Мальцевская «Артподготовка» не заметила агента

Успел убежать?

Вечером 1 ноября 2017 года в квартиру в поселке Московский недалеко от аэропорта Внуково, где находились активисты «Артподготовки» Сергей Озеров, Олег Дмитриев, Олег Иванов и Вадим Майоров, ворвались спецназ и оперативники ФСБ. Начался обыск, в ходе которого в квартире обнаружили белые полотенца, бутылки с лимонадом, две бутылки растворителя и канистру с бензином. Задержанных начали по одному отводить на кухню и пытать. Дмитриев вспоминал, как ему к почкам приставляли провода и пускали по ним электрический ток. 

Позднее, когда активистов уже вели в автозак, Майоров вырвался и убежал. Остальным позднее было предъявлено обвинение в подготовке к «поджогу органов власти», их приговорили к срокам от шести до восьми. В бегство Майорова задержанные не поверили — уже из СИЗО они написали, что тот был засланным провокатором ФСБ. Так и было: Майоров сам пустил оперативников в квартиру, а его пытки и побег были инсценированы. Об этом он сам рассказал Центру «Досье».

Служить в ФСБ Майоров хотел давно: после окончания автомеханического техникума в Набережных Челнах и службы в армии он пытался попасть в Пограничную академию Федеральной службы безопасности в Москве, но получил отказ из-за наличия родственников с судимостью. Документы он подавал в 2009 году, а спустя семь лет с ним связался сотрудник ФСБ, представившийся Рустамом Галиакберовым. Он позвал Майорова на работу — заниматься сбором информации. Тот согласился и получил должность внештатного сотрудника ФСБ с окладом в 15 тысяч рублей. После прохождения подготовки он занялся внедрением в бандитские группировки Набережных Челнов, но вскоре сменил специализацию.

В конце весны 2017 года с Майоровым связалась знакомая его жены — активистка «Артподготовки» Надежда Белова. Она призвала его «собирать всех челнинских» и «подключаться» к подготовке революции. Майоров тут же доложил о разговоре начальству. Галиакберов поручил ему наладить общение с Беловой и внедриться в движение. Вместе с активисткой, которая снимала видеоблоги для канала «Артподготовки», Майоров начал ездить по городам Татарстана. «С Беловой было очень удобно: я ездил с ней в Альметьевск, Нижнекамск, Челны и так далее. Можно было сразу увидеть всех активистов, пересчитать их, записать, обменяться телефонами», — вспоминал бывший внештатник ФСБ. По его словам, ФСБ в Набережных Челнах планировала заводить дела только на тех активистов «Артподготовки», которые собирались ехать делать революцию в Москву.

Коктейли Молотова

В конце октября, незадолго до даты запланированной «революции», Майоров сам поехал в столицу. Перед ним стояла задача оценить количество приехавших из регионов сторонников Мальцева, выяснить, где они находятся, какие у них планы и кто из журналистов их поддерживает. В этот период начальником внештатного сотрудника стал некий Алексей из центрального аппарата ФСБ, который курировал дела «Артподготовки» в Москве. Майоров не знал, как выглядит сотрудник ФСБ, поэтому должен был назвать ему пароль «Хата на Манежке» и услышать отзыв — «Три пятьсот». Центру «Досье» удалось выяснить, что мужчину зовут Алексей Монастырев. В телефонном разговоре с журналистами Центра на вопрос о том, является ли он сотрудником ФСБ, мужчина с усмешкой ответил, что работает юристом.

В «Макдоналдсе» на Манежной площади, где часто собирались революционеры, Майоров встретился с Надеждой Беловой. Она предложила ему пожить в Подмосковье в квартире, которую снимали активисты «Артподготовки» Олег Дмитриев и Сергей Озеров. В письме на сайт «ОВД-Инфо» из СИЗО Дмитриев вспоминал, что Майоров провоцировал их — предлагал обзавестись пистолетом Макарова и «пощипать пару богатеев». Эти планы не нашли поддержки, но, по словам Майорова, активисты решили заняться изготовлением «коктейлей Молотова». «Это были больше фантазии, чем реальность. Они были ну вот просто как дети, не понимали даже, зачем эти коктейли. Я сам думал, что их бы надо не в тюрьму, а в клинику — лечиться от болезни Мальцева. Но приказ есть приказ. Доложил Алексею, что шли такие разговоры, у всех загорелись глаза, что надо будет сверлить новые дырочки в погоны», — рассказывал Майоров. По его словам, через день или два от изготовления «коктейлей Молотова» активисты все-таки отказались, но руководитель внештатного сотрудника ФСБ потребовал, чтобы при обыске у членов «Артподготовки» все-таки нашлось какое-то оружие.

Незадолго до обыска в квартиру заселился еще один активист — Олег Иванов из Альметьевска. Майоров соврал ему, что другие жильцы уже делают «коктейли Молотова», и предложил тоже заняться их изготовлением. «Фактически это была провокация ФСБ. Иванов… пошел покупать те самые бутылки бензина, которые потом нашли при обыске. Кстати, они были куплены на деньги ФСБ. Мне выделили 30 тысяч рублей на командировку, Леша сказал, чтобы я дал денег Иванову. Он пришел, сделал коктейли Молотова, я ему помогал. Технически это не были коктейли Молотова, потому что Иванов не смог достать пенопласт», — вспоминал Майоров.

В то же время Дмитриев начал подозревать, что Майоров провокатор. Он поделился своими опасениями с Озеровым и Ивановым. Они решили выехать из квартиры, но не успели — вскоре туда нагрянули оперативники. Обыск и задержание были частью большой операции против «Артподготовки»: в десятках городов по всей стране полицейские вламывались в квартиры к сторонникам Мальцева, а провластные СМИ отчитывались о задержанных «террористах и экстремистах». В качестве доказательств были продемонстрированы якобы обнаруженные у них пистолеты, ножи, взрывчатка и прочий арсенал.

Инсценировка побега Майорова была подготовлена для того, чтобы внештатный сотрудник и дальше мог общаться с активистами «Артподготовки». Вскоре он связался с Беловой, рассказав ей, что почти сутки прятался в лесу, и попросил о помощи.

После революции   

В «день революции», 5 ноября, по всей России прокатилась волна задержаний — всего, по данным правозащитного проекта «ОВД-Инфо», было схвачено больше 400 человек, из них около 300 — в Москве. В отделения попали не только активисты «Артподготовки», но и много случайных людей, которых просто хватали на улицах. Среди задержанных оказалась и Надежда Белова. По словам Майорова, он встретился с ней на Манежной площади и сбросил геолокацию сотрудникам ФСБ. Туда была направлена группа ОМОНа. Белова провела несколько суток в отделении полиции и была оштрафована за мелкое хулиганство. 9 ноября против нее возбудили дело о подготовке теракта в день несостоявшейся революции. К тому времени активистка уже была в бегах и вскоре покинула Россию.    

Майоров же после выполнения задания вернулся к себе домой в Набережные Челны. Ему даже выплатили премию — 40 тысяч рублей. При этом сам он был недоволен тем, что ему пришлось сделать. «Это был мой первый раз [соприкосновения] с политикой, и я понимал, что они невиновны и это все, по сути, провокация. Когда я вернулся, я должен был сдать в челнинское управление доклад. И мы тогда обсуждали, что это не методы — вот эти все пытки и «коктейли Молотова», я даже не буду их коктейлями называть, это были бутылки с бензином. На этом не должны строиться уголовные дела. Это как-то неправильно», — рассказывал Майоров. Он даже рассказал о своем недовольстве Галиакберову, но тот не дал жалобам хода.  

После успешного разгрома «Артподготовки» Майорова стали чаще привлекать к делам о терроризме и угрозах конституционному строю. В числе прочего ему было поручено срывать агитацию оппозиции в Набережных Челнах перед президентскими выборами 2018 года. По его словам, других сотрудников ФСБ направили на избирательные участки — следить, чтобы комиссия «обеспечила правильный результат».

Позднее Майоров отправился во Францию, где скрывались Белова, Мальцев и другие активисты «Артподготовки». Ему было поручено выяснить адреса беглецов. Во Франции сотрудник ФСБ остановился на съемной квартире Беловой и ее мужа. Активисты устроили Майорову допрос — незадолго до этого было опубликовано письмо Дмитриева из СИЗО, в котором он обвинял бывшего соратника в работе на ФСБ. Майорову удалось отвести от себя подозрения: по легенде, ему удалось сбежать от силовиков в Белоруссию, а оттуда вылететь во Францию. Письмо он назвал провокацией спецслужб. В итоге активисты поверили ему на слово. Майоров выяснил адреса многих из них (но не Мальцева) и улетел обратно в Россию.  

Секретный свидетель

После возвращения Майорова попросили выступить секретным свидетелем по нескольким делам, в том числе по делу Иванова, Озерова и Дмитриева. Следователем по нему был Сергей Салихов, который и писал показания от имени Майорова. По словам самого внештатного сотрудника ФСБ, все в них было ложью.

Показания по другому делу о террористическом сообществе (активистов «Артподготовки» Андрея Толкачева, Юрия Корного и Андрея Кепти обвиняли в подготовке поджога декораций и сухого сена возле московского Кремля) оказались полностью выдуманы — в их группу даже не внедряли провокатора, рассказал Майоров. По словам собеседника Центра «Досье», среди свидетелей по делу этому делу был сотрудник ФСБ Дмитрий Мурмалев. Он выступал на суде под своим именем. Сотрудник правозащитного центра «Мемориал» Игорь Гуковский считает, что именно Мурмалев скрывался под личиной секретного свидетеля «Андрея Петрова» в деле математика Азата Мифтахова. Вскоре после выступления на суде активистов «Артподготовки», 1 января 2020 года, Мурмалев умер «травмы сердца». Акт о его смерти был составлен 15 января. В тот же день, по словам судьи по делу Мифтахова, скончался и секретный свидетель «Андрей Петров» — и тоже от «травмы сердца». Майоров предполагает, что Мурмалева могли убить из-за того, что тот вступил в конфликт с центральным аппаратом ФСБ.

Приговор по делу активистов был вынесен 18 июня 2020 года. Андрей Толкачев и Юрий Корный не признали своей вины и получили 13 и 10 лет колонии строгого режима соответственно. Андрей Кептя пошел на сделку со следствием. Суд приговорил его к шести годам лишения свободы.

После суда Майорову предложили повышение — он мог перейти в центральный аппарат ФСБ с возможностью выбрать любой отдел. Однако после того, что он увидел во время процесса, ему больше не хотелось продолжать службу. В результате дела «Артподготовки» Майоров уже был «засвечен», и ему выдали документы на другое имя. С этим паспортом он с семьей уехал в Турцию и больше не возвращался.  

«„Артподготовка“ раскрыла мне глаза, — цитирует Майорова центр «Досье». — Когда занимаешься ОПГ, это другой мир. К террористам и бандитам справедливости больше, чем к политическим. Там никто внаглую не фабрикует дела — там есть за что сажать, ведется разработка, собираются доказательства, выглядит все честно, нет таких провокаций. А когда я столкнулся с политикой… Я никогда раньше не верил в истории с фабрикацией дел — думал, если и сфабриковали, значит, человек в чем-то другом был виновен точно. Но я ошибался. Когда попадаешь в политотдел, долго не видишь этого, потому что собираешь доказательства. А вот когда доходит дело до судов, понимаешь, что пипец как все устроено. Все вообще по-другому. И единственный выход, единственный способ борьбы с этим, — это просто рассказать правду». Сейчас Майоров по-прежнему скрывается в другой стране.