Для Пумпянского труба — не палка с дыркой

05 мая 2021

1409

Для Пумпянского труба — не палка с дыркой

Пумпянский не в первый раз использует этот прием. Он прибегал к нему еще как минимум дважды: выступая перед детьми из образовательного центра «Сириус» и в ТВ-программе президента Курчатовского института Михаила Ковальчука.

«Сириус» придумал Владимир Путин, а младший брат Ковальчука Юрий F 47 хорошо знаком с президентом. «Все определяют люди, которых ты встречаешь в жизни. Одни тебе помогают, другие мешают. В зависимости от того, каких больше и насколько успешно ты контактируешь с ними, и зависит твое продвижение», — рассуждал Пумпянский в одном из своих первых интервью. Миллиардер неплохо умеет выстраивать отношения с властью, а его бизнес тесно связан с государством. В конференц-­зале ТМК Пумпянский запечатлен с Путиным на восьми фотографиях из 14 (остальные — с Ангелой Меркель, Сильвио Берлускони и Дмитрием Медведевым). 

На последней встрече с президентом в марте 2021 года Пумпянский рапортовал о покупке одного из главных конкурентов — Челябинского трубопрокатного завода. Сделка наделала много шума и выглядит смелым решением на стагнирующем трубном рынке. Впрочем, Пумпянскому не впервой рисковать. Как он строил свой бизнес и на что поставил в этот раз?  

Отличник и активист

Лето 1981 года выдалось в Свердловской области жарким. Но школьным выпускникам было не до отдыха, они спешно готовились к вступительным экзаменам в столичные вузы. Одним из немногих, кто беспечно наслаждался солнечной погодой, был 17-летний Дмитрий Пумпянский. Учеба в Москве его не прельщала, а экзамены в Уральский политех (УПИ) начинались только в августе. Выпускник математической школы был уверен в своих силах и коротал время за игрой в карты на пляже. 

Пумпянский поступил на металлургический факультет, как когда-то его мать. Позже они вместе зарегистрируют патент в области железных порошков. В институте потомственный металлург был на хорошем счету, вспоминает его научный руководитель Артемий Попов: получал повышенную именную стипендию, занимался общественной работой, был старостой группы, входил в комитет комсомола института. Пумпянский был одним из двух самых сильных студентов на курсе, рассказывает Попов. Второй, Игорь Пышминцев, сейчас возглавляет Научно-технический центр ТМК.

На третьем курсе Пумпянский подключился к исследовательским работам, которые кафедра физики металлов делала по заказу советских предприятий. В их числе был титановый гигант ВСМПО, титановым сплавам была посвящена и кандидатская диссертация Пумпянского. В институте он получил и первый опыт в бизнесе. В конце 1980-х он с коллегами организовал на факультете филиал КЭНПО (Комсомольское экспериментальное научно-производственное объединение), который стал заниматься исследованиями за хозрасчет. Тогда Пумпянский, по его словам, освоил «профессию кассира» — заполнял приходные и расходные ордера, ходил в банк: «Все это было в новинку, металлургов и инженеров этому точно не учили».

Правда, доходы от работы на кафедре уступали студенческим заработкам Пумпянского: 115 рублей в месяц против 250 рублей, которые складывались из повышенной стипендии и летних подработок в стройотрядах. Пумпянский с коллегами по институту решил организовать собственный бизнес — Научно-производственное предприятие «Внедрение». Одним из соучредителей выступил Попов. Связи сотрудников УПИ на металлургических предприятиях помогали «Внедрению» получать заказы на исследования. Оборот компании составлял несколько миллионов рублей в год. Только наукой Пумпянский не ограничился и занимался торговлей, стройкой и общепитом. «Где-то к 1993–1994 году мы были серьезной торгово-промышленной компанией в Уральском регионе», — рассказывал Пумпянский учащимся «Сириуса». Впрочем, предпринимательство быстро наскучило Пумпянскому, и он вернулся к корням.

Зачетные схемы

В конце 1993 года сразу два крупных уральских предприятия оказались на грани остановки. Из-за падения спроса на сталь у старейшего в Екатеринбурге Верх-Исетского металлургического завода (ВИЗ) кончились деньги на закупку сырья. Это угрожало его главному поставщику — Челябинскому металлургическому комбинату (ЧМК), которому, в свою очередь, было нечем платить за газ. Выручил коммерческий директор ВИЗа Дмитрий Пумпянский, писал «Коммерсант», он придумал нехитрую схему: ЧМК поставлял ВИЗу заготовку на безденежной основе, а вырученные от продаж стали деньги ВИЗ перечислял газовикам в оплату долгов ЧМК.

Пумпянского пригласил на ВИЗ директор завода Владислав Кавтрев. Будучи студентом, Пумпянский проходил на ВИЗе практику, а с сыном Кавтрева Алексеем был знаком с детства. Как и Пумпянский, Кавтрев-младший окончил Уральский политех и был соучредителем НПП «Внедрение». Впрочем, альянс Пумпянского и Кавтревых не был долгим. Как писал «Коммерсантъ», между давними знакомыми вспыхнул конфликт, когда в 1995 году Пумпянский предложил акционерам ВИЗа избрать себя на пост директора завода. Но те предпочли Кавтрева. После переназначения директор ограничил полномочия Пумпянского. Той же осенью Пумпянский покинул ВИЗ. В то же время дала сбой и взаимозачетная схема.

Пумпянский нехотя комментирует события на ВИЗе, ограничиваясь фразой, что никакого конфликта не было. Он интересовался акциями завода, это настораживало руководство ВИЗа, считает Игорь Кацин, бывший коммерческий директор ЧМК, куда Пумпянский перешел заместителем директора по сбыту. Бывшего коллегу Кацин характеризует как «классного командного игрока», который помогал вытаскивать комбинат за счет различных расчетных схем. В 1998 году Пумпянский снова сменил работодателя, получив приглашение от Синарского трубного завода. Предприятие, как и ВИЗ, пользовалось сырьем ЧМК, а с гендиректором завода Анатолием Брижаном Пумпянский был знаком еще со студенческих времен. 

Брижану был нужен специалист по сбыту, который реализовывал бы на заводе уже знакомые Пумпянскому бартерные схемы: «Трубы обменивались на топливо, топливо — на руду, чтобы выплавить сталь и произвести трубы». Приход Пумпянского совпал с допэмиссией Синарского завода, в ходе которой он выкупил 11% предприятия. Пумпянский говорит, что вложил в акции деньги от своих сторонних бизнес-проектов. По расчетам Forbes, такой пакет акций мог обойтись примерно в 45 млн рублей (около $7 млн) — большая сумма для того времени.

В середине 1990-х Пумпянский был небедным человеком, рассказывает уральский политик Антон Баков, знакомый с ним со студенческих времен. В 1995-м Пумпянский в складчину с нынешним совладельцем УГМК Андреем Козицыным, тоже выпускником металлургического факультета УПИ, проспонсировал на 2 млн рублей избирательную кампанию Бакова в мэры Екатеринбурга (выборы он проиграл). На Синарском заводе Пумпянский использовал такой же коммуникативный прием, как на ВИЗе, считает Баков: «Прийти к человеку, который ничего не понимает в том, что творится сегодня в экономике, но имеет какие-то пространные властные возможности, и предложить ему двигаться вместе в XXI век. Кавтрев отказался, а Брижан пошел». Вероятно, успех Пумпянского на Синарском заводе связан еще и с тем, что, в отличие от Кавтрева-младшего, сын Брижана занимался торговым бизнесом и не претендовал на предприятие отца, рассуждает Баков. Сам Пумпянский называет Анатолия Брижана своим учителем и наставником. К 2001 году Пумпянский и связанные с ним структуры консолидировали контрольный пакет Синарского завода. 

Королевство труб

Бандитские и олигархические переделы в металлургии завершились, констатировал ведущий телеканала НТВ в сюжете об олигархах, вышедшем летом 2004 года. Главных героев выпуска — Олега Дерипаску F 37, Романа Абрамовича F 12 и Алексея Мордашова F 1 — к тому времени знала вся страна. Немного эфирного времени перепало и Дмитрию Пумпянскому. Ведущий представил его аудитории как еще недавно регионального бизнесмена, который «вырвался на федеральный уровень» и стал «королем» новой трубной империи. На тот момент Пумпянский был 52-м в российском списке Forbes с состоянием $510 млн.

Пумпянский вышел на новую орбиту за счет альянса с группой МДМ. Ее основатели Андрей Мельниченко F 8 и Сергей Попов F 34 в 1990-е сколотили капитал в банковском бизнесе, а затем занялись промышленностью. В трубной отрасли партнеры консолидировали два завода из семи крупнейших в России и объединили их в холдинг «Трубная металлургическая компания». Следующим на очереди был Синарский завод. Пумпянский решил действовать на опережение и сам предложил МДМ альянс с дальнейшим выкупом ТМК. 

«Это был гениальный ход!» — восхищается бывший топ-менеджер МДМ. Если бы Пумпянский промедлил, то «его бы съели», считает собеседник Forbes. Помимо МДМ, к Синарскому заводу присматривалась Объединенная металлургическая компания Анатолия Седых. Пумпянский сделал правильный выбор, подтверждает один из его конкурентов: в то время банкиры были лучшими союзниками — с деньгами, административным ресурсом и силовыми структурами. Сам Пумпянский объясняет выбор МДМ синергией. Акционеры МДМ приняли предложение Пумпянского, который возглавил ТМК. Первый транш по сделке составил баснословные по тем временам $300 млн, финансирование предоставил глобальный банк Credit Suisse First Boston. Под сделку были заложены все активы, рассказывает бывший сотрудник банка, но главное не это: «В основу была положена вера в Пумпянского. Он был достаточно профессионален и понимал, что можно из этих активов получить».

Риски не были такими уж большими, ведь сделка проходила на фоне роста цен на нефть, отмечает Пумпянский. Нефтяники были основными заказчиками труб ТМК. Впрочем, вскоре Пумпянский открыл новый Клондайк. В 2002 году он запустил на Волжском заводе ТМК производство труб диаметром 1420 мм. Их единственный потребитель — «Газпром», трубы используются при строительстве магистральных газопроводов. СССР покупал до 2,5 млн т таких труб в год на миллиарды долларов, рассказывает еще один трубник и давний контрагент «Газпрома» Иван Шабалов. Это был на 100% импорт, которым и занимался Шабалов. Он предложил Пумпянскому эксперимент на Волжском заводе и выступил посредником в переговорах с «Газпромом». Ощущения от первой отгрузки Шабалов помнит до сих пор: «Знаете, как на охоте? Все почувствовали запах: очуметь, это же безумный рынок!»

Пока остальные трубники спешно модернизировали свои заводы под «Газпром», Пумпянский снимал сливки. До 2006 года Волжский завод был единственным российским производителем труб 1420 для «Газпрома» и за это время отгрузил в общей сложности 900 000 т, рассказывал заместитель гендиректора ТМК по продажам Владимир Оборский. В том же году Пумпянский выкупил оставшиеся акции ТМК у МДМ, по оценкам, за $1,3 млрд. Как минимум $780 млн под сделку Пумпянский занял у самой ТМК. И уже через месяц вернул долг за счет $1,08 млрд, вырученных от продажи 23% ТМК на IPO. Всю ТМК инвесторы оценили в $4,7 млрд.  

Локомотивная тяга

Роскошные хрустальные люстры заливали светом главный зал московского «Ритц-Карлтона», а цвет российской бизнес-элиты откровенно клевал носом. Пленарное заседание РСПП, которое в середине марта 2016-го посетил Владимир Путин, затягивалось. Но взявший слово Дмитрий Пумпянский невольно взбодрил аудиторию. Смех прокатился по залу, когда миллиардер, отвечающий в РСПП за стандартизацию и техническое регулирование, умудрился уместить в одно предложение «нотификацию», «сертификацию» и дважды «аккредитацию». «Дима, не надо мной смеются», — улыбался президент. «К сожалению, тема такая», — вздохнул Пумпянский. «Тема сложная, правда», — поддержал Путин.

Дмитрий Пумпянский всегда находил общий язык с властью. Как правило, члены Ассоциации производителей труб именно его делегировали на «деликатные переговоры» с руководством «Газпрома», рассказывает один из трубников: аргументы Пумпянского были наиболее убедительными, так как он, будучи профессиональным металлургом, лучше всех знал производственную составляющую бизнеса. С региональной элитой Пумпянский тоже ладил. По словам бывшего сотрудника МДМ, переговоры о покупке ТМК курировал губернатор Свердловской области Эдуард Россель, один из самых влиятельных региональных руководителей того времени. Пумпянский это отрицает.

Россель тоже говорит, что не имел отношения к сделке с МДМ, но Пумпянского хорошо знал. Губернатор познакомился с ним, когда тот пришел на ВИЗ, общались и по Синарскому заводу. Миноритарный пакет предприятия принадлежал СКБ-банку (25% капитала контролировало правительство региона). В 2000-м Россель попросил Пумпянского поучаствовать в допэмиссии банка, переживавшего не лучшие времена. Пумпянский согласился. В СКБ-банке, преемнике областного отделения Агропромбанка СССР, исторически держали средства сельхозпредприятия, говорит Пумпянский: «Это была бы плохая история для региона, если бы он рухнул».

Россель оценил помощь и вскоре предложил Пумпянскому еще один проект. Услышав от тогдашнего первого вице-президента РЖД Владимира Якунина (позже возглавил монополию) про катастрофический износ локомотивов, губернатор связался с Пумпянским: «Слушай, давай займемся. У нас все есть: и кадры, и институт, есть ремонтный завод тепловозов. Сделаем модернизацию и посмотрим, что из этого получится». В марте 2004 года Пумпянский выкупил площадку под завод в 7 км от Екатеринбурга, а в октябре подписал с РЖД рамочное соглашение на выпуск электровозов нового поколения.

Россель «конечно же, нас поддерживал», подтверждает Пумпянский. Но первым идеей локомотивов его «заразил» глава Свердловской железной дороги Александр Мишарин, с которым они познакомились на одном из заседаний регионального РСПП. Знакомство оказалось полезным — в 2009 году Мишарин сменил Росселя во главе Свердловской области. Именно с подачи Мишарина Екатеринбург принял чемпионат мира по футболу — 2018 и стал проводить международную выставку «Иннопром». Господряды на строительство площадок под оба мероприятия — стадион и выставочный центр — получили структуры Пумпянского. В 2020-м Мишарин возглавил совет директоров холдинга «Синара — Транспортные машины» (СТМ), который начинался со строительства локомотивов.

На старте мало кто верил в успешность проекта, признается Пумпянский: «Все считали, что это какая-то фантазия». Вопреки скептикам, в ­2006-м СТМ выпустил первый электровоз, а в 2007 году запустил серийное производство, вложив около 5 млрд рублей. За первые 25 машин РЖД заплатила 2,2 млрд рублей. При этом госмонополия заложила на обновление локомотивов почти 250 млрд рублей. Под такой масштаб требовался опытный партнер. На выручку снова пришел Россель. По его словам, они с Пумпянским отправились в Германию и договорились о партнерстве с руководством Siemens.

Siemens и сам искал партнера для экспансии в Россию, отмечает Пумпянский. Причем немцев интересовали не только локомотивы, но и электрички. СП с «Синарой» стало для немцев билетом на эти рынки. Так в России появились поезда «Ласточка», а Пумпянский получил доступ к контрактам РЖД на десятки миллиардов рублей. Успешные проекты стали пропуском Пумпянского на «самый верх», отмечает высокопоставленный региональный чиновник. Частый гость машиностроительного завода «Синары» — Владимир Путин, он трижды посещал производство.

Бесшовная монополия

В начале марта 2021-го российские бизнесмены встречались с президентом Путиным в духе времени — в формате видеоконференции. Дмитрий Пумпянский и владелец «Магнитки» Виктор Рашников вышли в эфир из офиса РСПП. В ходе своего доклада Пумпянский объявил о слиянии ТМК с Челябинским трубопрокатным заводом (ЧТПЗ). Будет образован крупнейший в мире производитель труб, способный «обеспечить энергетическую безопасность России», рапортовал миллиардер. Подтверждением того, что вопрос затрагивает национальные интересы, можно считать реакцию антимонопольных органов. ФАС согласовала сделку, хотя в сварных нефтяных трубах (OCTG) доля объединенной компании, по оценке «ВТБ Капитала», вырастет до 67%, а в сегменте бесшовных промышленных труб и вовсе до 84%. На рынке появится монополист, беспокоился один из игроков, Загорский трубный завод (ЗТЗ). ФАС «ввела серьезные структурные ограничения, которых мы обязательно будем придерживаться», уточняет Пумпянский. ФАС обязала ТМК продать часть активов, писали СМИ со ссылкой на источники.

Продажа ЧТПЗ не стала неожиданностью. По словам двух участников рынка, Андрей Комаров F 102 уже около трех лет искал покупателя на свое детище. Сам Комаров сообщил Forbes, что знаком с Пумпянским с середины 1990-х, но уклонился от ответа на вопрос о причинах продажи бизнеса. Впрочем, из его слов следует, что сделке предшествовало ужесточение конкуренции, «прежде всего, ценовой». За последнее время экономика трубного бизнеса сильно ухудшилась. Газовые мегастройки сошли на нет, а «Газпром» в ультимативном порядке потребовал от трубников снизить цены на 20%. Незадолго до этого на рынок вышел новый игрок — ЗТЗ, который был готов удовлетворить запрос монополии. «Деваться некуда, пришлось согласиться», — вздыхает один из старожилов рынка. Впрочем, не все игроки приняли новые правила. Первым рынок покинул Шабалов, за ним последовал Комаров.

Именно ЗТЗ считался основным претендентом на покупку ЧТПЗ. Летом компании сообщили, что договорились объединить активы. В ходе сделки расстаться со своей долей в ЗТЗ (25%) планировал влиятельный юрист и однокурсник Путина Николай Егоров, рассказывает источник на рынке. Представитель Егорова это не комментирует. Даже если такие планы и были, то их спутал Пумпянский. «Цена, которую мы предложили, очевидно, устроила продавца», — пожимает плечами металлург. Исходя из цены сделки с Комаровым, весь ЧТПЗ был оценен в 97,3 млрд рублей, примерно на 6% выше рыночной капитализации компании. По словам бизнесмена, согласование с ФАС заняло почти три месяца.

По оценкам Фонда развития трубной промышленности, на конец 2019 года загрузка трубных заводов колебалась в диапазоне 40–70% в зависимости от вида труб. Зачем в условиях профицита Пумпянский наращивает мощности? Бизнесмену трудности рынка кажутся временными. Миллиардер верит в будущее высокотехнологичных труб, на которых специализируется ТМК, и масштабных проектов, таких как газпромовская «Сила Сибири — 2» и проект «Роснефти» «Восток Ойл», объединяющий месторождения Красноярского края. «Последний, вероятно, станет одним из крупнейших мировых проектов в углеводородной энергетике и потребует огромного количества металла, труб, цемента, всего чего угодно. Это даст мощнейший толчок развитию промышленности Российской Федерации», — мечтательно рассуждает Пумпянский.

Впрочем, на традиционном нефтегазе Пумпянский не останавливается. В январе 2019 года заводы ТМК и «Синары» посетила делегация «Рос­атома». В результате родилось 33 совместных проекта, 24 — это проекты «Росатома» с ТМК, остальные — с «Синарой». В конце 2019 года ТМК и «Синара» зарегистрировали СП «Синатом», а на телеканале «Культура» вышло интервью Пумпянского президенту Курчатовского института Михаилу Ковальчуку. Последний входит в президиум научно-технического совета «Росатома» и считается негласным куратором госкорпорации. В начале 2021 года «Синатом» объявил, что займется строительством Центра ядерной медицины в Бурятии вместе с Центром ядерной медицины Улан-Удэ. Компания принадлежит Александру Хасину, который возглавляет Центр развития ядерной медицины Курчатовского института. С недавних пор люди из Курчатовского института есть и в ТМК — в 2019 году пост вице-президента компании занял Михаил Попов, который до этого работал главным ученым секретарем Курчатовского института и заместителем Ковальчука. Сейчас Попов также входит в совет директоров «Синары» и в попечительский совет одноименного благотворительного фонда, который возглавляет жена Пумпянского Галина.

Почетный гражданин

Весной 2004 года Дмитрий Пумпянский предстал перед публикой в неожиданном свете. Уральские медиа растиражировали слухи о том, что трубник собирается вернуть в Россию «малую корону Романовых», застрявшую в Англии. По версии журналистов, Пумпянского мог вдохновить Виктор Вексельберг, который ранее приобрел императорскую коллекцию яиц Фаберже у семьи Форбс. Новость появилась 1 апреля и явно напоминала утку, но тем не менее появилась в сюжетах нескольких федеральных телеканалов.

Меценатство для Пумпянского не пустой звук, однако монаршим регалиям он предпочитает современное искусство. Формировать коллекцию бизнесмен начал в 2003 году и изначально специализировался на уральских мастерах. Сейчас его собрание насчитывает 1500 произведений (графика, живопись, скульптура и другие арт-объекты) и базируется в «Синара Центре», открытом в зданиях бывшего госпиталя Верх-Исетского завода. На восстановление ансамбля зданий в стиле ампир ушло три года и 2 млрд рублей. «Это уникальное место для истории города, граница старого Екатеринбурга и поселка Верх-Исетск», — рассказывал Пумпянский.

Миллиардер — почетный гражданин Екатеринбурга и Свердловской области, он неравнодушен к региону: спонсирует местный футбольный клуб «Урал», строил «Екатеринбург-Экспо», продвигал заявки Екатеринбурга на проведение матчей ЧМ-2018, а Нижнего Тагила — на Кубок мира по прыжкам с трамплина (Пумпянский возглавляет попечительский совет Федерации прыжков на лыжах с трамплина). Но, пожалуй, его самый яркий гуманитарный проект — Уральский федеральный университет. УрФУ возник в 2009 году на базе Уральского политеха, в котором учился Пумпянский. Он никогда не терял связи с альма-матер и принимал активное участие в создании УрФУ, рассказывает научный руководитель Пумпянского Артемий Попов. Появление федерального университета именно в Екатеринбурге не было очевидным, сильными конкурентами были вузы в Тюмени и Челябинске. Пумпянский включился в битву за УрФУ, вместе с Мишариным летал на переговоры с министром образования Андреем Фурсенко, рассказывает экс-министр инвестиций и развития Свердловской области Михаил Максимов. В самолете Пумпянский постоянно читал про методики образования, вспоминает Максимов: «Он во все вникает сам».

«Пумпянский всегда говорил, что для Екатеринбурга и ТМК нужен мощный университет, который будет готовить кадры», — рассказывает Попов. Поэтому миллиардер был лично заинтересован в создании на базе УПИ федерального университета — это принципиально иной объем финансирования, а значит, и качества образования. Сегодня УрФУ выпускает больше всего специалистов в металлургии в стране, а объединенная ТМК-ЧТПЗ — один из их главных работодателей, говорит Пумпянский, возглавляющий наблюдательный совет вуза. Он участвует в жизни университета, вникает в его инновационную, научную и хозяйственную деятельность и лично проводит заседания наблюдательного совета, говорит ректор УрФУ Виктор Кокшаров: «Он использует все возможности для лоббирования интересов университета на федеральном уровне, во взаимодействии с федеральными министрами и членами правительства, в этом его роль неоценима».

Владимир Путин посетил вуз в июле 2019 года, через несколько дней после того, как Екатеринбург был выбран столицей летней Универсиады 2023 года. Главу государства собрались послушать два десятка студентов и аспирантов, представители крупного бизнеса и ректората, а также сам Пумпянский. Когда речь зашла об Универсиаде, президент заговорил о проекте университетской деревни в районе «Екатеринбург-Экспо», и шансы альтернативной площадки на побережье Верх-­Исетского пруда упали до нуля.

В мае 2020-го правительство назначило «Синару-­Девелопмент» единственным господрядчиком по строительству, вводу в эксплуатацию и оснащению объектов Универсиады. Пумпянский оценивает потенциальный объем госконтрактов примерно в 40 млрд рублей и выбор своей компании считает естественным: «Не так много в Екатеринбурге подрядчиков, способных работать на объектах федерального уровня». «Синаре» предстоит возвести общежития деревни, Дворец водных видов спорта, медицинский центр, тренировочное поле для регби и еще ряд объектов. После завершения Универсиады некоторые здания отойдут УрФУ. 

У Пумпянского есть увлечение и за пределами России. Во французском Лангедоке ему с сыном Александром принадлежит винодельня Prieuré Saint Jean de Bébian. «Приехали в Пезенас, увидели виноградники, исторические постройки, цистерианскую часовню XII века. И увлеклись», — рассказывал Пумпянский-младший. 33-летний выпускник Женевского университета недавно перебрался в Россию, он возглавляет советы директоров «Синары» и СКБ-банка. Пумпянский-старший тоже все больше тяготеет к родине. В январе 2020 года ТМК за $1,209 млрд продала свои американские заводы, а летом 2020 года провела делистинг с Лондонской фондовой биржи. Такое поведение вполне соответствует рекомендациям Владимира Путина, которыми он подытожил последнюю встречу с бизнесом: «Лучше в дом, здесь спокойнее и надежнее».