«Я свидетель!» Кто помогает полицейским фальсифицировать уголовные дела за наркотики

18 февраля 2021

2791

«Я свидетель!» Кто помогает полицейским фальсифицировать уголовные дела за наркотики

В мае 2018 года 35-летняя Наталия Голобородько обратилась в отдел по контролю за оборотом наркотиков УВД по Западному административному округу (ЗАО), чтобы «изобличить сбытчика запрещенных веществ». Полицейские решили провести «проверочную закупку»: Голобородько предложили купить вещество у дилера под присмотром оперативников. Она согласилась. Полицейские нашли двух понятых, вместе они отправились к дому безработного Николая Григорьева — того самого «сбытчика». Как только сделка состоялась, оперативники задержали продавца. В отделении полиции у Григорьева изъяли деньги, якобы полученные от Голобородько за наркотик, а в его квартире, опять же в присутствии понятых, нашли МДМА, амфетамин и гашиш. Николая Григорьева обвинили в двух эпизодах сбыта наркотиков и одном покушении на сбыт. На предварительном следствии он во всем сознался. 

Но в суде Григорьев вину не признал и объяснил, что давал показания под давлением полицейских, а Голобородько его оговорила. Он сказал, что был с ней знаком, но амфетамин ей не продавал. Деньги, которые полицейские якобы выдали Голобородько для покупки наркотиков, предварительно переписав серийные номера купюр, по словам Григорьева, ему подкинули оперативники. Мать и сестра Николая в суде рассказали, что «не предполагали, что он занимается сбытом наркотиков». Единственными очевидцами преступления были сотрудники полиции, понятые и закупщица Наталия Голобородько. 1 августа 2019 года Кунцевский районный суд признал Николая Григорьева виновным и назначил ему 11 лет колонии строгого режима.  

До вынесения приговора Григорьева перевозили в автозаке вместе с другими подследственными. Среди них он узнал темноволосого мужчину — понятого, который во время проведения той самой «проверочной закупки» должен был выступать независимым наблюдателем, контролировать действия сотрудников полиции, следить за тем, чтобы никто ничего не подбросил подозреваемому. Им оказался 38-летний Михаил Рахманкин, на тот момент уже дважды судимый за сбыт наркотиков в крупном и значительном размере. 

Григорьев понял, что понятой в его деле был подставным. В дальнейшем он сидел с ним в одном следственном изоляторе и тоже ожидал суда.

Как показало расследование, случай Григорьева — капля в море фальсификаций уголовных дел по «наркотическим» статьям. Мы проанализировали десятки тысяч приговоров, вынесенных в Москве, и нашли больше 140 «штатных» понятых — знакомых оперативников, наркозависимых или ранее судимых людей. Сотрудники полиции использовали этих людей для фабрикации уголовных дел. Впоследствии, несмотря на протесты адвокатов, судьи отправляли сотни подсудимых по этим делам за решетку на долгие годы.    

«Вынуждена помогать сажать невиновных»

Новости по теме: СМИ показали фото матери, застрелившей детей и себя на Львовщине

«Когда мне Григорьев рассказал, что встретил понятого по своему делу в автозаке, я стал пробивать все фамилии понятых в базе Мосгорсуда. И оказалось, что ранее судимый Михаил Рахманкин сам находится сейчас под следствием за незаконный сбыт наркотиков в крупном размере. Как и второй понятой. Как они могут быть независимыми?» — говорит журналистам адвокат Григорьева Андрей Толстых. 

Михаил Рахманкин не только был дважды судим: за месяц до задержания Григорьева он выступил закупщиком еще в одном деле. Сейчас он отбывает наказание в колонии за сбыт наркотиков. По словам Екатерины Селивановой из Фонда содействия защите здоровья и социальной справедливости имени Андрея Рылькова, куда задержанный Михаил Рахманкин обратился за защитой, доказательством его вины стали показания сотрудников полиции и покупательницы наркотика, задержанной накануне, а также видеозапись с камеры у метро. Рахманкин и защита настаивали на том, что опознать кого-то на записи невозможно, но в суде один из сотрудников полиции рассказал, что узнал на видео Рахманкина, сверив изображение с ксерокопией его паспорта. 

«Я знаю, что он обращался в Управление собственной безопасности (ГУВД Москвы), пытался сотрудничать с ними, говорил, что ему есть что рассказать про сотрудников УВД по ЗАО. Он надеялся, что они [УСБ] смогут как-то повлиять на его дело и ему дадут меньший срок. Но этого не произошло, получил он 11 лет», — рассказала Екатерина Селиванова.

Второй понятой по делу — Дмитрий Чуприн — тоже побывал закупщиком и понятым в других делах по «наркотическим» статьям, а после участия в деле Григорьева сам был задержан теми же сотрудниками полиции. Они обнаружили у него в капюшоне амфетамин: якобы Чуприн сам «уложил» его туда «с целью личного употребления». 

Еще один понятой, Акоп Хачатрян, на суде рассказал, что в ночь, когда задержали Григорьева, он был на автозаправке в Московской области. Там к нему подошли сотрудники полиции и попросили поехать с ними в район Симферопольского шоссе, чтобы в лесополосе вместе с оперативниками и самим подозреваемым Григорьевым искать «закладки» (тайники с наркотиками, которые торговцы оставляют для покупателей. — Прим. ред.), которые тот якобы заложил с целью сбыта. Хачатрян не отказал полицейским, хотя вообще-то ехал к другу на день рождения. Он рассказал редакции, что согласился стать понятым «в силу воспитания», так как «обучался в Российской академии госслужбы» и для него «это было что-то сродни долгу». На вопрос, был ли Хачатрян уже знаком с полицейскими, он ответил, что не был. 

Но, судя по тексту приговора по другому делу, за неделю до случая на заправке Хачатрян уже встречался с этими же оперативниками.

В его показаниях говорится, что он проходил мимо УВД по ЗАО, где к нему обратились сотрудники полиции и попросили побыть понятым при обыске квартиры и личном досмотре задержанного. Хачатрян согласился. Спустя полгода он выступил понятым еще как минимум дважды — первого и третьего ноября 2018 года. Над делами с участием Хачатряна в роли понятого работали одни и те же оперативники УВД по ЗАО: Максим Уметбаев, Егор Фарманин, Денис Коновалов и Акбар Сергалиев. На вопрос журналистов, как же все-таки Хачатрян, работая с одними и теми же полицейскими, мог их не знать, он не ответил. 

Закупщица из дела Григорьева Наталия Голобородько, с добровольного заявления которой якобы все и началось, наоборот, не скрывала своего знакомства с сотрудниками полиции. Согласно версии, которую она изложила в заявлении в Управление собственной безопасности ГУВД Москвы, 19 мая 2018 года в половине восьмого вечера Наталию около ее дома избили, а потом потащили к машине двое сотрудников полиции, один из них — Егор Фарманин. В машине они разрешили ей сделать один звонок. Наталия позвонила своему знакомому — другому оперуполномоченному, Максиму Уметбаеву. По словам Голобородько, он подъехал на место, поговорил с Фарманиным 10 минут и повез ее в ОМВД по району Кунцево. Там у нее в сумочке нашли амфетамин. 

«Сотрудники уголовного розыска, пользуясь тем, что надо мной „висит“ статья и угроза лишения свободы, стали меня склонять к тому, чтобы я оказывала им содействие и сотрудничала с ними. Мне прямо говорили, что, если я откажусь, меня посадят, а если соглашусь, то останусь на свободе. <...> Я согласилась. Руководил этим всем Уметбаев Максим. Он мне сказал, чтобы я дала показания в отношении Григорьева Николая, а также помогла в еще каком-то деле. Я согласилась, так как у меня ребенок, несовершеннолетний сын», — писала в заявлении Голобородько.
По ее словам, полицейские «сфабриковали все материалы в отношении Григорьева». «Я понимаю, что, если не сообщу о преступных действиях сотрудников УВД по ЗАО, то вынуждена буду „помогать“ им сажать невиновных в тюрьмы», — писала Голобородько.

Новости по теме: Даша Ищук: ветеран на ниве эскорта стала находкой для иностранных педофилов

Уже в апелляции адвокат Григорьева Андрей Толстых обращал внимание суда на то, что Голобородько была провокатором, а понятые Рахманкин и Чуприн — информаторами оперативников. «Нам даже не дали в суде допросить Рахманкина. Предполагаю, что он был более категорично настроен и мог сказать что-то не то. Судья цинично заявил нам в лицо: „Ищите сами, где он находится, и обеспечивайте его явку“. Я опять полез на сайт суда и увидел, что этот же судья продлевал Рахманкину срок содержания под стражей буквально накануне нашего заседания. А теперь предлагает нам поискать его самим», — рассказывает адвокат.

Судья первой инстанции Сергей Астахов посчитал, что «мнение защиты о том, что в личном досмотре участвовали понятые, находящиеся в зависимости от сотрудников полиции, ничем не подтверждено». А когда дело Григорьева рассматривали в апелляционном суде, оперативник Уметбаев и еще четверо сотрудников УВД по ЗАО уже были отстранены от работы — из-за обвиненияв фальсификации дела журналиста «Медузы» Ивана Голунова. В итоге в апелляции Григорьева оправдали по двум эпизодам из трех. Вместо 11 лет колонии строгого режима, которые ему грозили за сбыт наркотиков, Григорьеву назначили шесть лет и шесть месяцев. Адвокат Андрей Толстых не исключает, что суд мог пересмотреть решение из-за громкого дела Голунова.

«Если я побуду понятым, сотрудники полиции меня отблагодарят»

6 июня 2019 года, через год после задержания Николая Григорьева, сотрудники УВД по ЗАО Игорь Ляховец и его бывшие подчиненные Максим Уметбаев, Роман Феофанов, Денис Коновалов и Акбар Сергалиев задержали журналиста «Медузы» Ивана Голунова. В его рюкзак, а потом и в квартиру подкинули наркотики. Понятые, присутствовавшие при оперативно-розыскных мероприятиях (ОРМ), не увидели никаких нарушений. 

На первом допросе понятой Сергей Кузнецов, который наблюдал за задержанием, рассказал, что оказался «на месте преступления» случайно: он просто приехал погулять в центре Москвы. Но на следующих допросах Кузнецов давал уже другие показания. По его словам, шестого июня ему позвонил сотрудник наркоконтроля Егор Фарманин, который раньше работал участковым по его месту жительства, и попросил побыть понятым.

«Егор пояснил, что, если я побуду понятым и потрачу свое время, сотрудники полиции меня „отблагодарят“. Сумма точно не оговаривалась. Далее в течение получаса мне на мобильный позвонил кто-то из сотрудников, который сообщил, что нужно подъехать к станции метро „Цветной бульвар“», — говорится в протоколе допроса Кузнецова. Уже в суде Кузнецов рассказал, что полицейские дали ему «от полторы до двух тысяч» рублей на такси. 

Сергею Кузнецову 25 лет. Он вырос в многодетной семье, работает слесарем в «Мосводостоке». По его словам, с оперативником Фарманиным он познакомился пять-шесть лет назад.

«У меня есть брат, к которому приходил сотрудник из комиссии по делам несовершеннолетних. В один из визитов сотрудник был с Егором (Фарманиным). Он приходил проверить нашу семью, поскольку я и брат состояли на учете. Егор тогда работал в ОВД Марьино. После этого Егор несколько раз звонил мне и просил поучаствовать понятым при проведении мероприятий другими сотрудниками. Бывали случаи, когда сотрудники полиции за свой счет вызывали мне такси».

Оперативник Максим Уметбаев впоследствии также признавал на допросе, что раньше знал Кузнецова. По его словам, Кузнецов принимал участие в делах, которыми занимался Уметбаев и его коллеги.  

Из-за задержания Ивана Голунова началась масштабная общественная кампания: люди выходили с пикетами к зданию МВД на Петровке, журналисты и активисты требовали его освобождения. Домой к понятому Кузнецову приехали репортеры телеканала «Дождь», через дверь они спрашивали, знаком ли он с оперативниками. В ответ он угрожал вызвать наряд полиции. 

Согласно материалам дела, после визита журналистов Сергей Кузнецов четыре раза пытался дозвониться оперативнику Фарманину. А сразу после этого ему почему-то перезвонил Акоп Хачатрян — тот самый понятой из дела Григорьева, который ответил журналистам «Важных историй», что был понятым только из чувства долга и не знаком с сотрудниками полиции. На вопрос, зачем он звонил понятому Кузнецову, Хачатрян сказал, что «это какое-то недоразумение», и попросил его больше не беспокоить. В приложениях, которые показывают, как номер телефона записан у других людей, телефон Акопа Хачатряна указан как «Акоп гнк» (вероятно, имеется в виду Главное управление по контролю за оборотом наркотиков при МВД.), «Гнк Черный Армянин Кемерово» и «Акоп Опер».

11 июня 2019 года, спустя пять дней после задержания, Ивана Голунова отпустили. Глава МВД Владимир Колокольцев заявил, что дело против него прекращено. А уже 20 июня, когда Владимиру Путину во время ежегодной прямой линии задали вопрос о деле журналиста, президент ответил:

«Нужно наладить контроль за деятельностью правоохранительных органов, чтобы не было никаких правонарушений с их стороны. Чтобы ради отчетности и ради „галок“ людей в тюрьму не сажали. Чтобы не было таких случаев, как с журналистом, о котором вы упомянули».

Получается, что единственными свидетелями в деле Ивана Голунова, как и в деле Николая Григорьева, были оперативники и зависимые от них понятые. Голунов обнаружил, что использование так называемых «штатных» понятых — частая практика для УВД по ЗАО. 

Наше расследование доказывает, что масштабы этой проблемы не ограничиваются одним УВД. Полицейским нет дела до прямых указов президента почти в каждом округе Москвы: они повсеместно используют находящихся от них в зависимости людей или просто знакомых в качестве понятых. 

Как мы искали «штатных» понятых

Чтобы отыскать подозрительных понятых, нужно было находить их имена в текстах приговоров или постановлений, а дальше смотреть, встречаются ли они же в других делах. Большинство текстов приговоров, определений и постановлений московские суды выкладывают в общий доступ на сайте Мосгорсуда. Журналисты «Важных историй» выгрузили оттуда 56 860 документов за все время по 12 так называемым наркотическим статьям уголовного кодекса: 228, 228.1, 228.2, 228.3, 228.4, 229, 229.1, 230, 231, 232, 233, 234. 

В текстах приговоров и постановлений обычно приводятся показания понятых, закупщиков и сотрудников полиции. Или хотя бы называются имена людей и их роль — если дело не рассматривалось в особом порядке (Если подсудимый полностью признает вину, он может подать заявление о рассмотрении дела в особом порядке, то есть без изучения доказательств в суде.). Также в большинстве случаев секретари заменяют имена в тексте на ФИО, ФИО1, ФИО2 и т. д. Но не всегда. 

В тех случаях, где имена сохранились, мы извлекли их из текстов с помощью программирования и нашли имена и фамилии, которые встречаются в документах по разным делам. Такие случаи говорят о том, что человек так или иначе участвовал в разных процессах, — оставалось только понять, в какой роли. Открытые списки судей, секретарей, адвокатов, прокуроров и их помощников помогли нам сразу исключить их из выборки. Остальные имена журналисты редакции в течение трех месяцев изучали вручную: читали документы, выписывали даты, районы, обстоятельства, суды, отделы полиции и их сотрудников, следователей, прокуроров, адвокатов и судей. А после искали этих понятых и изучали их связи с сотрудниками полиции. 

Нам удалось найти 142 человека, которых полицейские привлекали как якобы независимых понятых. На самом деле эти люди были понятыми и закупщиками по несколько раз, могли быть судимы по тем же «наркотическим» статьям, находиться под следствием или страдать от наркотической зависимости. 

Чтобы такие понятые больше не привлекались сотрудниками полиции к оперативно-розыскным мероприятиям, в дополнение к этому тексту мы публикуем полный список всех найденных нами подозрительных свидетелей. 

«А вы считаете, сколько раз в минуту дышите?»

Рекордное число «штатных» понятых — 18 человек — оказались связаны с УВД по ЗАО, сотрудники которого задерживали журналиста Ивана Голунова, а до этого и Николая Григорьева. Сразу после дела Голунова президент Владимир Путин снял с должности главу УВД Андрея Пучкова, а пятерых его бывших подчиненных сейчас судят за превышение должностных полномочий, фабрикацию доказательств по уголовному делу и незаконное хранение наркотиков. 

На втором месте — УВД по Восточному административному округу (ВАО): там 13 понятых не раз принимали участие в оперативно-розыскных мероприятиях одних и тех же сотрудников или были осуждены. Если разбираться, как и в каких делах привлекались эти понятые, окажется, что почти все они, как актерская труппа, по очереди работали на следственных мероприятиях вместе с сотрудниками УВД по ВАО. Например, Олег Кокорев, судя по текстам приговоров и апелляционных постановлений, четырежды был понятым, дважды — закупщиком и один раз был условно осужден на три года за приобретение и хранение наркотиков в крупном размере. 

Кокорев минимум трижды пересекался с другими «штатными» понятыми в разных делах, которые вело УВД по ВАО. В одном деле — с Павлом Ильиным, который незадолго до этого сам получил год условно за незаконное приобретение и хранение наркотиков в значительном размере. В другом — сразу с двумя понятыми: Викторией Молокановой и Алексеем Хреновым. Последнего можно увидеть среди понятых в деле-рекордсмене: в нем мы обнаружили сразу четверых понятых, которым было уже не впервой принимать участие в оперативно-розыскных мероприятиях или они сами были осуждены по «наркотическим» статьям. Двое понятых из этого дела пересекались друг с другом еще как минимум в одном случае. Получается, что по меньшей мере семеро понятых оказались связаны друг с другом по четырем делам, которыми занимались одни и те же сотрудники полиции. Оперативник УВД по ВАО Евгений Матицын был задействован в трех из четырех этих дел, Алексей Мазин и Виталий Беликин — в двух. Редакции не удалось с ними связаться.  

Обвиняемые по этим четырем делам вскоре были осуждены московскими судьями на 8–12 лет лишения свободы.  

До того как обязанность расследовать наркотические дела была передана УВД, этим занимались специальные службы по округам при московском Управлении ФСКН (Федеральная служба Российской Федерации по контролю за оборотом наркотиков. Ведомство было расформировано в 2016 году, вместо него сейчас — Главное управление по контролю за оборотом наркотиков Министерства внутренних дел РФ). В Службе по ВАО УФСКН мы насчитали пятерых «штатных» понятых. Например, всё тот же Олег Кокорев участвовал в делах, которые расследовала и эта служба. Остальные четверо также пересекались друг с другом на разных делах. 

Почти все понятые отказались говорить с журналистами. Узнав, о чем готовится материал, они, как правило, больше не отвечали. Некоторые коротко объясняли, что им «больше не хочется влезать в это». Но Илья Орел, который не меньше шести раз был понятым по просьбе сотрудников Службы по ВАО УФСКН и УВД по ВАО, все же согласился поговорить с журналистами. 

В отличие от многих других понятых, у Ильи никогда не было судимости. Ему 30 лет, судя по его профилю во «ВКонтакте», он окончил Московский политехнический университет и работал там техником в протокольном отделе, состоял в молодежном политическом движении «Наши», созданном Администрацией президента России. 

В двух делах, к которым привлекали Илью Орла, полностью совпал состав оперативников, прокурор и судья. Еще два дела с его участием, которые вели одни и те же оперативники, Перовский районный суд рассмотрел в один день. По словам самого Орла, понятым он был даже больше шести раз — и не только в «наркотических» делах, а еще, например, когда «задерживали человека в состоянии алкогольного опьянения»: 

— Сколько раз вы были понятым?
— Я не считаю точно. А вы считаете, сколько раз вы в минуту дышите? 
— Нет, но это не совсем одно и то же.
— В смысле не одно и то же? Какие-то жизненные дела, которые тебя ежедневно окутывают, — большая часть людей не считает их. 
— То есть вы ежедневно выступаете понятым?
— Не то что ежедневно. Я не считаю эту цифру, не запариваюсь по этому поводу.
Также в разговоре с «Важными историями» Орел утверждал, что каждая встреча с сотрудниками полиции происходила случайно: 
— Ну это разумно, когда ты живешь или у тебя какие-то дела рядом с отделением полиции. 
— То есть вы просто живете рядом с отделением полиции и так получается?
— В каких-то моментах — да, в каких-то — по делам ездил. Я живу, учусь, работаю — у меня постоянно рядом отделение полиции. 
По словам Ильи Орла, ни с кем из оперативников он лично не знаком. Для него «сотрудник полиции — это просто сотрудник полиции». 

Если судить только по судебным документам, то еще чаще Орла в роли понятого в Москве и области выступал Якоб Черный. Семь раз он участвовал в ОРМ сотрудников УВД по Северо-Западному административному округу (СЗАО), Службы по СЗАО Управления ФСКН и Службы по СЗАО и городу Зеленограду Управления ФСКН. Всего у этих ведомств по СЗАО мы обнаружили 22 «штатных» понятых. 

В четырех случаях Якоб Черный «работал» в паре с понятым Алексеем Сухопаровым. Они вместе участвовали в одних и тех же оперативно-розыскных мероприятиях. 

В 2016 году на одном из судебных заседаний по «наркотическому» делу Черный прямо говорил Бутырскому районному суду, что не раз был понятым, на это обращала внимание и защита. Но тогда судья посчитал, что «участие указанного свидетеля в качестве понятого при проведении других процессуальных действий с участием сотрудников ФСКН не может свидетельствовать о том, что он дал показания, не соответствующие фактическим обстоятельствам, а также о том, что является заинтересованным в итоге разрешения дела лицом». Подсудимого признали виновным и назначили ему 11 лет колонии.

Через год дело было возвращено кассацией в первую инстанцию и рассматривалось заново уже другим судьей. В этот раз в показаниях Черного говорилось, что «ранее сотрудники полиции Гайдуков В. В. и Горчаков Ф. Н. ему знакомы не были». Хотя, как следует из текстов приговоров, на тот момент он минимум трижды был понятым по их просьбе. Один из полицейских, Горчаков Ф. Н., даже давал показания о том, что «при досмотре закупщика участвовал знакомый ему понятой Черный Я. А., который проявляет разумную инициативу и оказывает безвозмездную помощь в изобличении лиц, сбывающих наркотики. Ранее Черный Я. А. участвовал в 2–3 подобных закупках». Эти противоречия в показаниях оперативника и понятого не смутили судью. Подсудимого все же приговорили к 10 годам и 9 месяцам лишения свободы. Через год Черный снова давал показания в роли понятого — уже по другому делу, но на заседании у того же судьи. 

На момент публикации пресс-служба ГУ МВД России не ответила на запрос журналистов.

«И это всё слышит судья»

Как правило, адвокаты обращают внимание суда на подозрительных понятых. Это пытался сделать и адвокат Николая Григорьева Андрей Толстых:

«Судья своим молчанием позволяет в следующий раз принести дело еще хуже. Я говорил на суде, что вопрос времени, когда это выльется в огромную проблему».

Не молчали и адвокаты в деле-рекордсмене по количеству «штатных» понятых, которым занимались сотрудники из УВД по ВАО. По этому делу в 2016 году пятеро обвиняемых в незаконном сбыте психотропных веществ организованной группой получили от 10 до 12 лет колонии каждый. При этом как минимум четверо свидетелей по делу уже привлекались сотрудниками УВД по ВАО в качестве понятых или были судимы по «наркотическим» статьям. Закупщик тоже был ранее судим и несколько раз сотрудничал с полицейскими на «проверочных закупках». Еще один понятой во время судебного заседания рассказал, что ничего не помнит, потому что был под влиянием наркотиков. 

Все адвокаты пытались обратить на это внимание, рассказывает Виталий Сыч, защитник одного из подсудимых, Манучара Атаяна, который, по версии следствия, был организатором преступной группы.

«Мы сообщали, что свидетели знакомы со следователем, что они могут зависеть от следователя по другим делам. Говорили судье, что понятые были уже у него на заседаниях по другим делам, — вспоминает Сыч. — Как правило, суд отвечал, что это не имеет отношения к делу. В моей практике такие ситуации иногда доходили до абсурда. Человека спрашивали: „Ну как вы могли на этом осмотре присутствовать, если 10 минут назад вы в другом конце Москвы присутствовали на другом осмотре?“. И это всё слышит судья. Но кроме того, что это все озвучивается, ничего больше не происходит. Суд принимает таких свидетелей».

Как правило, всякий раз, когда адвокаты указывают на то, что понятые находились в состоянии наркотического опьянения, работали по указанию оперативников или были задержаны ими накануне, судья объявляет, что мнение защиты ничем не подтверждено и поводов сомневаться в показаниях свидетелей нет. При этом сами судьи действительно нередко встречают одних и тех же понятых на своих заседаниях. 

Даже в том небольшом объеме судебных документов, где в тексте сохранились фамилии понятых и закупщиков, мы обнаружили минимум 38 случаев, когда судьи видели понятых не впервые, но никак на это не реагировали. 

Чаще всего (по данным судебных приговоров, не меньше 11 раз) принимал показания «штатных» понятых и выносил после этого обвинительный приговор судья Нагатинского районного суда Антон Филатов. Так, понятого Черкасова А. О. судья Филатов видел на заседании минимум трижды. В двух случаях Черкасов был понятым у одних и тех же оперативников ОМВД России по району Царицыно. В текстах приговоров была одна и та же формулировка: «вина подсудимого подтверждается <...> показаниями свидетеля Черкасова А. О., который о своем участии в качестве понятого <...>, дал показания аналогичные показаниям свидетеля (имя оперативного сотрудника)». 

В этих же двух делах вместе с Черкасовым участвовала еще одна понятая — Дегтерева Е. С. В одном случае она, как и Черкасов, дала «показания аналогичные показаниям (имя оперативного сотрудника)». 

В Симоновском районном суде сразу несколько судей могли видеть на своих заседаниях по разным делам одного и того же свидетеля: Алексей Гумбатов фигурировал по меньшей мере в шести «наркотических» делах в роли закупщика или понятого. Минимум по два раза его видели судьи Светлана Туманина и Наталия Репникова. Последняя известна в связи с решением заменить политику Алексею Навальному условный срок на реальный по «делу „Ив Роше“».

Уже в апелляции по одному из дел с участием Гумбатова защита в своем заявлении указывала, что не только Гумбатов, но и второй понятой, «неоднократно принимавшие участие в проводимых сотрудниками полиции оперативно-розыскных мероприятиях, незаконно участвовали в следственных действиях в качестве понятых». Суд решил, что достоверность показаний этих понятых и сотрудников полиции не вызывают сомнений, поскольку они «согласуются между собой». 

Симоновский районный суд не ответил на запрос редакции. В Нагатинском районном суде нам ответили, что «оценка сообщенным свидетелем сведениям дается судом в совокупности со всеми доказательствами по уголовному делу с учетом правил оценки доказательств, установленных УПК РФ». 

«У тебя что, на районе наркоманы закончились?»

«Штатных» понятых в наркотических делах привлекают не только московские оперативники — это можно назвать общероссийской практикой. Например, в Самаре шестеро сотрудников полиции в течение двух лет массово фальсифицировали уголовные дела. В этом им помогали по меньшей мере 15 понятых, большинство из них — осужденные по тем же «наркотическим» статьям. Чтобы не получить еще один срок, они по просьбе сотрудников полиции подписывали любые протоколы. 

Сейчас этих понятых судят вместе с оперативниками: их обвиняют в фальсификации уголовных дел, а полицейских — еще и в превышении должностных полномочий. Официально по этому делу пока что 17 потерпевших. Но, по словам адвоката правозащитной организации «Общественный вердикт» Дмитрия Егошина, на самом деле жертв может быть около сотни. Большинство потерпевших всё еще отбывает сроки в колониях, несколько человек уже умерли. 

«Полицейские приглашали наркозависимых, которых они уже знали. Распределяли роли: ты будешь понятым, ты — тоже понятым, а ты будешь закупщиком. Потом задерживали гражданина, оформляли документы, везли на допрос. А дальше материалы поступали к следователю. И всё — дело сшито, — рассказывает Егошин. — Понятые говорили, что неоднократно задерживались этими сотрудниками полиции или жили на их участке. Они рассказывали на допросах:

„Я человек зависимый от этого полицейского. Я боялся, что если я буду отказывать, то и в отношении меня будет дело“».

Многие адвокаты убеждены, что институт понятых в России — большая проблема. Его нужно менять, как и всю систему доказательств в делах с наркотиками. 

«Дела же на коленке фабрикуются: допрос, экспертиза — и человек сел. Хотелось бы верить в то, что „(самарское) дело“ поможет как-то повлиять на этот вопрос», — надеется адвокатДмитрий Егошин. 

«Понятые требуются практически на каждом оперативном мероприятии, а найти их тоже не так легко, — говорит адвокат и бывший следователь Виталий Сыч. — И если честный сотрудник через месяц не предоставит ни одного раскрытого дела, то к нему придет начальник и напомнит про план: „У тебя что, на районе наркоманы закончились? У тебя он самый показательный, что ли, дружок? Ты сажай в УАЗик двух понятых, и пусть с тобой катаются. И ищи!“ Поэтому случаи превышения должностных полномочий тут сплошь и рядом. Оперативники, которые занимаются вопросом незаконного оборота наркотиков, задействуют своих понятых: тех, кто ранее задерживался, например. Как правило, привлекают наркозависимых людей, которые за малую дозу готовы рассказать, что везде были, всё видели. Как говорится: „Кто свидетель? Я свидетель!“».

С понятыми, которые находятся без труда и готовы подтвердить всё что угодно, сотрудникам полиции очень просто фальсифицировать уголовные дела, связанные с наркотиками, — это подтверждают многие адвокаты. Не в последнюю очередь благодаря покладистым «штатным» свидетелям «наркотические» статьи и становятся «народными»: по данным судебного департамента при Верховном суде России, за последние пять лет по ним были осуждены почти полмиллиона человек.