Массовое поедание врагов на банкетах человеческой плоти в Китае

03 февраля 2021

1719

Массовое поедание врагов на банкетах человеческой плоти в Китае

В 1966 году председатель Коммунистической партии Китая Мао Цзэдун провозгласил новую эпоху под названием «Великая культурная революция», которая обернулась новым витком жестокости. Создание революционных отрядов, повсеместная пропаганда, физическое преследование «правых» и политические амбиции уездных партийных лидеров стали причиной гибели миллионов людей.

Но формы насилия не ограничивались убийством. Тысячи жителей провинции Гуанси были разрезаны, приготовлены и безжалостно съедены во время банкетов, организованных лидерами местных коммунистических ячеек. К 1968 году празднование перманентной революции приобрело совершенно другие масштабы, оценить которые вряд ли когда-либо удастся.

Паранойя, превратившаяся в истребление оппонентов во имя идеологии

Председательство Мао Цзэдуна во главе Коммунистической партии Китая (1949-1976 годы) стало временем ожесточённой борьбы с противниками режима. Приверженцы правых идей искались как внутри партии, так и среди простого населения. Мысли о заговорах и врагах, поджидающих нужного момента, усиливались вместе с провалами в экономических и политических реформах. Предатели находились даже среди самых лояльных товарищей времён гражданской войны, которая привела Цзэдуна к власти.

Новости по теме: Тарзан намекнул на возможный развод с Королевой

«Большой скачок вперёд» 1958-1960 года стал едва ли не окончанием политической карьеры Мао, значительно подорвав его имидж. Избранные им меры борьбы с капитализмом и коллективизация не нашли отклика среди однопартийцев и привели к смерти десятков миллионов человек, Великому китайскому голоду и ещё большему обнищанию и без того бедной аграрной страны.

По мнению исследователей, Мао отказывался признавать ошибки «Большого скачка», зачастую обвиняя всех, кроме себя. В его список виновных входили исполнители программы, региональные власти и повсеместное засилие «правых», которые, согласно заявлениям, и стали причиной неудач в масштабах всего Китая. Всё это спровоцировало внутрипартийный рост популярности сторонников Лю Шаоци, Дэна Сяопина и других лидеров.

Под давлением партии Мао решил изменить свою политику. К 1960 году он отступил от реформы, потеряв пост Президента КПК в процессе, но сохранив многочисленную поддержку в качестве председателя. В борьбе против «правых оппортунистов» Цзэдун организовал показательную чистку среди ключевых фигур с применением созданных им же пропагандистских и репрессивных механизмов, запугав всех тех, кто ещё оставался во власти.

К числу правых причислили и назначенного им же министра обороны Пэн Дэхуая — одного из самых близких соратников Цзэдуна. Пэн решительно раскритиковал Мао перед всеми лидерами на партийном съезде 1959 года и заручился поддержкой среди правящих членов КПК. Мао, однако, выдержал критику и убедил участников съезда в необходимости избавления от ненужных политических элементов.

Эти мысли затем переросли в кампанию против оппортунизма и стали предвестником Культурной революции. Преследование внутрипартийных лидеров стало причиной быстрой смены кадров, к которым Мао имел ещё меньшее доверие. Постоянные мысли о заговорах и намерения его товарищей лишить пост председателя реальной власти подтолкнули его к более радикальным действиям.

К 1966 году Цзэдун мобилизировал отряды хунвейбинов — «красных гвардейцев» из числа школьников и студентов. Их цель — нести революцию в массы, сделать Маоизм массовой идеологией по всему Китаю, помочь рабочему классу по всему миру и сделать его «красным». Хунвейбины — личное детище Мао, выращённое путем умелого использования пропаганды. Молодые революционеры по всей стране быстро заразились идеями движения под влиянием коммунистических лозунгов.

Главной целью хунвейбинов был захват власти у тех, кто не разделял революционные идеалы. Уничтожались символы некоммунистического прошлого (памятники, артефакты и могилы известных деятелей политики и культуры). Местные правители боялись гвардейцев, позволяя избивать и убивать людей, которые признавались диссидентами. Подобные преступления не расследовались и воспринимались частью революционной борьбы.

Новости по теме: "Понятно?!" Пугачёва ответила хейтерам на слухи о разладе с Галкиным

Число хунвейбинов росло, и движение быстро вышло из-под контроля, провоцируя конфликты с властями. Внутри организации возникли противоборствующие фракции, что усилило хаос. Большая часть школ и университетов закрылась, а интеллектуалов насильно доставляли в деревни, где «переобучали» через тяжелый ручной труд. Местные органы власти сменились на революционные комитеты. Значительная часть культурного наследия была уничтожена, а миллионы людей пропали без вести, включая ключевых партийных деятелей.

Борьба, приведшая к расколу и массовой резне в Гуанси

К 1967 году в одной из южнокитайских провинций Гуанси сформировались две политические фракции. «Объединённое управление революционеров пролетариата Гуанси» поддерживала Вэй Гоцина — председателя партии в регионе, которому поручили вести революцию в массы. Вэй встретил сопротивление со стороны второй фракции — «Управления революционным движением 22 апреля в Гуанси» или «Фракции 4.22».

Участники Фракции 4.22 считали, что Вэй не может быть лидером. Его предлагали подвергнуть самокритике — публичному признанию собственных контрреволюционных идей, за которым следовало изгнание из партии, публичное унижение, пытка или казнь.

Противостояние между группировками переросло в вооружённое столкновение. Несмотря на поддержку Фракции 4.22 премьером КПК Чжоу Эньлаем, её члены были в подавляющем меньшистве в большинстве населённых пунктов. Предводитель группы Ву Чиньнань мобилизировал 40 тысяч хунвейбинов, но так и не победил Вэя.

Гражданская война долго игнорировалась из-за географической отдалённости провинции от центра, неразберихи во внутренней политике территории и характера Гуоцина, единолично управлявшим регионом с 1954 года. Председатель имел достаточно власти, чтобы заручиться поддержкой большинства армейских подразделений, которые он и использовал, чтобы отомстить Чиньнаню.

В течение 1967-1968 борьба накалялась всё больше и постепенно вылилась в массовую резню, которая включала обезглавливание, избиения до смерти, погребение заживо, забивание камнями, насильственное утопление, кипячение, групповую резню, потрошение, вырезание органов (сердце, печень, гениталии), срезание кожи и подрывание на динамите.

Несмотря на призывы центрального аппарата закончить беспорядочные убийства, Вэй и Ву не пытались договориться. После совещания в Пекине Вэй отправил свою армию в ключевые стратегические пункты в округах Гуйлиня и Вучжоу, а затем распорядился создать революционные коммитеты по всей провинции.

Провозгласив своих противников контрреволюционерами, Объединённое управление начало атаку одновременно в Вучжоу и Лючжоу «до победы и без отдыха». После месяца вооружённой борьбы активисты Фракции 4.22 бежали во Вьетнам, а Пекин, увидев в Гуоцине победителя, незамедлительно выразил поддержку.

Воодушевлённый Гуоцин усердно продолжил борьбу с «плохими элементами» и контрреволюционерами. Его усилия закончились убийством от 90 до 300 тысяч человек. Эмоции от исполнения насильственных приказов, отсутствие законных ограничений, терпимость власти к любым средствам истребления врагов создали условия для каннибализма.

Массовое поедание врагов на банкетах человеческой плоти

Политические лидеры Усюаня поддерживали насилие и считали его необходимым в достижении революционных целей. Убийство не нуждалось в предварительном следствии, а партийные представители уверяли народ, что нельзя проявлять мягкость по отношению к противникам во имя классовой борьбы.

К середине 1968 года почти вся Фракция 4.22 отступила во Вьетнам и Гонконг, а оставшихся 97 человек казнили. Чтобы показать полную победу и устрашить остальных, части тела убитых бойцов вывесили на деревьях. Убийства затем продолжились в период с мая по июль 1968 года, за это время революционеры съели от 64 до 76 человек.

Поражение Фракции 4.22 закончилось пленением и казнью лидера Чжоу Вэйана. Его голову и ноги перевезли в деревню Лусинь для ритуального жертвоприношения, которое состоялось во время пямятной встречи членов первой фракции. Части тела затем доставили его беременной вдове, которую на всеобщем обозрении стали расспрашивать, выдумывая максимально жестокие вопросы: это голова и ноги твоего мужа? Он был плохим человеком? А это бедро тоже твоего мужа?

По мнению исследователей, приготовление и поедание частей тела — это форма наказания, которая казалась революционерам подходящей. Возможность пожарить или запечь части тела жертв стала альтернативой суду и заключению под стражу. Способы приготовления тоже выбирались по индивидуальным предпочтениям. Сердце, печень или кожу жарили вместе со свининой, а мелко порезанное мясо готовили в хого (хот-пот). Банкеты проходили на военных базах, в деревнях, и даже школах.

Готовились только определённые части тела, хотя были случаи, когда съедали и всё тело без остатка. Процесс готовки имел условные стандарты, а сам каннибализм приравняли к ритуалу. Банкеты человеческой плоти стали частью радикальной революционной борьбы и экстремальной интерпретацией Маоистских идеалов.

Люди из всех слоёв общества принимали участие в застольях. Молодёжь вместе со стариками с корзинами выстраивались в очередь за мясом. Среди участников побоев и последующих вечеринок присутствовали как бюрократы, так и школьные учителя. В некоторых отчётах упоминаются и процессы убийства. Человека могли сначала зарезать или застрелить, хотя порой его потрошили вживую. Особенно часто это происходило в уезде Усюань.

В Мэнгшане «народных противников» хоронили заживо, а в Чжуншане и Биньяне их медленно избивали до смерти во время массовых мероприятий. В Линшане уничтожили 520 полных семей. В Жуньгане и Мэнгшане убивали только отцов и сыновей, а женщин оставляли в живых. В Шанлине поедали только печень, а другие органы считали непригодными. Уличная борьба, завершающаяся банкетом, стала уникальной особенностью Усюаня. Ориентируясь на центральный уездный город, каждый уезд своевременно достигал пика насилия и находил собственные методы массовых убийств, изобретённые местной верхушкой и армией.

Гуанси — не единственная провинция, где отдавались насильственные приказы, а ненависть к противникам режима превращалась в убийство. С 1966 по 1970 годы массовая резня произошла в Пекине, Хунане, Жуйцзине и множестве других провинций, включая территориально близкий Гуандун. Однако именно Гуанси стала центром каннибализма.

Исследователям так и не удалось объяснить, почему именно в этой провинции поглощение врагов стало приемлемым. Политика партии и война против «правых» могла быть усугублена местными традициями и идеями. Разрезание на куски разрушает целостность тела, что важно при погребении и по отношению к предкам. Четвертование могло считаться надругательством как над самим человеком, так и над его умершими и живыми родственниками. Однако истинная роль подобных ритуалов неизвестна. Также отсутствует информация о канибализме в Гуанси до Культурной революции.

Участие в банкетах могло иметь и исключительно политический характер. Многие люди провинции жили в ужасной бедности в бараках и подчинялись указам правителей в страхе перед репрессиями и смертью. Поедание плоти — способ выразить лояльности партии и избежать подозрений со стороны других революционеров.

Чжанг Босюнь — бедный крестьянин и учитель начальной школы, разделявший взгляды Фракции 4.22. Он пытался бежать 18 июня 1968 года после вооружённого столкновения. В попытке скрыться он прыгнул в реку, где его и поймали. Его сердце и печень вырезали 13-сантиметровым ножом, а затем приготовили в глиняном горшке. Другие участники действа разрезали его кожу и кишки и организовали ужин на 10 человек.

Победа Культурной революции, безнаказанная жестокость и разоблачение

Чтобы закончить резню, к концу 1968 года власти КПК ввели отряды Национально-освободительной армии Китая в провинцию. Это привело к борьбе и новым жертвам в регионе. Спустя несколько месяцев порядок восстановился, но идеологические чистки продолжались до 1976 года — момента официального окончания Культурной революции.

Расследование смертей началось лишь в январе 1981 года. Около 20 человек из Центральной дисциплинарной комиссии, Центрального офиса Коммунистической партии, Высшего суда и Центральной прокуратуры прибыли в регион. К июню чиновники насчитали 100 тысяч умерших в период 1968-1976, хотя позже некоторые члены команды заявляли о 500 тысяч убитых.

Качество работы не удовлетворило центральный аппарат, и в марте 1983 года партия направила в Гуанси группу из других 40 специалистов. К январю 1984 участники доложили, что им удалось идентифицировать имена и адреса 84 тысяч жертв. Ещё 20 тысяч признали пропавшими без вести, а данные других 30 тысяч так и не получилось восстановить.

Обстоятельства и количество случаев каннибализма также анализировались, но информацию впоследствии засекретили. Общее количество съеденных жертв остаётся неизвестным, а точных цифр не существует даже в Китае из-за того, что расследование началось лишь спустя 13 лет после происшедшего. Политика КПК не позволяет проводить научные работы на данную тему.

По приблизительным подсчётам, 10 тысяч солдат и членов преступных группировок поучаствовали в каннибализме, не включая рядовых жителей. Власти официально заявили о 300 жертвах людоедства, а уголовное наказание получили лишь 34 партийных члена. Под дисциплинарные взыскания (понижение в должности и уменьшение зарплаты) попали 130 человек. Правительство издало указ об исключении из КПК всех, кто участвовал в банкетах. Позже документ отозвали из-за страхов, что он попадёт в Гонконг, откуда весь мир смог бы узнать о каннибализме среди руководящих сотрудников страны.

Несмотря на усилия верхушки власти, информация о происшедшем всё-таки стала известной благодаря писателю Чжэн И, который в 1966 году возглавлял один из отрядов хунвейбинов в Пекине. Будучи выпускником одной из самых престижных школ столицы и студентом факультета Китайской литературы, его отправили в горы Люйлян провинции Шаньси в 1969 году, где шесть лет отработал на ферме и ещё четыре года на фабрике. Вернувшись в Пекин, он выпустил ряд книг, посвящённых насилию со стороны революционных бригад и красных гвардейцев.

В 1986 году Чжэн прибыл в Гуанси, где провёл многочисленные интервью с жертвами и участниками массового каннибализма, а также заручился поддержкой осведомителей. Через связи, помощь журналистов и многочисленные источники ему удалось добыть значительную часть документов, относящихся к официальному расследованию.

Долгое время Чжэн не решался на публикацию. Во время протестов 1989 года писателя задержали на площади Тяньаньмэнь, однако он сбежал и благополучно скрывался в разных провинциях Китая до 1992 года. Попав в Гонконг, а затем в Америку, к 1993 писатель выпустил своё расследование на китайском и английском языках.

Подробное описание событий в книге перемешано с авторской оценкой мотивов людоедства. Обвинив власти провинции и Пекина в подстрекательстве, писатель упоминает о возможных культурных и исторических причинах произошедшего, живописно и в подробностях описывая изученные им случаи. Несмотря на возможные неточности и эмоциональную, порой ироничную оценку событий, работа Чжэна остаётся единственным крупным источником данных о политическом каннибализме в Китае.

Спустя 55 лет, КПК по-прежнему замалчивает историю. Часть случившегося во время Культурной революции — лишь воспоминания участников, которых становится всё меньше. Школы и учреждения, где собирались банкеты и совершалось насилие, перенесли или перестроили, а студенты и местные жители ничего не знают о людоедстве или предпочитают не отвечать на вопросы.

Отсутствие возможности изучить причины и свидетельства каннибализма не умаляют роли партии в жестоких убийствах и массовой резне. Незнание прошлого, малое количество доступных источников и страх обсудить проблему из-за опасений за собственную безопасность могут стать виновниками повторения истории и привести к ещё большей катастрофе. Хотя существует мнение, что поедание политических врагов так и останется в прошлом.

Каннибализм? Я тогда жил здесь, я прошёл через него. Но Усюань за последние годы развивается очень быстро, и сейчас вся эта история не имеет никакого значения.

Житель Усюаня в интервью AFP

Автор: Богдан Мамаев; TJOURNAL