Беджамов настучал Лондонскому суду на Фридмана и Хана

Сделка, как утверждает Беджамов, состоялась еще весной 2022 г., через неделю после объявления санкций против бизнесменов. Беглый банкир настаивает, что сумма была символической, а продажа – фикцией. Все четыре бизнесмена фактически продолжают контролировать «А1», говорится в показаниях Беджамова.

В «А1» с этим не согласны. В рамках еще одного спора, связанного с банкротством Беджамова, Файн представил доказательства того, что цена в 100 000 руб. была рыночной, с учетом того что у компании было неудовлетворительное финансовое положение, упоминается в определении суда. Согласно бухгалтерской отчетности за 2022 г., чистый убыток ООО «А1» составил 992 млн руб. и вырос в 78,7 раза год к году (12,6 млн руб.). Представители Беджамова тогда парировали, что в отчетности, вероятно, не учтены крупные суммы, в том числе $20 млн задолженности рухнувшего ВПБ перед «А1» и др.

Обвинение Беджамова носит провокационный характер и нацелено на дискредитацию «А1», заявил «Ведомостям» юрист компании Никита Гаевой. По его словам, Файн купил 100% долей в «А1» у российской компании (юрист ее не назвал) по рыночной стоимости, справедливо определенной специалистом-оценщиком. По данным СПАРК, с 25 марта 2022 г. Файн является единственным владельцем ООО «А1». До этого компания принадлежала ООО «УК группа А1», которым владеет люксембургский холдинг A1 Investment (его связывают с Фридманом и его партнерами).

Связаться с Фридманом, Авеном, Ханом, Кузьмичевым и Беджамовым не удалось. Представитель инвестфонда LetterOne, основанного Фридманом, Ханом и Кузьмичевым, отказался говорить от имени «акционеров, подпавших под санкции»: «Мы полностью отделены от них и «А1».

Весной 2022 г. Фридман, Авен, Хан и Кузьмичев подпали под санкции ЕС. Позже они оспорили это, подав иски к Совету Европы в Европейский суд общей юрисдикции. В ноябре Хан и Кузьмичев получили отказ, дела Фридмана и Авена еще рассматриваются.

Через год стало известно, что Фридман и Авен выйдут из акционеров Альфа-банка и передадут доли бизнес-партнеру Андрею Косогову. Банк, по последним данным, контролирует люксембургская ABH Holdings через еще две структуры – кипрскую ABH Financial Limited и российский «АБ холдинг». На тот момент у Косогова был 41% ABH Holdings S.A. (Фридман держал еще 32,9%, Авен – 12,4%). До спецоперации ему принадлежало 3,7% ABH Holdings, но в марте 2022 г. Хан (21%) и Кузьмичев (16,3%) передали ему свои доли. Еще 9,9% принадлежит UniCredit S.p.A., а 3,87% – фонду Mark Foundation for Cancer Research.

Беглый банкир

Беджамов бежал в Британию в декабре 2015 г., после того как Банк России выявил дыру в капитале ВПБ в размере 210 млрд руб. и ввел в нем временную администрацию. Через месяц у банка отозвали лицензию, а силовики возбудили по факту произошедшего уголовное дело о мошенничестве: Беджамова обвиняют в присвоении 156 млрд руб. ВПБ признан банкротом в 2016 г., его задолженность перед кредиторами составляет почти 233,3 млрд руб. В России Беджамова признали банкротом еще в 2018 г., а в 2021 г. – и в Великобритании. «А1» помогает АСВ разыскивать имущество Беджамова. В 2019 г. «А1» запустила рекламную кампанию в России и Лондоне (там предположительно проживает Беджамов) по поиску активов бенефициаров ВПБ за вознаграждение.

Это распространенная ситуация, когда попавшие в санкционные списки предприниматели и крупные холдинговые структуры выходят из состава акционеров связанных с ними компаний во избежание вторичных санкций, замечает управляющий партнер юридического бюро «Замоскворечье» Дмитрий Шевченко. Пока единственный случай выведения из-под санкций на основании смены собственника – это снятие ограничений со стороны США против UC Rusal, En+ и «Евросибэнерго» после сокращения Олегом Дерипаской доли в их капитале, напоминает юрист. На этом примере можно сделать вывод, что сокращение доли или выход из капитала является юридически приемлемым способом защиты, резюмировал Шевченко.

Продажа долей в компании после введения санкций может быть направлена на достижение нескольких целей, говорит директор юридической группы «Яковлев и партнеры» Мария Яковлева. Во-первых, это может быть попыткой избежать прямого воздействия санкций на компанию, если ограничения нацелены на физических лиц, которые ею управляют. Во-вторых, такой шаг может быть предпринят в надежде облегчить или отложить применение дополнительных мер к самой компании, сохраняя ее операционную деятельность и доступ к международным рынкам. Наконец, это может быть стратегией по увеличению шансов на успешное оспаривание персональных санкций, перечисляет Яковлева. В адвокатском бюро «Казаков и партнеры» и юридической компании Novator согласны с таким мнением.

Но для успешного избежания или снятия санкций бизнесменам надо доказать, что они не только формально, но и фактически перестали контролировать или владеть компанией, предупреждает Яковлева: санкционные режимы в США и ЕС разработаны таким образом, чтобы предотвратить обход санкций. В долгосрочной перспективе успех таких усилий будет зависеть от многих факторов, включая политическую ситуацию и изменения в международной санкционной политике, добавила юрист.

Выход из капитала компании может возыметь нужный эффект, но только в комплексе с другими инструментами, согласен управляющий партнер Novator Вячеслав Косаков: для судов недружественных стран важен максимальный разрыв экономических интересов с Россией, как было в случае банкира Олега Тинькова и основателя «Яндекса» Аркадия Воложа, добившихся отмены ограничений. Процедура снятия санкций остается сложной, а причины принимаемых решений – непрозрачными, резюмировала старший юрист фирмы «Томашевская и партнеры» Светлана Пермякова.