09 декабря 2020
2778
На днях Венедиктова назвала ГПУ "государевым оком". Сам термин "око государево" берет своё начало в 18 веке — во времена правления Петра Первого, пишет в своей колонке в издании #Буквы Сергей Высоцкий.
Генеральный прокурор Ирина Венедиктова открыла в здании ГПУ музей прокуратуры. Музей, который должен познакомить всех желающих с “летописью нашей институции”. Летопись славных деяний прокуратуры по версии Ирины Валентиновны символизирует, в том числе стол Романа Руденко – члена чрезвычайной тройки НКВД в Донецкой области в 1937-1938 годах.
Иными словами, карателя сталинского режима, выносящего расстрельные приговоры “врагам народа” – голодным крестьянам за “5 колосков” да недобитой интеллигенции. Прославление палачей НКВД, впрочем, не все, чем запомнилась Ирина Венедиктова на этой неделе.
В четверг в ходе интервью для телеканала “1+1” она отметилась тем, что назвала ГПУ “государевым оком”. Сам термин “око государево” берет своё начало в 18 веке – во времена правления Петра Первого. И относится к назначению Петром первого генерал-прокурора Павла Ягужинского, чьими основными функциями был надзор за Сенатом в то время, пока сам монарх отсутствовал в столице. Верховный соглядатай императора.
Иронично в том смысле, что именно на генерального прокурора согласно принятому “Слугами народа” законодательства возложена эксклюзивное право подписывать подозрения народным депутатам. И право это Ирина Венедиктова использует крайне избирательно – при отборе учитывается прежде всего лояльность того или иного законодателя президенту.
Эти две новости вполне красноречиво отписывают внутренний мир людей, окружающих президента Владимира Зеленского. Кто-то, не уже помню, кто высказал одну мысль. Мысль о том, что все мы, дети отцов, рождённых в советской империи — потомки палачей и их жертв. Люди, в которых в равной степени смешались крови невинно убиенных и осуждённых и тех, ” то убивал и судил. И конечно же, если взглянуть шире, то стоит признать тонкость этой грани.
Человеконенавистническая система превращала в палачей всех, тех кто осуждал, охранял, соглашательствам, молчал… Они же, эти миллионы заключённых общего концлагеря под названием СССР были и его жертвами. Правила многонационально советского барака предполагали простой выбор — убей или умри первым. Предай или погибни. Сдай или сядь.
Нравственный выбор добровольно сошедших в царство забвенья единиц, тех кто принципиально не доносил, не соучаствовал, не молчал только подчёркивали весь ужас системы. Именно этот взгляд позволяет понять, почему мало осудить отдельные преступления сталинизма. Почему невозможно прочертить грань, вычленить в отдельное производство некий «37-й» год, и оставить в покое все остальное.
Всеобщему осуждению подлежит не просто сталинизм, но сам советский режим как таковой. Само существование которого было сплошным преступлением против человечности. Без скидок на «перегибы на местах». Современная демократия строится на простом базовом принципе — государство как производная от гражданина и для гражданина. Государство, как сложная система институтов, направленных на обеспечение интересов гражданина и национальных интересов народа — как системы совокупности граждан. Государство, ставящее виртуальный “державный интерес” выше интереса гражданина и народа вырождается в деспотию, в которой именем государства начинают твориться самые отвратительные гнусности. Эта простая истина, которая является базисом, отделяющим цивилизованные страны от отсталых, похоже недоступна ни Венедиктовой, ни прочим деятелям из окружения президента Зеленского, ни ему самому.
Внутренний мир этих людей состоит из странной синкретической картины мира. Картины мира в которой удивительным образом сочетаются «око государево», «хруст французской булки», песни Любе, все эти «господа офицеры» и «чести мундира», общие советские кухни, «первый полёт в космос» и выведение своей генеалогии непременно от князей Юсуповых, но никак от обычных крепостных украинцев. “Садок вишневий коло хати” может, конечно, произноситься для проформы. Но в душе почками распускается тонкая русская берёзка.
И над всем этим господствует призрак государства-тирана, государства в котором этим людям предписана роль вершителей. Государства, описанного в стихотворении рождённого в Киеве, но остающегося одним из самых российских поэтов Максимилиана Волошина “Северовосток”: “В этом ветре гнёт веков свинцовых: Русь Малют, Иванов, Годуновых, Хищников, опричников, стрельцов, Свежевателей живого мяса, Чертогона, вихря, свистопляса: Быль царей и явь большевиков”.
Эта картина мира – абсолютно антиукраинская в том смысле, что она полностью копирует картину мира российской элиты. Это – плоть от плоти русский мир. Его базовая прошивка. Она не об Украине, не о наших ценностях, она – о вечной попытке колонизированных малороссов, позабыв себя, припасть губами к имперскому источнику, стать самым зоркими “государевыми очами”, его верными “десницами”, изжить ненавистное, выдающее в тебе украинца “геканье”.
Это ужасно. Но это обратимо. Потому что ни один Зеленский и уж тем более ни одна Венедиктова не способны сдержать бег времени. Вернуть империю. Даже помириться с метрополией невозможно – того не желает сам имперский центр. Украина уйдёт вперёд. Необратимое будущего вынесет Венедиктову и ей подобных из кабинетов. За ними последует и стол НКВДиста Руденко. Советский трупный яд постепенно выйдет из национальных сосудов. Шевченко победит Волошина. “І розвіє тьму неволі, Світ правди засвітить, І помоляться на волі Невольничі діти!..”
