Владислав Иноземцев о борьбе Сечина и Улюкаева

22 августа 2017

261

Владислав Иноземцев о борьбе Сечина и Улюкаева

По словам экс-министра, в этой провокации также участвовала ФСБ и глава службы безопасности «Роснефти» Олег Феоктистов. Доктор экономических наук, директор Центра исследований постиндустриального общества Владислав Иноземцев пояснил The Insider, какова реальная роль Игоря Сечина в этом деле, что будет с Улюкаевым и почему бывший министр не вызывает сочувствия. 

На прошлой неделе в Москве начался самый громкий уголовный процесс этого года. Обвиняемым выступает Алексей Улюкаев, бывший министр экономического развития, которому вменяется получение взятки в $2 млн. от руководства «Роснефти» для ускорения «приватизации» ранее экспроприированной у АФК «Система» компании «Башнефть». Параллельно, замечу, в Уфимском абритраже продолжается процесс по иску «Роснефти» к той самой АФК «Система», у которой государство отобрало «Башнефть» прежде чем передать её компании Игоря Сечина.

Сегодня процесс Улюкаева затмевает процесс «Системы», хотя в первом на кону стоят несколько лет отсидки непоследовательного либерала и два миллиона долларов, а во втором – сумма в полторы тысячи раз бóльшая и перспективы отношений власти и бизнеса в России. Оба процесса заслуживают внимания потому, что они схожи и различны одновременно.

Их сходство заключается в том, что они призваны продемонстрировать: в современной России если люди, которые выше закона, и компании, которые не руководствуются никакой традиционной корпоративной логикой. Совершенно ясно, что «Роснефть» и лично Игорь Иванович – это «государство в государстве» и его правитель. Компания действует как часть системы управления страной: она в долг покупает конкурентов («Юганскнефтегаз» в 2004 г., ТНК-ВР в 2014-м, «Башнефть» в 2016-м); не обращает внимания на капитализацию (сейчас вся «Роснефть» стóит на рынке меньше, чем она заплатила в своё время за ТНК-ВР); обеспечивает финансирование «дружественных» режимов, выплачивая авансом миллиарды долларов правительствам Венесуэлы и Иракского Курдистана за поставки нефти; максимально платит в казну налоги и постоянно повышает «градус» своей «социальной ответственности». В обмен на это Игорю Сечину позволено всё: провоцировать аресты министров, доводить до фактического банкротства крупнейшие частные корпорации, практически бесконечно повышать издержки добычи и траты на корпоративный менеджмент.

В то же время оба процесса сильно отличаются. В первом случае сводятся счёты между двумя государственными служащими, по-разному трактующими интересы страны. Один из них служил государству, другой – государю; процесс показывает, насколько большим выглядит «зазор» между данными понятиями в зрелой клептократии. По сути, мы видим «вышедший на поверхность» внутриэлитный конфликт, который должен определить соотношение сил отдельных групп в верхах – соотношение, которое и без него выглядит довольно понятным.

Во втором случае сторонами разбирательства выступают «приватизированное» государство и бизнес, который, судя по истории развития «Башнефти», не сделал ничего такого, за что он мог бы получить подобные претензии. В этом случае ставится под сомнение сама концепция приватизации – так как в случае победы «Роснефти» любая покупка любого актива у государства может быть признана незаконной, актив отнят, а покупатель подвергнут разорительным штрафам. Это куда более показательный случай, чем дело «ЮКОСа», и указывает он на совершенно иное осознание властью своих возможностей.

Между тем в России, где и политика, и бизнес давно перестали основываться на каких-либо правовых нормах и превратились в поле «межперсональных отношений», не приходится сомневаться в том, что дело отдельного высокопоставленного чиновника привлечёт к себе больше внимания, чем настоящий «процесс года».

Лично же для меня «дело Улюкаева» не представляет особого интереса – в первую очередь потому, что оно достаточно предсказуемо (это в арбитраже значим не столько факт победы в суде, но и сумма отсуженного [напомню, что в деле ‘«Роснефть» против РБК‘ компания Игоря Сечина сначала выиграла суд, но вместо требуемых 3 млрд. рублей получила лишь 390 тыс., а потом и эта компенсация была отменена в апелляции], а в уголовных обвинительный приговор автоматически влечёт за собой определённое законом наказание): бывший министр экономики будет осуждён и получит реальный срок. Появится ли Игорь Сечин в зале суда в качестве свидетеля и какие показания он даст, значения не имеет: суд не усомнится в убедительности представленных обвинением доказательств. Конечно, подсудимый может сделать неожиданные заявления и выступить с шокирующими разоблачениями – но как человек опытный, он должен понимать, что подобные угрозы могут иметь значение только до тех пор, пока они не реализованы – а после становятся опасными только для того, кто решился эту информацию обнародовать. Поэтому, мне кажется, любителям сенсаций на процессе ничем «поживиться» не светит. 

Более того; я не вижу ничего необычного и тем более плохого в том, что в российской элите усиливается внутренняя борьба, а «правоохранительные» органы становятся инструментом сведения счетов. Это именно то, что можно было предположить, наблюдая эволюцию путинского режима. Как я говорил в первые дни после ареста г-на Улюкаева, «Я не думаю, что хотя бы один человек в российском руководстве является не коррумпированным. Сама идея коррупции настолько глубоко сидит в ‘вертикали власти‘, что без причастности к ней в этой власти просто не живут, тем более так долго».

Да, бывший министр экономики начинал как либерал, скорее всего, искренне стремившийся изменить страну. С оттеснением гайдаровской команды от власти в середине 1990-х он ушёл из правительства вместе со многими из своих товарищей. И оказался практически единственным, кто вернулся во власть вместе с «питерской» группой (другие значимые люди 1990-х – типа Анатолия Чубайса или Сергея Кириенко – всё же предпочли «менее бюрократические» посты, а многие вообще ушли с правительственных должностей). Поэтому г-н Улюкаев сам выбрал свой путь – и подтвердил его много раз, оставаясь в системе и после дела «ЮКОСа», и после «рокировки» и подтасовок 2011 года, и после аннексии Крыма.

Я не стал бы разделять сейчас во власти «либералов» и «силовиков»: любой, кто в ней находится, является человеком, причастным к разграблению России и её движению в глухой исторический тупик. Министр экономики на третьем/четвёртом сроке президентства Владимира Путина, председатель набсовета «карманного» ВТБ уже после начала войны с Украиной – это ли человек, нападки Игоря Сечина на которого должны «вышибать слезу»?

Моя позиция в процессе «Роснефти» и Улюкаева проста: «Чума на оба ваши дома!» Если бюрократия в России начала воевать сама с собой и пытается саму себя истребить, можно пожелать всем участникам действа максимальных успехов. Они должны были понимать  идут – так как  они идут, им наверняка было известно: как в 2000 году, так и 14 ноября 2016-го. А бизнес – и, в частности, АФК «Систему» – действительно жаль. Потому что без качественного предпринимательства Россия не выживет, а без лишних чиновников ей станет только легче…