки» — нобелевский лауреат Роберт Шиллер, который в свое время предсказал пузырь доткомов, и создатель криптовалюты Ethereum Виталик Бутерин, по оценке которого 90% всех стартапов, привлекающих деньги через ICO, обречены на провал, поскольку стоимость токенов обеспечена только желанием людей ими обладать.

Отношение властей к криптовалютам по-прежнему неоднозначно. Если в США ICO решили регулировать так же, как и IPO, то Китай и Южная Корея пошли по пути запрета токенизации и блокировки криптовалютных сервисов. В России продолжается дискуссия о том, как должны регулироваться операции с цифровыми активами. В конце октября Владимир Путин поручил Центробанку и правительству проработать регулирование криптовалют, майнинга и ICO «по аналогии с регулированием первичного размещения ценных бумаг». Изменения в законодательство должны быть внесены до 1 июля 2018 года.

Максим Кузякин из «Атона» убежден, что если бум на ICO и криптовалюты может оказаться преходящим явлением, то блокчейн — это уже навсегда. «Это базовая технология, которая ляжет в основу следующего витка развития экономики. И тогда и регулирование подтянется, и рисков станет меньше, и потенциальные доходы снизятся довольно сильно», — подчеркивает он.

Пока же невнятное регулирование на руку криптоинвесторам, считает руководитель группы консультирования по перспективным технологиям KPMG Николай Легкодимов. «Сейчас есть минимальный уровень регулирования, при котором институциональным игрокам можно зарабатывать. При этом с точки зрения риск-менеджмента еще не закрыты многие возможности, которые уже регуляторно недоступны для крупных банков», — поясняет он.

Forbes поговорил с предпринимателями, которые пришли в криптовалютную индустрию из «больших финансов». На что они рассчитывают?

Бывший «квант»

Сооснователя лондонского стартапа Wirex Павла Матвеева трудно застать в России. Если он и прилетает в Москву, то ради очередной конференции по блокчейну или короткой деловой встречи, посвященной его проекту. В разговоре с Forbes финансист признается, что пока не считает Россию приоритетным рынком для Wirex. «Ключевыми для нас являются Европа, Азия и Латинская Америка. Но у России есть шанс стать юрисдикцией, где можно будет делать легальное ICO или сделки с криптовалютой», — говорит Матвеев.

Прежде чем запустить свой стартап — платформу для мгновенных денежных переводов в фиатных и цифровых валютах, а также одноименную дебетовую карту, позволяющую расплачиваться как традиционными валютами, так и биткоином, финансист около семи лет проработал в инвестбанках в Лондоне. Сначала был Barclays Capital, затем — Morgan Stanley и Credit Suisse, далее — французские банки BNP Paribas и Societe Generale. В каждом из них Матвеев был «квантом» — специалистом, который занимался разработкой торговых стратегий и алгоритмическим трейдингом. «Это была такая роботизированная торговля разными классами активов — ценными бумагами, деривативами, fixed income», — перечисляет он.

Карьера складывалась удачно — Матвееву удалось дорасти до позиции вице-президента. А дальше стало скучно. «Работать в инвестбанкинге в Лондоне хорошо, зарплаты в этой сфере большие, это все, к чему можно стремиться. Но здесь и самая короткая карьерная лестница — всего 4–5 позиций. Я понял, что достиг всех своих целей и мне уже не так интересно», — рассказывает Матвеев. Тогда он решил вернуться к истокам — бизнесу в IT. До переезда в Лондон у Матвеева, выпускника Вологодского политеха по специальности «компьютерные науки», уже был свой стартап в Москве. Работая над блокчейн-платформой в Societe Generale, он задумался о создании собственного криптовалютного сервиса. К проекту подключился предприниматель Дмитрий Лазаричев, с которым Матвеев познакомился еще до переезда в Лондон на курсах английского.

Примерно через полгода Матвеев ушел из инвестбанка и вплотную занялся стартапом. По его словам, поначалу они с Лазаричевым вложили в Wirex £50 000 своих сбережений, затем собрали у друзей и знакомых еще £80 000. Позднее в проект вошли венчурные фонды. Наконец японский холдинг SBI Group инвестировал $3 млн — сейчас Wirex делает с ним совместную компанию. «Самым сложным было завоевать доверие инвесторов. Когда мы говорили, что хотим делать карты, нам 95% ответили: вы scum, парни, вы хотите забрать наши деньги», — вспоминает Матвеев.

Не меньше трудностей было связано с попыткой открыть банковский счет — основателям Wirex пришлось обратиться по меньшей мере в 10 кредитных организаций. «Я сейчас смотрю на ICO-проекты — здесь каждый второй какой-то scum. Просто люди пришли за деньгами, а не для того чтобы сделать проект. На первых этапах становления биткоина именно такое отношение было ко всем криптовалютным проектам», — вспоминает Матвеев.

Финансист утверждает, что вопреки всем препятствиям проект Wirex вышел на самоокупаемость спустя полгода после запуска. Сейчас, по словам Матвеева, сервис привлекает по 4000 новых клиентов в день. «Всего у нас 960 000 клиентов, выпущено более 670 000 карт. В Wirex работают 100 человек, причем за этот год мы наняли 50 человек. До конца следующего года штат должен увеличиться до 250 человек», — говорит бизнесмен. Большие надежды он возлагает на совместную компанию с SBI: «В Японии у этого холдинга клиентская база 4 млн человек. Мы можем получить доступ к этой базе в начале 2018 года».

Основатель BankEx Игорь Хмель раньше консультировал Сбербанк по инвестициях в финтех. Сейчас он привлекает средства на свой проект при помощи ICOФото Гульнары Хаматовой для Forbes 

Неуловимый лаборант

Во время ICO-тура по США основатель блокчейн-платформы BankEx Игорь Хмель стал неуловим. «Сегодня он в Лас-Вегасе, но у нас никто не знает, где он будет завтра, даже его девушка», — говорил представитель компании в Москве. Forbes удалось застать главу BankEx в Нью-Йорке — разговор состоялся в скайпе в два ночи по местному времени, но финансист бойко и подробно рассказывал о своем проекте — с самопрезентацией у него все отлично.

Игорь Хмель — человек разносторонний. После переезда в Москву из Киева он успел окончить МФТИ, магистратуру РЭШ и даже вечернее отделение журфака МГУ. Работал сначала в компании «Тройка Диалог», где занимался прямыми инвестициями, затем специализировался на корпоративных финансах в консалтинговых компаниях Deloitte и McKinsey. Далее была бизнес-школа в Стэнфорде, после которой Хмель пробовал свои силы в одном из крупнейших хедж-фондов мира Citadel в Чикаго, однако там не задержался. «В США не очень интересно делать карьеру, потому что все очень предсказуемо. Ты сразу можешь понять, где у тебя потолок, и будешь долго топтаться на одном месте», — поясняет он.

Примерно в то же время оформился интерес Хмеля к финтех-индустрии. Он начал консультировать BBVA Innovations — инновационное подразделение испанского банка BBVA, помогая ему подбирать проекты в Восточной Европе, а также пытался запускать собственные стартапы. «Я решил, что надо получить опыт, обзавестись инженерными связями, вернуться в Россию и устроиться в один из ведущих банков, чтобы делать там финтех-лабораторию», — рассказывает финансист.

После переговоров с Банком Москвы, Тинькофф Банком и «Русским стандартом» Игорь Хмель попал на собеседование к главе Сбербанка Герману Грефу, он и дал зеленый свет проекту финтех-лаборатории. «Мне выделили бюджет, дали возможность нанять до шести человек, и я неформально организовал инновационную лабораторию», — описывает свое сотрудничество со Сбербанком финансист. В числе проектов Хмеля — платежный сервис Plazius и платформа для таргетирования рекламы Segmento, которая впоследствии была частично продана АФК «Система».

Отработав три года на Сбербанк, финансист решил уйти в свободное плавание. «Я не смог заработать много денег, потому что был сотрудником Сбербанка. Ведь опционные программы у нас не развиты, этой культуры нет», — объясняет Хмель. Он решил сделать свою инновационную лабораторию и зарабатывать на продаже стартапов. За каждый проданный проект Хмель рассчитывал получить около $10–15 млн.

В 2016 году стало очевидно быстрое развитие блокчейна. Стартапы на базе этой технологии привлекали куда больше внимания инвесторов, чем обычный финтех. И Хмель решил адаптировать модель своей «фабрики финтеха» BankEx и переложить ее на блокчейн. Эта платформа стала использоваться для создания финансовых решений по привлечению капитала на основе блокчейн-технологии. «За счет блокчейна можно уменьшить стоимость секьюритизации и стоимость входа на рынок капитала. Не нужно тратить так много денег на сопровождение сделки, юристов, аудиторов — все это можно сделать дешевле, если просто вписать в протокол», — говорит Хмель. По его словам, рынок встретил этот проект воодушевленно. В июне BankEx собрал на pre-ICO $1 млн, половину в США. Среди покупателей токенов оказался один из крупнейших family office в стране, утверждает Хмель.

На предпродаже перед ICO, которое состоится в ноябре, платформа собрала еще $3 млн и получила заявки на предстоящее размещение токенов более чем на $7 млн. На самом ICO BankEx планирует привлечь $20–50 млн.

Хмель убежден, что регулятивные трудности на рынке ICO — это болезнь роста: «Рано или поздно эту отрасль отрегулируют, создадут четкие правила игры. Так уже было с краудфинансированием в США — в 2012 году был принят закон Jobs Act, который сейчас и регулирует этот рынок».

Цифровой банкир

В сентябре 2017-го немецкий финансист и основатель цифрового банка WB21 Майкл Гастауэр открывал отделение своей компании в Москве. Церемония проходила в одном из конференц-залов отеля  The Ritz-Carlton у Кремля, позже праздник переместился в ресторан на крыше. Немецкие и швейцарские банкиры веселились так, будто на дворе вновь середина 2000-х, нефть по $150 за баррель — и никаких санкций и девальвации рубля. 

Немецкий финансист Майкл Гастауэр разрешил своему цифровому банку WB21 принимать депозиты в биткоинахФото Александра Корнюхина для Forbes 

В Германии и Швейцарии отношение к Гастауэру неоднозначное. Некоторые СМИ, в частности Suddeutsche Zeitung, даже ставят под сомнение ряд его сделок и пишут об обвинениях в мошенничестве, которые предъявляли банкиру в разные годы.

Сам Гастауэр, высокий сдержанный немец в безупречном костюме, крайне осторожно отвечал на вопросы о получении банковской лицензии у ЦБ, валютном контроле и целевой аудитории банка WB21. Это было ожидаемо: банк Гастауэра не только позволяет открыть зарубежный банковский счет в большинстве стран мира в режиме онлайн, но еще и принимает депозиты в биткоинах и других криптовалютах. Кроме того, WB21 помогает клиентам покупать цифровые активы в инвестиционных целях.

Во время следующего визита инвестбанкира в Москву Forbes удалось поговорить с ним более обстоятельно. Встреча состоялась в полюбившемся Гастауэру отеле The Ritz-Carlton. О собственном прошлом банкир говорил неохотно — рассказывать о своем детище ему нравится куда больше. Окончив Университет Цюриха, Гастауэр начал традиционную для Швейцарии карьеру в инвестиционном банкинге и управлении активами. Он начал работать в Deutsche Bank, а в 24 года основал инвестиционную компанию Swiss Asset Management. «Мы инвестировали в недвижимость, акции и облигации, а также в специальные фонды. У нас был опыт вложения и в интернет-компании, которые собирались выходить на биржу во время бума доткомов», — рассказывает банкир.

Гастауэра всегда привлекали новые технологии и цифровые решения. Одной из важнейших сделок своей молодости банкир считает финансирование музыкального онлайн-сервиса Spotify — в те годы небольшого стартапа из Кремниевой долины. В начале 2000-х он утвердился во мнении, что электронная коммерция вырастет в действительно крупный бизнес. В это время он основал процессинговую компанию APAX Global Payments, которая со временем вышла на рынки 40 стран. Капитализация этого проекта, по его словам, в конечном счете достигла $480 млн, и Гастауэр продал его банку CIMB.

Позже у него появилась идея создать более совершенный банкинг, используя современные технологии. В 2015 году он инвестировал $2,3 млн посевного капитала в цифровой банк WB21. Меньше чем через год капитализация новой компании выросла до $2,2 млрд, а инвестиции Гастауэра превратились в пакет акций стоимостью $1,65 млрд. По словам банкира, сейчас у WB21 порядка 2 млн клиентов в 180 странах и сеть отделений в 90 странах.

Финансист уверен: криптовалюты и блокчейн — это надолго. «По мере роста спроса цены на крупнейшие цифровые валюты будут идти вверх. Биткоин относительно быстро достигнет отметки $10 000, так как сейчас все больше институциональных инвесторов пытаются запрыгнуть в поезд на полном ходу и инвестируют большие деньги в криптовалюты», — прогнозирует Гастауэр. Он убежден, что регуляторы рано или поздно придут к консенсусу о том, как сделать криптовалюты легальным активом. «Технически возможно посылать деньги в биткоинах из России в США и другие страны. Как только это станет легально, мы запустим такую функцию», — обещает банкир.

forbes.ru