Убийцы из «Шиндо Ренмей». История охоты банды японцев на соотечественников в Бразилии

Многие переселенцы думали, что пробудут в Бразилии несколько лет, подзаработают и вернутся домой. В Японии активно рекламировали такие поездки, и многие поверили, что смогут разбогатеть и обеспечить семьи на родине. Постепенно в Бразилию съехались 200 тысяч японцев, сформировав крупнейшую японскую диаспору.

Жизнь в Бразилии оказалось не радужной, как думали мигранты: слабо развитая инфраструктура, незнакомые культура и язык, непривычный климат. Японцы работали на хлопковых и кофейных плантациях за еду и жильё, жили в основном вдали от крупных городов. Многим пришлось остаться в Бразилии навсегда.

Хесус Эрнандес

журналист, историк

Японцы сильно отличались по привычкам и от бразильцев, и от других мигрантов. Они неохотно шли на контакт с местными жителями и мало интересовались португальским языком. Всё это настораживало и порождало бытовой расизм.

Хесус Эрнандес

журналист, историк

Такое отношение вызывал ещё и страх «вырождения» расы, охвативший Бразилию в 1930-е годы под влиянием профашистских идей тогдашнего президента Жетулиу Варгаса. Японцы считались представителями «низшей расы», склонными к преступлениям и психическим болезням. Не только переселенцы не хотели ассимилироваться, но и сами бразильцы не принимали их в своё общество, опасаясь смешения рас. А после вторжения Императорской армии в Маньчжурию в 1931 году в японцах стали видеть ещё и потенциальных оккупантов.

Бразильские учёные и интеллигенты критиковали японцев за их милитаристский настрой. Ситуация ухудшилась с началом Второй мировой войны, когда переезд японских мигрантов стал восприниматься как часть плана империалистов по оккупации Латинской Америки. Каждого приезжего сельского рабочего подозревали в шпионаже.

Оливейра Вианна

бразильский юрист и социолог начала 20 века, один из идеологов евгеники в Бразилии

В таких условиях креп японский национализм. Японцы стали считать свои поселения чем-то вроде колоний. Многие лишь в Бразилии впервые осмыслили свою этническую принадлежность.

В августе 1942 года немецкие подлодки потопили несколько бразильских торговых судов. Бразилия вступила во Вторую мировую войну, выступив против стран «оси», в том числе Японии. Дипломатические отношения с ней разорвали ещё в январе. Жизнь японцев в Бразилии стала куда тяжелее.

В Бразилию перестали приходить письма из Японии. Местный диктатор-националист Жетулиу Варгас, выстраивавший по сути фашистский режим «Эстадо Ново» («Новое государство»), запретил радиостанции и газеты из этой страны. Ещё в конце 1930-х японцам запретили прилюдно говорить на своём языке, выезжать из страны, переезжать в другие её части, участвовать в митингах и собраниях, демонстрировать японскую символику, водить машину. За нарушение этих и других правил грозила тюрьма.

У японцев конфисковывали автомобили, мотоциклы, грузовики, лодки и радиоприёмники. Японские школы закрывали, а обучать детей японскому языку позволяли лишь с 14 лет. Вклады в банках заморозили, обналичивать разрешали ограниченные суммы. Все эти указы касались и других национальных меньшинств, но в меньшей степени.

Урок в японской школе в Сан-Паулу

Почти ежедневно полиция проводила обыски у японцев, часто воруя деньги. Бывшего сержанта Императорской армии, обвинённого в шпионаже в пользу Японии, запытали до смерти. В декабре 1942 года полиция задержала журналиста Хидео Онагу и ещё нескольких человек, обвинив их в строительстве подлодки.

Силовики часто выгоняли японских фермеров с их полей, а местные жители устраивали антияпонские погромы, избивая мужчин и насилуя женщин. Консульство Японии не работало, так что жаловаться было некуда.

Репрессии только усилили националистический дух японцев. В Бразилии появились нелегальные японские школы, работавшие по ночам. Иногда они располагались в тех же зданиях, где и раньше — до запрета. Там не только учили японскому языку, но и прививали преданность императору. В сёлах, где жили японцы, император считался священной фигурой, отцом нации, потомком богини солнца. Тех, кто считал иначе, презирали.

Амилкар Аленкастр

руководитель следственного отдела бразильской полиции

Японцы начали объединяться, чтобы помогать землякам. В августе 1942 года возникло националистическое движение «Шиндо Ренмей» («Лига пути подданных императора»). Его основал бывший полковник Императорской армии и ярый националист Дзюндзи Кикава, который с 1933 года жил в штате Сан-Паулу и работал маляром. До этого он сотрудничал с благотворительным фондом японцев-католиков «Пиа», но потом решил, что действовать нужно иначе.

Чтобы объявить о создании движения, Кикава созвал в отель в городе Марилия 400 японских националистов со всего Сан-Паулу под видом празднования свадьбы. «Единственный способ показать нашу верность отечеству — это выполнить обязательства подданных императора», — сказал им бывший военный.

Члены движения хотели объединить бразильских японцев вокруг Ямато-дамасии — национальных ценностей. Стремясь помочь родине, они запрещали фермерам-соотечественникам производить шёлк, используемый союзниками для изготовления парашютов, и выращивать мяту, применяемую в создании взрывчатки. Участники движения разрушили несколько ферм по разведению тутового шелкопряда. Одновременно они распространяли листовки, в которых сообщали о скорой победе Японии, призывали к саботажу и терроризму.

Движение действовало под прикрытием оптовой фирмы Casa Paulista, основанной на пожертвования одного из японских фермеров. Члены группировки под видом сотрудников компании ездили по деревням, где вербовали сторонников. Штаб находился в Сан-Паулу, в других частях страны располагались ещё 64 филиала. Финансировалась организация за счёт членских пожертвований — каждый ежемесячно платил от двух до десяти крузейро. По данным бразильских правоохранительных органов, получилось около 700 тысяч крузейро в месяц (500 тысяч долларов по тогдашнему курсу).

15 августа 1945 года император Хирохито объявил о капитуляции Японии. Не поверив в это, «Шиндо Ренмей» начала распускать слухи о том, что американцы врут, чтобы подорвать боевой дух японцев.

Большинство бразильских японцев к тому времени лишились доступа к информации с родины. Единственным источником связи со страной стали коротковолновые радиоприёмники, принимавшие сигнал токийского военного радио, которое сообщало об успехах Императорской армии.

Стремясь переманить людей на свою сторону, «Шиндо Ренмей» распространяла сообщения через подпольные газеты и радиостанцию. Им это удалось: 80% японцев в Бразилии считали, что их родина побеждает.

Движение постепенно росло — всего зарегистрировали около ста тысяч участников, ещё около 50 тысяч состояли в организации неформально. В январе 1946 года Кикава даже пытался легализовать «Шиндо Ренмей», но безуспешно.

Члены «Шиндо Ренмей» условно разделили бразильских японцев на две группы — «качигуми» («победители») и «макегуми» («побеждённые»). К первым относились те, кто считал, что война ещё не закончилась и Япония громит неприятеля. Это были в основном бедные и малообразованные японцы, которые почти не контактировали с бразильцами и планировали однажды вернуться на родину.

«Макегуми» знали, что Япония сдалась, а Вторая мировая война подходит к концу. Японцы из этой категории в большинстве своём были богаче земляков, лучшее образованы, сумели встроиться в бразильское общество и уезжать не планировали. «Шиндо Ренмей» считала таких людей пораженцами и называла «еврейскими марионетками». Члены движения составили чёрный список «макегуми» и приговорили к казни за государственную измену.Прежде чем расправиться с жертвой, участники «Шиндо Ренмей» рисовали оскорбительные граффити на доме этого человека. Они передавали письмо с призывом совершить харакири. Только так, по их мнению, пораженец мог сохранить честь. Никто из адресатов не покончил с собой, и токкотай — киллеры организации — начали планировать убийства.

Первой жертвой стал менеджер фермерского кооператива Икута Мизобе, перебравшийся в Бразилию из Японии с семьёй в 1927 году. Он жил в Сан-Паулу, где было много японцев. Образованный Мизобе пользовался уважением среди земляков. Они часто спрашивали его о ходе войны, и он делился с ними последними известиями. В день, когда Япония капитулировала, Мизобе рассказал об этом подчинённым.

Вечером 6 марта 1946 года, когда мужчина вышел из дома посмотреть на орхидеи и закрыть на ночь ворота, его застрелили двое членов «Шиндо Ренмей». Жена Мизобе услышала выстрелы и, выбежав на улицу, увидела, как убийцы ускакали на лошади.

Икута Мизобе со своей семьёй

1 апреля 1946 года киллеры убили главу Ассоциации содействия японскому образованию Номуру Тюзубуро. В тот же день члены банды совершили покушение на экс-сотрудника посольства Японии в Аргентине Сигецуну Фуруя прямо в его доме на глазах родных, но он выжил.

Расследуя преступления, бразильская полиция вышла на след нескольких членов «Шиндо Ренмей», в том числе и самого Кикавы, арестованного 8 мая 1946 года. Даже из тюрьмы он продолжал руководить организацией. За убийства теперь отвечал владелец химчистки Камегоро Огосавара.

2 июня 1946 года члены организации убили полковника японской армии в отставке и председателя Промышленного кооператива города Бастус Дзинсаку Вакияму. Это бывший участник «Шиндо Ренмей», который в 1945 году неожиданного перешёл на сторону бывших противников. Через месяц погибли сразу четыро «макегуми».

Всего члены группировки убили не менее 23 японцев, ещё как минимум 147 ранили. Убийцы обычно стреляли в жертв из пистолетов и револьверов, но порой использовали и катаны. Иногда они сдавались полиции, считая, что их долг выполнен и прятаться нет смысла.

Токуичи Хитака

токкотай, убийца Дзинсаку Вакиямы

Члены движения практиковали и похищения видных «макегуми», от которых требовали больше никогда не говорить о поражении Японии.

Несмотря на расизм и дискриминацию со стороны властей и местных жителей, «Шиндо Ренмей» бразильцев никогда не атаковала. Исключением стал случай 3 января 1946 года, когда киллер Эйити Сакане вместо с шестью соратниками пришёл в один из полицейских участков Сан-Паулу, требуя выдать им на расправу сотрудника, вытершего японским флагом конский навоз с сапога. Всех четырёх задержали, но в конце месяца отпустили.

Помимо преступлений, «Шиндо Ренмей» активно вела пропаганду, не брезгуя откровенной ложью. Участники движения раздавали землякам брошюры с фотографиями генерала Макартура, якобы сдающегося Японии, и японского флага на американском линкоре «Миссури». Через подпольную радиостанцию члены движения сообщали о вымышленном триумфе Императорской армии. «Шиндо Ренмей» утверждала, что японцы якобы победили Красную армию и перешли Урал, Сан-Франциско захвачен, а президент США Гарри Трумэн сбежал в Канаду.

Подпольное японское издание сообщало, что флот страны захватил Панамский канал, император конфисковал все доллары в мире и в течение трёх лет Япония будет контролировать мировые коммуникации. Уже через неделю после капитуляции Хирохито Кикава объявил по своей радиостанции, что Япония испытала на Окинаве новейшую бомбу и убила более 100 тысяч американских солдат.

В японской диаспоре сразу появились мошенники, продававшие землякам территории на якобы завоёванных землях. Ещё они продавали иены тем, кто надеялся скоро вернуться домой. На самом же деле иена обесценилась, и, когда обман вскрылся, многие жертвы мошенников стали банкротами, а некоторые покончили с собой.

Пытаясь исправить ситуацию с насилием в японской диаспоре, 3 июня 1946 года секция прав и интересов Японии консульства Швеции в Бразилии распространила послание премьер-министра Сигэру Ёсиды о том, что его страна действительно проиграла. 19 июля чиновники собрали в Сан-Паулу около 600 «качигуми», в том числе одного из лидеров «Шиндо Ренмей» Сатико Омасу, и попытались донести до них правду, но безуспешно.

Сатико Омаса

один из руководителей «Шиндо Ренмей»

Власти даже пошли навстречу Омасе: газеты перестали сообщать о поражении Японии, из официальных документов исчез термин «безоговорочная капитуляция». Послевоенное правительство Японии отправило в Бразилию документы, подтверждающие победу союзников, но «качигуми» сочли их поддельными.

После ареста Кикавы бразильские власти, занятые социальными проблемами, не искали остальных убийц. 31 июля 1946 года в городе Тупа японец убил бразильца во время ссоры. Огромная толпа местных жителей принялась громить дома японцев и убивать их. После беспорядков, которые подавили с участием военных, полиция наконец-то обратила внимание на происходящее в японской диаспоре.

6 января 1947 года члены движения совершили последнее убийство. Эйити Сакане пытался убить переводчика полиции, но по ошибке расправился с его шурином.

Силовики проверили более 30 тысяч японских мигрантов на причастность к деятельности «Шиндо Ренмей». 380 человек, среди которых оба убийцы первой жертвы Икуты Мизобе, отправили в тюрьму на сроки от года до 30 лет. Искать преступников было несложно — они стремились к легализации и полиция знала их имена и адреса. 155 преступников приговорили к депортации в Японию, но приговор так и не привели в исполнение.

Судебный процесс усилил антияпонские настроения. Обсуждалось даже предложение запретить японцам въезд в Бразилию, но в итоге его отклонили.

К концу 1950-х большинство осуждённых вышли на свободу. Некоторые из них дали интервью для документального фильма. Самого Кикаву выпустили из тюрьмы в обмен на полный отказ от общественной деятельности. В октябре 1958 года дело против «Шиндо Ренмей» закрыли.

один из членов «Шиндо Ренмей»