Рашид Джамбульский: «У меня есть болезнь – я всю жизнь ворую!»

Верховный суд РТ допросил авторитета. Получился богатый на яркие цитаты рассказ, что само по себе крайне удивительно — как правило, представители высшей криминальной касты показаний не дают. О чем говорили Хачатрян и другие фигуранты дела — в материале «БИЗНЕС Online».

«Если свой кошелек потерял в Магадане, то в Оренбурге его точно не найдешь»

Верховный суд РТ сегодня два часа слушал Рашида Хачатряна, известного, как его называют следователи, вора в законе. В миру его зовут Рашидом Джамбульским или Оренбургским, хотя сам Хачатрян это и отрицает.

Допрос в суде проходил по факту без вопросов — Рашиду Ашотовичу их практически не задавали, он сам выступил с рассказом. Причем его речь можно разбирать на цитаты. Кстати, стоит отметить, что воры обычно показания не дают. Для этого существует 51-я статья Конституции, которой авторитеты постоянно пользуются. С этого и начал Хачатрян.

«Как вы знаете, я неоднократно судим. Я впервые не пользуюсь 51-й статьей. В этот раз я глубоко знаю, что дело сфабриковано. Я по натуре ненавижу, когда врут. А свой разговор я начну про Татарстан…» — заявил он.

На скамье подсудимых, кроме него, еще 9 человек, часть из которых следствие считает участниками преступного сообщества. Это Руслан Гайфуллин, Айрат Камалов, Олег Геворкян, Денис Горбунов, Алексей Григорьев, Фарид Сафин, Денис Порошенко, Павел Кукаркин и Ильфат Хайрутдинов. Всем им от 36 до 46 лет. Лишь трое последних находятся под домашним арестом. Кроме того, только они, а также Сафин и Горбунов, ранее не были судимы. Остальные имеют приводы за кражи и разбои. Все до задержания жили в Чистополе, где и вели, по версии следствия, свою преступную деятельность. Вместе с Джамбульским их обвиняют в попытке поставить под криминальный контроль Чистопольский район.

Перед заседанием Хачатрян провел настройку — аккуратно подключил микрофон, который все равно не работал. Что касается Татарстана, то Рашид Ашотович заявил, что никогда ни с кем в республике не общался и не дружил. А других подсудимых, которые проходят по делу, он не видел. «Я этих ребят абсолютно никого не знаю. Гайфуллина фамилию я сейчас узнал. Я его видел 2 раза в жизни», — рассказывал Хачатрян.

В 2018 году он освободился из колонии в Красноярске. По его словам, к нему тогда приехали представители спецслужб и попросили не возвращаться в Оренбург. Якобы даже угрожали. «Меня завели в кабинет, где сидели молодой мужчина и оперативник. Оказывается, из Оренбурга приехал начальник уголовного розыска. Он со мной хотел один на один поговорить. Но я сказал, чтобы „эфэсиновские“ присутствовали. Он мне сказал, что не надо приезжать в Оренбург, что я дотуда не доеду, что мне житья не дадут они. Сказали, что меня посадят. Я не обратил на это внимания. Я сказал, что все равно приеду, у меня там семья, дети. Прошло 1,5 месяца, приехали. Меня вывели, там сидели ФСБ и гражданские. Они сказали, что все знают: „Ты не переживай, езжай домой, мы будем наблюдать. Но имей в виду, что в случае чего мы тебя закроем“», — говорил Хачатрян.

После приезда в Оренбург Хачатряна, по его словам, привели в отдел по борьбе с оргпреступностью, где сфотографировали и отпустили. Больше, как он утверждает, со стороны правоохранителей вопросов не было. А когда оперативники задерживали так называемых «Татаринских», по поводу Хачатряна якобы наводили справки московские силовики.

«В 2019 году в марте или мае делали запрос, меня вызывали в отдел, когда Гайфуллина задержали. Я потом узнаю, что, оказывается, это спустили из Москвы в Оренбург, но в Оренбурге ничего не нашли на меня. Таким образом, они все это сфабриковали. Меня судят за поступки, которые я не совершал, — говорил Хачатрян. — Знаете, в чем суть? Когда запрос приходил, я же никогда не дружил с сотрудниками. Чтобы они мне какие-то поблажки делали — такого не было. Я вижу, что участковый написал, что все нормально, что я площадку детскую сделал, но я не считаю это заслугой. Я был под контролем, но я наслаждался — у меня был повод быть дома с детьми. Я мог все — и строить, и не строить. Я занимался домом».

О Чистополе, продолжил Хачатрян, не слышал никогда. «Какое-то Чистое поле… У меня даже в мозгах такого не было. Я думал, что Чистое поле — это вообще ближе к Москве, я не знал, что в Татарстане есть такое название», — говорил он.

Хачатрян также рассказал о «воровской» статье (210.1 УК РФ), которую ему вменяют. «Сегодня, как на „Поле чудес“, все ждут сектор „приз“, когда же черный ящик принесут. По 210-й я скажу так. Я всю жизнь ворую, осуждают или не осуждают это. Всю жизнь я ворую, с детства, никакому закону, никакой иерархии, никому не принадлежу. Я принадлежу себе и своей семье. Я всю жизнь живу без закона, зачем мне это пихают? Говорят: Рашид Джамбульский, Оренбургский. Это не прозвище, а места, где я жил. Жил в Карабахе — карабахский, жил в Джамбуле — джамбульский. Это как если человек из Казани — то он казанский. Это вся моя история. Я хочу еще отметить, что за мной был контроль. Я из Оренбурга не уезжал, занимался своими делами», — рассказывал Хачатрян.

О жизни на воле

Далее Рашид Ашотович рассказал о свидетелях по уголовному делу. Ключевым свидетелем, напомним, является Даниил Чекуров, он же Мякиш, благодаря показаниям которого всех и задержали. «Я бы повесился, если бы у меня такой товарищ был. Люди, которые являются такими терпигорцами, таких людей не то что в тюрьме, но и в суде не уважали бы. Он врет. Он же нарколыга. Он, видать, здесь вперся, Гайфуллин ему что-то сказал, — говорил Хачатрян, а затем добавил: — Если свой кошелек потерял в Магадане, то в Оренбурге его точно не найдешь». Философская мысль не совсем была в тему, но прозвучала эффектно.

Новости по теме: Москвич потерял 60 тысяч при покупке бронежилета, который искал для экипировки мобилизованного друга

На протяжении всего процесса между рассказами Хачатрян не сидел на месте, он постоянно ходил по камере из стороны в сторону, постоянно любопытничал и спрашивал у адвоката, что защитники передают судье.

— Что там?

— Договор о купле-продаже машины.

— А, бумаги, что продали-купили?

Вскоре вопросы стал задавать судья. Первый касался так называемых предметов, которые приписывают к воровской и блатной тематике, например четок. Хачатрян рассказывал, что что-то из этого было его, а что-то — подарками из колоний: «Я же 25 лет отсидел». Далее суд поинтересовался у него о тетрадях с записями, судя по всему, распределения общака.

«Я, во-первых, не пишу хорошо. Во-вторых, я думаю, что у людей (оперативников — прим. ред.) был умысел. Они могли что-то и подкинуть», — именно так заявил он.

Является ли Хачатрян вором в законе? Рашид Ашотович ответил неоднозначно. «Я тот вор, который ворует. Ни в каком законе я не был. Никакой иерархии. Я не понимаю, что такое „в законе“. Я никогда в законах не участвовал, общественных канителях не участвовал. Я живу менталитетом нашего народа. , — рассказывал он. К ОПС «Татаринские» он отношения тоже никакого не имел, добавил Джамбульский.

«Преступным сообществом я не руководил. В 2007-м, когда меня из Армении привезли, я молчал. Я молча принял, что я тогда руководил сообществом. Сейчас ничего нового не придумали. Я никогда никого в Татарстане никуда не отправлял. Пусть хоть что-нибудь покажут, где я с кем-то где-то и нас несколько человек. Единственный, кто наговаривает на меня, — это Чекуров и тайные свидетели. Что я жил в Татарстане… У меня в Татарстане ничего нет», — заявил Хачатрян.

Что касается инкриминируемых преступлений, то Джамбульский ответил резко: «Я очень-очень категорически отношусь к любому преступлению, которое может причинить вред человеку». Речь шла о вымогательствах, разбоях и аферах с недвижимостью. «Во-первых, то, что говорят потерпевшие, — половина из них сами преступники и аферисты. В моей голове не укладывается. Смотря на этих людей, более чем уверен… Я понял бы, если бы приехали люди и было бы столкновение. Но эти женщины такие вещи говорят…

Но крайне резко он отреагировал на эпизод с вымогательством жилья у жителей Чистополя. Мне места мало, что ли, дома, зачем мне куда-то что-то? Я очень честолюбивый по отношению к душе своей. У меня есть болезнь — я всю жизнь ворую. А чтобы разбои и что-то такое…» — говорил он.

На этом цитаты Хачатряна подошли ко концу. Кроме того, Верховный суд также допросил остальных участников преступления.

Фигурант Камалов о «Татаринских»: «Это всего лишь слухи»

Камалов, которого следствие и обвинение считают одним из лидеров группировки, свою причастность к преступлениям отрицает. Во время своего допроса он, читая по листочкам, рассказал чуть ли не всю свою биографию, из которой следовало, что он знаком только с частью подсудимых — и то, потому что жили они в одном городе. Так, по словам Камалова, с Геворкяном и Горбуновым он был знаком с детства. С первым иногда вместе работали, с последним виделись редко, потому что он жил в Елабуге с семьей. В последний раз, припомнил Камалов, общались с ним в мае 2018 года — Горбунов рассказывал, что у него родилась дочь. Знал Камалов и Сафина, но близко они не общались. А вот Григорьева, мол, до задержания не знал — и отсутствие его номера телефона в записной книжке тому доказательство.

С Чекуровым, который был задержан по этому же делу и дал признательные показания, Камалов дружил до середины 2000-х. «В 2006 году Чекуров пристрастился к наркотикам, после чего я перестал с ним общаться», — монотонно зачитывал Камалов. В 2009-м Чекурова посадили «на длительный срок», и его мама — тетя Марина — просила Камалова помочь с передачками. Тот отозвался, потому что относился к тете Марине как к своей собственной матери, повествовал Камалов. Но Чекурова тюрьма не исправила, заявил он: когда тот вышел с зоны в 2017 году, он снова подсел на наркотики, и на этой почве они рассорились.

С Гайфуллиным, которого обвинение считает еще одним лидером группировки, Камалова в 2017-м познакомила та самая тетя Марина. Гайфуллин на тот момент жил у нее, работал замом начальника карьера. С ним у Камалова сложились хорошие отношения, в том числе и потому, что Гайфуллин помогал ему находить дешевые материалы для работы на стройке.

С Гильфановым (он работал коллектором) Камалов, по его словам, не дружил, но знакомы они давно, и он же познакомил его с Порошенко. «Когда Гильфанова задержали по данному делу, он сообщил мне, что сотрудники УБОП, уголовного розыска по Республике Татарстан, Казани уговаривали его и Порошенко за полгода до их привлечения в качестве обвиняемых в мошенничестве оговорить меня и Гайфуллина по эпизоду с Семеновым. Но он сказал правду, после чего через полгода на Гильфанова и Порошенко собрали и сфабриковали материал и из статуса свидетелей перевели в статус обвиняемых, — рассказывал Камалов. — Гильфанов сообщил мне, что сотрудники УБОП заставляют его оговорить Гайфуллина и Хачатряна». В итоге, заявил Камалов, Гильфанов вынужден был «оговорить» его, Гайфуллина и Хачатряна.

Камалов утверждает, что с Хачатряном (он называл его именно по фамилии) до задержания виделся всего один раз — и то случайно. Мол, приехал в Оренбург по работе, связанной со строительством, попал там в ДТП и попросил Гайфуллина пригнать ему старую машину, пока другая на ремонте. В итоге в один из дней к коттеджу, который он снимал и где находились Чекуров с Гайфуллиным, пригнавшие машину, подъехал черный внедорожник. «Вышел пожилой мужчина. К нему подошел Гайфуллин и [наш общий знакомый] Борисов. Я и Чекуров стояли у дома. О чем они разговаривали, я не слышал, разговор был короткий, после чего пожилой мужчина в спешке уехал. Гайфуллин подошел ко мне и Чекурову, мы поинтересовались, кто это был. », — продолжал почти что книжное повествование Камалов. После этого, по его словам, о Хачатряне они не разговаривали и он его не видел.

«Преступная организация [„Татаринские“] мне неизвестна. По приговору суда [другому фигуранту в 2010 году в Москве] нет никакой организации, нет никакой преступной группировки „Татаринские“! Если было в 90-х, то мне об этом только на слуху слышно, это всего лишь на уровне слухов! Никого не осудили никогда за группировку „Татаринские“, это всего лишь слухи, которые [пошли] из-за одного человека, которого якобы называли „татарином“ в связи с национальностью. Группировки нет. Часть знакомых, возможно, совершили преступления, вот так и образовалось… Я знаю, называли ребят „татарами“ с какого-то района», — сумбурно, уже оторвавшись от записей, рассказывал Камалов.