Дело о «реальном дебиле»: как оскорблять политических оппонентов юридически правильно

За публичные оскорбления украинского народа или осквернение исторической памяти — арест до шести месяцев или лишение свободы на срок до трех лет, отмечает издание «Ракурс».

В то же время депутаты и чиновники всех уровней периодически веселят этот самый народ своими искрометными высказываниями, правда, в основном в адрес друг друга. Но тут главное — тщательно выбирать оскорбления, потому что откровенная нецензурщина может сойти с рук, а вот некоторые вполне печатные слова — нет.

Что страшнее — матерщина или грубость?

Года два назад мы исследовали тему ответственности за матерщину. Но в тех судебных историях речь шла о нецензурщине. В первой заместитель городского головы райцентра на Львовщине обозвала своего шефа словами, «которые можно понимать как «подлый, никчемный человек, исключительный дурак… тупой и неадекватный негодяй», и вдобавок обвинила его в сексуальных домогательствах. Городской голова подал в суд, оценив моральный ущерб в 100 тысяч гривен, и дело выиграл. Правда, сумму урезали в четыре раза. И главное — его заместительницу обязали платить не за то, что она охарактеризовала шефа несколькими матерными эпитетами, а за то, что бездоказательно обвинила его в покушении на свою честь.

Во второй истории судились две продавщицы пригородного рынка: каждая из них обозвала свою товарку неприличными словами, которые можно перевести цензурно как «пожилая женщина легкого поведения», и обе подали иски друг на друга. Суд посчитал такую характеристику оценочными суждениями, не посягающими на честь, достоинство и деловую репутацию, и отправил обеих выяснять отношения частным порядком.

Значит, грубость вполне может сойти с рук? Как ни удивительно, откровенный мат — да, а вот некоторые просто грубые слова…

Пять тысяч за медицинский диагноз

Эту анекдотическую историю рассмотрел недавно горрайонный суд одного из райцентров Харьковской области. Впрочем, сама она случилась полгода назад. Итак, в декабре прошлого года горсовет выбрал на должность секретаря одного местного депутата. Это решение не устроило другого местного депутата, — обычное дело для любого выборного органа власти. Через полтора месяца этот недовольный депутат высказал с трибуны, что он думает о недавно избранном: «Объявляю секретарю (такому-то): извини меня, но ты дыбил, ну реальный дыбил (так написано в судебном решении. — Ред.). Можешь… в суд на меня подать, что я тебя оскорбляю, да, но другим тебя словом не назовешь».

Секретарь горсовета так и сделал: подал иск в суд о признании выражения «реальный дыбил» оскорбляющим его честь и достоинство и потребовал выплаты морального ущерба в 10 тысяч гривен.

Оскорбитель написал отзыв на иск: мол, его оппонент не о чести думает, а о том, что он сам, депутат такой-то, бескомпромиссно борется с коррупцией, а в коррупционных скандалах фигурирует товарищ секретаря горсовета. А сам секретарь собирается ввести суд в заблуждение «с целью собственного обогащения (получить 10 тысяч гривен)».

Суд состоялся, и на заседании ответчик совершил роковую ошибку: заявил, что «руководствовался исключительно медицинскими терминами, которые никоим образом не влияют на деловую репутацию истца».

А вот и нет! Суд пришел к противоположному выводу: «Слово «дебил» является медицинским термином. Это болезненное состояние психики, которое характеризуется общими клиническими признаками… «Дебильность» — самая легкая форма олигофрении… Среди других форм олигофрении по сути только больные дебильностью представляют значительную часть направленных на судебно-психиатрическую экспертизу».

Одним словом, коль достоверность провозглашенного с трибуны диагноза судом не установлена, такую информацию следует признать недостоверной и оскорбляющей честь и достоинство секретаря горсовета. Суд частично удовлетворил иск, постановив взыскать с обидчика 5 тысяч гривен в возмещение морального ущерба.

Впрочем, это только первая инстанция. Возможно, проигравший захочет оспорить это решение. Осмелюсь предложить бесплатный совет: в расшифровках его горячей речи, записанной на видео, он называет оппонента «реальным дЫбилом», диагноз же звучит, как «дебильность». Можно упереться в это и, вооружившись судебным решением, доказывать, что это два разных слова. Не исключено, что так он и поступит.

Новости по теме: Франция ужесточила карантин

Кстати, этот лайфхак сгодится и для тех, кто вздумает обозвать своего оппонента «п…сом», — греческое слово, обозначающее мужчину-гомосексуалиста, пишется немного по-другому.

«Я тоже люблю нецензурную лексику»

Интересно, а матерные скандалы, которые периодически устраивают лица, так сказать, первого эшелона власти, когда-нибудь дойдут до суда? Взять хотя бы представителя украинской делегации в Трехсторонней контактной группе по Донбассу, по факту — очередного самодеятельного актеришку и гуру-шарлатана Арестовича, который публично оскорбляет других в прямом эфире и соцсетях. И что? А ничего, кроме бури в стакане, то есть вовсе тех же соцсетях. Когда этот, прости господи, «великий человек» в очередной раз отправил оппонента в пешее эротическое путешествие в известном направлении, его товарищ по партии Арахамия (тот, который «баба-да!») решил поддержать коллегу и сказал, что тоже «любит нецензурную лексику». Мол, это сетевой modus vivendi такой, все в порядке.

Как было сказано выше, судебная практика, как правило, делает выводы в пользу того, что табуированная лексика не является «распространением недостоверной информации», так что получить компенсацию за «старую курву» или «дол…ба», скорее всего, не получится.

Но хоть посмеемся.

Автор: Людмила ЗАГЛАДА; РАКУРС