Брили налысо и били ногами по лицу: что происходит в женских колониях России

22 марта 2021

728

Брили налысо и били ногами по лицу: что происходит в женских колониях России

За первое полугодие 2020 года суды привлекли к уголовной ответственности 234 тысячи россиян. Из них 34,6 тысяч — женщины, часть из которых отправится или уже отправилась отбывать сроки в колонии.

Правозащитники из Команды 29 встретились и поговорили с женщинами, которые провели годы жизни в местах лишения свободы.

В женских исправительных учреждениях нет «понятий», по которым живут в мужских. Отсутствует привычная тюремная иерархия — условное разделение на негласных лидеров, «воров», и прислужников администрации — «ссученных». У женщин рулят исключительно официальные ставленницы администрации, теневых лидеров не существует. На важные управленческие посты вроде бригадира назначают максимально лояльных начальству арестанток. Дальше им позволено всё: строчить администрации мелочные, но эффективные жалобы по поводу расстёгнутой у подчинённой пуговицы или колготок не той плотности, оскорблять других сиделиц, бить их, отбирать еду.

«Бригадирша может встать на ленту и сверху ударить по лицу ногой»

Основной пост в женских колониях бригадирский. Бригадирша следит за выполнением плана на швейном производстве. В отличие от мужчин, которые, например, вместо работы могут пойти учиться в колледже при колонии, у женщин нет выбора — выходить на работу или нет: это делают все, за исключением беременных, инвалидов и тех, кто работает в отряде (например, охраняет вещи осужденных, которые хранятся в специальном помещении — каптёрке, и выполняет другие нехитрые хозяйственные функции).

Главная цель бригадира — выполнение плана. Швейное производство приносит прибыль администрации, поэтому того, кто медленно работает и тормозит план, бригадиру разрешено наказывать. Она или её подручные могут при всех ударить или избить провинившуюся — администрация и слова не скажет.

Вот швейный цех, посередине лента, которая должна двигаться, и по краям от ленты стоят швейные машинки. То есть принцип такой: я отшиваю свою операцию, кладу на ленту, лента едет дальше, это изделие забирает девочка, которая шьёт следующую операцию. Ленты, конечно, не работают, ими пользуются просто как полочкой дополнительной. Бригадир может в открытую встать на неё и сверху ударить по лицу ногой. Я видела это своими глазами.

На произвол закрывают глаза не только сотрудники колонии, но и остальные заключённые. По двум причинам. Во-первых, к разборкам могут подключиться мускулистые подручные бригадирши. Во-вторых, на вас могут написать рапорт. Тем, кто сотрудничает с начальством, администрация доверяет на слово, поэтому разбираться в том, кто прав, никто не будет. А любой рапорт или замечание — минус к УДО. Поэтому та, которую унижают или бьют, как по волшебству, становится невидимой.

Если бригадирша перестаралась и ударила так, что требуется медицинская помощь — пострадавшая может пойти в медсанчасть. Но говорить о том, что случилось на самом деле, не принято, поэтому женщина будет врать.

Это тоже самое, что вас ударил омоновец, а уголовное дело заведут против вас. Та же ситуация. Всем хочется домой, поэтому девочка пойдёт в санчасть и напишет, что она упала с лестницы, под лестницей, как угодно, но только не то, что их побили

К бригадиршам относятся по-разному, всё зависит от личных качеств человека. Кто-то старается с ними не связываться, кто-то пытается подружиться. Общаться с бригадиром выгодно. Это и безопасность — на тебя не поднимут руку и не донесут администрации. Это и способ заработать — бригадир может пририсовать проценты. Проценты выработки — первое, что необходимо для УДО. Выполняешь хотя бы 90% — можешь уехать домой раньше положенного срока.

При этом процент далеко не всегда зависит от умений и желания заключённой. На одной операции, например, на оверлоке, можно выполнить 300%, а на пришивании клапанов или карманов добиться такой выработки невозможно. Но этот процент можно купить у бригадира, поэтому некоторые девочки начинают с ним дружить. Так происходило, например, в Можайской колонии.

Как правило, на процентовые операции сажают таких же, как сам бригадир, чтобы они кормились этими процентами: за сигареты, чай, кофе, конфеты девочка может продавать свои проценты. От этого хорошо бригадиру, хорошо всем. Всё это прикрывается, конечно, администрацией, потому что им по большому счёту всё равно, на кого какие проценты перепишут. Им главное, чтобы было отшито количество костюмов, за которые они получат деньги. Важно сделать заказ, который они получили, а чем больше заказов, тем больше денег

Бригадиршам разрешено не заниматься уборкой в жилых помещениях, а в некоторых колониях даже ложиться позже отбоя и смотреть телевизор дольше, чем остальным.

Сытной должности могут лишить только за невыполнение плана. Заключённая может и сама отказаться от этих обязанностей — но такое, ясное дело, случается редко.

Источник: Команда 29

«Вас ударил омоновец, а уголовное дело заведут против вас»: какие ещё должности есть в колонии

Один отряд — это одна бригада на фабрике. У каждого отряда есть свой председатель, это фактически помощник начальника отряда. Начальник отряда — это аттестованный сотрудник с погонами.

Ещё в некоторых колониях существуют учётчицы. Это девочки, которые совмещают обязанности надзирателя и бухгалтера. Например, одну из наших собеседниц такая учётница настоятельно попросила не писать в объяснительной, что женщина сломала ногу на швейном производстве, ведь тогда у неё будут проблемы.

Конечно, я написала, что я упала в жилой зоне. Потому что хочется домой: дома мама, дома ребёнок

Часто административные должности выпрашивают женщины, у которых на воле были проблемы с наркотиками или алкоголем. На свободе они не смогли реализовать себя, а в исправительном учреждении есть возможность получить власть над остальными. Ради этого они и идут на сотрудничество с администрацией.

Источник: Команда 29

До 1 января 2010 года в колониях была секция дисциплина и порядка. Название этой секции говорит само за себя. Её глава — председательница, ей подчиняются рядовые члены секции, которые решили туда вступить по своей инициативе. Они следили за порядком в колониях и контролировали таких же заключённых, как они сами.

Секция дисциплины и порядка — это такие контролёры, которые ходят по зоне и следят, где что не так. Их боялись, ведь они могли ударить, сделать замечание, толкнуть. «Такие женщины могли подойти, например, оторвать пуговицу — и тут же на тебя за эту отсутствующую пуговицу нажаловаться. Даже рапорта писали», — рассказывает одна из бывших сиделиц.

Сейчас эта секция официально упразднена, но во многих колониях до сих пор существуют добровольные помощники администрации, которые занимаются по большей части доносами на остальных. Кто-то помогает начальству за деньги, кто-то по велению души, а кто-то из страха — например, низшая женская тюремная каста: детоубийцы.

«Детоубийцы — это люди, которых ненавидят все»

В женских колониях есть те, кто никогда не сможет жить спокойной жизнью — это детоубийцы. По словам заключённых, в ИК все друг про друга всё знают, поэтому не важно, что у женщины в карточке написано просто: «ст. 105 УК». Все знают, что убила она именно ребёнка.

В начале 2000-х в одной из деревень Сибири был найден ребёнок, которого мать-алкоголичка держала в собачьей будке. Бывшая заключённая, которая отбывала срок в одной колонии с этой женщиной, рассказывала, что с ней обращались очень жёстко: выливали на неё вёдра с мочой, били, заставляли спать под шконкой.

Спустя время за таких людей начинает заступаться администрация — ведь если над заключённой в колонии издеваются и бьют, то она может написать жалобу в прокуратуру, а это никому не нужно.

В отряде была женщина, которая убила своего 10-летнего ребёнка, и у нас с ней произошёл конфликт. Мы с моей подельницей сначала не знали о ней ничего, даже ей как-то помогали, потому что она не получает передач. А в итоге после конфликта она всё перевернула с ног на голову, пошла к начальнику отряда и сказала, что мы её попрекнули статьёй и стали угрожать. Хотя этого не было даже близко, но тем не менее нас вызвали на ковёр и проработали. Детоубийцы могут и обмануть, но вера будет им

Взамен на защиту такие женщины сотрудничают с начальством, рассказывают им, кто с кем общается, делит еду, пьёт чай, а ещё кто и с кем спит.

Источник: Команда 29

Любовь как возможность давления

В колониях женщины объединяются в семьи. Это делается для того, чтобы было проще жить. «Семейки» вместе пьют чай, едят, делят продукты и передачи, которые получают от родственников, а некоторые из них начинают встречаться.

Да, такие связи в колониях официально запрещены, но на деле администрация всячески поощряет романы между сиделицами — ведь это отличный рычаг давления на них. Если одна из женщин начинает плохо работать, то её девушку вызывают на разговор и просят повлиять на работу своей спутницы. Конечно, в ход идут угрозы: если женщина не начнёт работать, то их с девушкой разбросают по разным сменамили отрядам и тогда видеться они будут редко.

«Ничего нет страшнее и унизительнее голода»: как становятся крысами

В колониях есть те, кого принято называть крысами. Это женщины, которые воруют у других заключённых. Украсть могут вещи, шампунь, мыло, еду.

«На мой взгляд, ничего нет страшнее и унизительнее голода. Можно вытерпеть боль, побои, можно вытерпеть всё, что угодно, но унизительнее голода нет ничего», — говорит одна из бывших заключённых. По её словам, воровать начинают, чтобы «съесть хоть какой-то кусок». Некоторые получают передачи с воли с продуктами, кто-то зарабатывает на еду тем, что вяжет из распущенных свитеров варежки, носки. Другие убираются за определённую плату — а кто-то подворовывает.

Я могу пойти пожаловаться председателю отряда, что, например, у меня Катя Иванова украла какую-то вещь. С ней поговорят, она либо вернёт украденное, либо извинится, либо это вообще закончится ничем. Хотя, конечно, крыс все знают, никто их не любит, но не всегда с ними можно побороться

Источник: Команда 29

Во всех колониях с крысами поступают по-разному. В ИК-7 таких женщин в качестве наказания даже брили налысо: «Администрация это видела, но никак не реагировала. Как-то их наказывать же надо, я считаю, это правильно», — сказала нам одна из собеседниц.

«К женщинам мужья не ездят»

Причин у беспредела несколько. Во-первых, часто жалобы, которые пишут женщины, просто не уходят за пределы колонии. Через адвоката передать их нельзя, ведь перед встречей с ним заключённую обыскивают.

А ещё часто им просто некому жаловаться. Вы, наверное, слышали фразу Ольги Романовой «У тюрьмы женское лицо». Возле мужских СИЗО и ИК всегда много визитёрш: жёны, матери, сёстры, подруги привозят передачи и приезжают на свидания. А вот когда женщина попадает в исправительное учреждение — мужчина от неё отворачивается, а у мам и сестёр далеко не всегда есть деньги на адвоката, который будет регулярно навещать сиделицу. Например, одна из заключённых ИК-5, которая освободилась 10 лет назад, рассказывала, что в её колонии даже не было отдельной комнаты для встреч с адвокатом. Ей приходилось встречаться с защитником в комнате для длительных свиданий и даже в помещении, где хранится бельё.

Поэтому в большинстве случаев женщины молча терпят произвол: их продолжают заставлять работать на швейном производстве больше, чем положено, их избивают, над ними издеваются.

С этим можно бороться, главное этого не бояться. Знаете, как говорят, нельзя бежать, если за тобой кто-то идёт. Если ты бежишь, тебя начинают гнать как зайца. Вот здесь тоже самое: как только ты показываешь страх, тебя начинают гнобить. Даже если тебе страшно, но ты в себе давишь это чувство, они не понимают, что происходит и это их пугает. Главное, не бояться, главное, сохранить себя как человека, не стать общим стадом и не поддаться тюремной романтике.

Источник: Команда 29