Добрым словом и автоматом

17 ноября 2017

537

Добрым словом и автоматом

«Люди с автоматами» не дали 93-летнему главе государства Роберту Мугабе переизбраться в ходе намеченных на следующий, 2018-й год выборах, и спокойно встретить первые сто лет на боевом посту. И хотя все произошло по классическим лекалам, с захватом президентского дворца, телевидения, радио, почты и телеграфа, назвать это полноценным военным путчем пока что нельзя.

Давай устроим праздник, маленький переворот

Итак, военные вывели на улицы зимбабвийской столицы бронетехнику, взяли под контроль телецентр в Хараре и резиденцию президента, вежливо попросив не считать случившееся переворотом... однако предусмотрительно взяв главу государства под домашний арест «для его же блага и безопасности», что подтвердил в телефонной беседе со своим коллегой из ЮАР Джейкобом Зумо и сам Роберт Мугабе.

Не обошлось и без рокировок в верхах. Минус жена (считавшаяся вероятной преемницей Грейс Мугабе улетела в Намибию), плюс вице-президент (уволенный незадолго до путча Эммерсон Мнангагва вернулся в столицу, чтобы возглавить правительство).

Тем не менее, военные на власть не претендуют, оказывают лидеру нации всяческое уважение и ведут с ним переговоры о добровольной отставке. На классический для всех революций мира вопрос «Кто виноват?» в Зимбабве имеется не менее классический ответ: «плохие бояре» из окружения престарелого президента. Имен, правда, не называют, и это тоже понятно. Сейчас еще слишком рано: поименный список для награждения невиновных и наказания непричастных будет составлен по итогам идущих сейчас торгов и консультаций с участием все того же Мугабе.

***

Все эти странности не остались незамеченными экспертной средой. «Обратите внимание, что свергать Мугабе пришли не какие-то внешние силы, и даже не его политические противники. Заговорщики принадлежат к той же самой партии ЗАНУ-ПФ, что и сам президент. Не случайно они всячески подчеркивают, что не имеют к «дедушке» никаких претензий. Более того, официально заговорщики заявляют, что хотят защитить Мугабе от его же окружения», – говорит, в частности, эксперт Института Африки РАН Альберт Хаматшин.

В этой связи наблюдатели выдвигают предположение, что зимбабвийский «ба-да-бум» носит не идейно-политический, а скорее поколенческий характер.

После смерти Нельсона Манделы и поговорить не с кем

После смерти в 2009-м году габонского диктатора Омара Бонго и свержения в 2017-м бессменного лидера Гамбии Яйя Джамме, правившего этой африканской страной с 1994 года, политических долгожителей на африканском государственном олимпе можно перечислить по пальцам. Это Омар аль Башир из Северного Судана, первый и пока что единственный президент Эритреи Исайяс Афеворки да Идрис Деби из Чада.

До зимбабвийского президента Роберта Мугабе всем перечисленным далеко. Если они вцепились в государственное кормило в самом конце 80-х – начале 90-х, то патриарх зимбабвийской политики уступает по продолжительности пребывания на посту лишь покойному лидеру ливийской Джамахирии Муаммару Каддафи. Полковник правил своей страной более 40 лет, а Мугабе своей 30, зато – с самого ее основания. (Напомним, мы говорим об Африке – так-то в мире есть примеры и более долгого правления).

Длинная рука Пекина

В лидеры новорожденной зимбабвийской нации скромный школьный учитель Мугабе вышел прямо из родезийского буша, в котором красные повстанцы с середины 69-х по конец 70-х годов ХХ века вели то, что в нынешних учебниках истории именуется Освободительной войной народа Зимбабве.

Страна, в которой разворачивались эти события, именовалась тогда Южной Родезией, и весь недолгий срок своего независимого существования провела в изоляции от мирового сообщества. Причина тому любопытная: столкнувшееся с перспективой ухода англичан белое меньшинство провернуло тот же фокус, что и в соседней ЮАР, объявив себя коренным народом и реализовав, на этом основании, предусмотренное ООН право на национальное самоопределение.

Самоопределились, естественно, в свою пользу, оставив 90 % чернокожего населения за бортом.

Почти никто в мире Родезию не признал, страна попала в изоляцию, а Великобритания, США и СССР, все, конечно, по разным причинам, со старта включились в борьбу за ликвидацию режима белого премьер-министра Йена Смита. Не удивительно, что почти одновременно с провозглашением независимости, в Родезии вспыхнула и вооруженная герилья. Основными противниками власти белых были две повстанческие марксистские группировки, ЗАНУ(Африканский национальный союз Зимбабве) и ЗАПУ (Союз африканского народа Зимбабве).

За этими трудноотличимыми, как Труляля и Траляля, названиями и одной на всех антиколониальной риторикой, скрывались существенные племенные разногласия. ЗАПУ имела влияние среди народности ндебеле (около 19% населения страны), рабочих горнодобывающей промышленности, железнодорожного транспорта, профсоюзов и части чернокожей интеллигенции. Опорой ЗАНУ было крестьянство из народности шона. Нетрудно догадаться, что отношения между двумя упомянутыми народностями были и остаются не такими уж гладкими. Но общий враг до поры сближает.

Существовало еще одно обстоятельство, предопределившее многие из последующих политических кульбитов уже не Родезии, но (после успешной революции при международной поддержке) торжественно провозглашенного независимого государства Зимбабве. Дело в том, что Мугабе и его ЗАНУ симпатизировали леворадикальным идеям Мао Цзэдуна и ориентировались на Китай. А вот их «коллеги» из ЗАПУ во главе с Джошуа Нкомо оглядывались на СССР – боевики организации даже обучались в СССР в 165-м учебном центре по подготовке иностранных военнослужащих.

Естественно, в Москве были не очень рады тому обстоятельству, что до африканского юга дотянулась длинная рука пекинских «ревизионистов». С другой стороны, на Западе, учитывая глубокую трещину между СССР и КНР, вплоть до окончания холодной войны ситуативно поддерживали именно режим Мугабе – хотя он и пытался вплоть до начала 90-х, строить в Зимбабве социалистическое государство на принципах марксизма-ленинизма в условиях однопартийной системы.

Землю – черным!

Политика Мугабе после прихода к власти в общих чертах повторяла все то же, что имело место в других странах континента, где утвердились левоориентированные правительства.

Попытки преодолеть наследие колониализма, развить промышленность и искоренить массовую нищету и безграмотность имели лишь частичный успех. Госрегулирование торговли путем установления фиксированных цен на зерно столкнулось с саботажем и ростом спекуляции. Зато основной вопрос, земельный, решили кавалерийским наскоком – просто отобрав и поделив между чернокожими безземельными крестьянами наделы ранее привилегированных белых фермеров, которые составляли социальную основу прежнего режима апартеида.

Естественно, при дележке земли власть не забыла «своих»: военные и полицейские, а также представители партийной «милиции» получали больше земли, и зачастую эта земля была лучшей. В ряде случаев процессы экспроприации принимали стихийный характер, «восстановление справедливости» заканчивалось погромами белых, проводившимися вооруженными отрядами членов ассоциации «ветеранов национально-освободительной борьбы».

Земельная реформа Мугабе, впрочем, не решила кардинальным образом проблем и не вытащила Зимбабве из экономического болота. А вот эксцессы и погромы дали основание недоброжелателям Мугабе на Западе говорить о практике «черного расизма» в стране к северу от Лимпопо.

Остров невезения

Нужно иметь в виду и то обстоятельство, что Мугабе не повезло. Приди он к власти тремя десятками лет раньше, возможно, со временем зерна реформ и дали бы всходы. Но восьмидесятые годы минувшего столетия были не лучшим периодом для социалистических экспериментов в слаборазвитых странах.

Главные протагонисты левой идеи в мировом масштабе – Советский Союз и Китай – к тому времени либо де факто перешли на рыночные рельсы, либо готовились к такому переходу, стоя на пороге собственной «перестройки». Поэтому не удивительно, что повсюду, от Никарагуа до Кампучии, от Лаоса до Эфиопии с Зимбабве, социалистические эксперименты в экономике становились все более хаотичными, а их спонсирование извне – все более скудным. В итоге все уперлось в банальное отсутствие денег для серьезной индустриализации. Своих денег у слаборазвитых аграрных стран просто не было.

Дождь смоет все следы

Все эти проблемы усугублялись перманентными политическими разборками в кругу бывших соратников по борьбе за независимость. Тот же Мугабе банально отжал основоположника антиколониальной борьбы и лидера просоветской ЗАПУ Джошуа Нкомо и его товарищей от государственных должностей и вынудил эмигрировать из страны. Начались репрессии и зачистки, борьба с реальными и мнимыми попытками переворотов.

В ходе спецоперации под поэтическим названием «Гукурахунди» (ранний дождь, смывающий мякину перед весенними ливнями) были пущены в расход, по разным оценкам, несколько десятков тысяч сторонников Нкомо.

Те из активистов ЗАПУ, кого не посадили и не убили при невыясненных обстоятельствах, проводили время в беседах за жизнь со свергнутым ими же премьер-министром «белой» Родезии Йеном Смитом, жалуясь ему на несправедливость и тиранию недавнего соратника. Особенно возмущало старых революционеров то, что некоторые одиозные деятели предыдущего, белого режима, спокойно влились в ряды приверженцев Мугабе, возглавив спецслужбы и заняв важные посты в президентской гвардии.

Естественно, в условиях типично африканского трайбализма (когда племенные взаимоотношения выходят на первый план) межпартийные «терки» прямо отражались на соблюдении этнического баланса в стране. И это не добавляло стабильности в закипавшем котле. Должности, которых лишались «оппозиционные» шона, тут же занимали провластные ндебеле. Будь то госаппарат или армия. К тому же новые назначенцы искренне считали хорошую жизнь своей естественной наградой за годы, проведенные с автоматами в джунглях – и без особых угрызений совести запускали руки в государственную казну. Коррупция росла, национальная валюта обесценивалась космическими темпами, в Роберт Мугабе переизбирался в должности на регулярно проводимых выборах.

В конце концов, когда круг чисток и репрессий вернулся к исходной точке, в стране было заключено что-то вроде «водного перемирия». Нкомо с уцелевшими соратниками позволили вернуться в страну, ЗАПУ получила гарантии свободной политической деятельности, а в 1987 году обе партии были обьединены в одну, под названием ЗАПУ – Патриотический Фронт. Во главе с президентом Мугабе, естественно.

Спустя 21 год, 8 ноября 2008-го, соглашение с Мугабе было разорвано, а партия Нкомо возродилась под названием «Союз африканского народа Зимбабве». Произошло это в период условной либерализации режима и, что характерно, репрессий не последовало.

Сто триллионов в кармане

Естественно, режим Мугабе со временем менялся, реагируя на изменение внешних обстоятельств непреодолимой силы. Уже в девяностые он отказался от строительства социализма, однако основу основ – итоги земельной реформы, наделившей землей черное большинство, подвергать ревизии не стал. Также со временем у Мугабе стали портиться отношения со странами-соседями. Впрочем, старых друзей он ценил. В частности, приютил свергнутого в начале 90-х марксистского президента Эфиопии Менгисту Хайле Мариама.

В 2008-м году страна попала под разрушительные для экономики западные санкции, усугубившие и без того нелегкое положение. С санкциями вообще вышло смешно. Формальной их причиной стали итоги выборов 2008 года, с треском проигранные прозападной оппозицией, решившей, что старик Мугабе уже потерял форму и можно взять реванш. Но никто особо не скрывал того обстоятельства, что реальной подоплекой неожиданно проснувшегося западного внимания к зимбабвийским выборам стала давняя история с конфискацией земель белых фермеров в 80-х годах.

Как оказалось, владельцы этой земли и их потомки ничего не забыли и до сих пор вынашивают планы все «вернуть взад».

Впрочем, репортажи западных СМИ о ситуации в Зимбабве во многом носили и продолжают носить предвзятый и преувеличенный характер. Да, в стране экономический спад и серьезная инфляция. Однако ни голода, ни нехватки продуктов, ни прочих страстей не наблюдается.

По сути, единственная серьезная проблема страны, с которой власти не знают, как справиться – финансовая. Зимбабве (в дословном переводе – Страна больших каменных домов) прославилась в качестве родины уникальной на весь мир купюры достоинством в сто триллионов долларов. Правда, зимбабвийских. А Гидеон Гоно, директор Резервного банка Зимбабве, даже получил в связи с этим Шнобелевскую премию по математике.

К январю 2009 года инфляция достигла 321 000 000 процентов, что также является мировым рекордом. Когда печатный станок не помог, национальную валюту вообще отменили, разрешив хождение американских долларов и валют соседних государств. Такая мера привела к небольшому росту ВВП, составившему к 2016 году 16,2 миллиарда долларов.

Дружба против санкций

По мере ухудшения отношений с западными странами и международными правозащитниками, отношения Мугабе с Россией, Китаем и Ираном, наоборот, теплели. Так, 30 апреля минувшего года из Москвы в Хараре для участия в заседании межправительственной комиссии по экономическому сотрудничеству вылетела представительная российская делегация. Министр иностранных дел Зимбабве Симбараше Мумбенгегви и министр промышленности и торговли РФ Денис Мантуров нашли общий язык не только в сфере обсуждения инвестпроектов, но и договорились о совместной борьбе двух стран с «несправедливыми западными санкциями».

Я тебя породил, я тебя и убью?

Теплыми остаются и связи с Китаем, который для Мугабе не только был путеводным маяком на этапе прихода к власти, но и стал надежным якорем, помогавшим не пойти ко дну уже после прихода к государственному рулю.

За три десятилетия китайские фирмы давно и прочно пустили корни в ряде отраслей зимбабвийской экономики. Кстати, некоторые наблюдатели склонны увязывать нынешний переворот с состоявшимся буквально накануне официальным визитом в КНР генерала Константина Чивенги – главы Генштаба Зимбабве и лидера военных мятежников. Такого мнения, в частности, придерживается специалист по международным отношениям в Университете Кейптауна Джон Акокпари. По его словам, Чивенга искал поддержки в Пекине перед тем, как начать действовать. «Чивенга хотел удостовериться, что политические изменения не рассердят Китай, так как отношения между двумя странами очень близкие», – цитирует южноафриканского эксперта китайская пресса.

Такое мнение разделяют далеко не все. Эксперт российского Центра анализа стратегий и технологий Василий Кашин говорит, что китайцы могли знать заранее о перевороте и выстроить контакты с тем же Чивенгой или бывшим вице-президентом Мнангагвой, человеком, весьма уважаемым зимбабвийскими генералами. Однако, делает оговорку эксперт, «главное достоинство китайцев – они никогда не копали под своих партнеров, не пытаются экспортировать ценности. Если вы имеете с ними дело, они не будут работать против вас. Другое дело, что они, понимая ситуацию, могли параллельно наладить связи с тем же Чивенгой, прекрасно зная, что он может в любой момент прийти к власти».

***

С 15 ноября Роберт Мугабе находится под домашним арестом – его не то чтобы свергают, но убедительно уговаривают уйти. Наверное, отказаться от власти трудно, даже когда тебе 93. Но кто бы ни стоял за переворотом в Хараре, очевидно одно. Бессмертных в политике не бывает. И главное достоинство политического деятеля состоит в том, чтобы вовремя уйти со сцены.

versia.ru