Откровения экс-чекиста — изгоя .Часть третья

28 сентября 2020

347

Откровения экс-чекиста — изгоя .Часть третья

Для меня стало настоящим шоком, когда в октябре 2018-го года я снова оказался под арестом. По экстрадиционному запросу латвийской Генпрокуратуры, более чем десятилетней давности, который, якобы, неизвестно где болтался с декабря 2007-го года. Этот текст практически под копирку был содран с запроса о моей экстрадиции, посылавшегося в Британию все той же Генпрокуратурой Латвии в 1999-м году. С единственной, разве что разницей, что в первом случае запрос на мою экстрадицию в 1999-м году подмахнул собственноручно тогдашний генпрокурор Янис Скрастиньш, а в запросе на мою выдачу, датированному декабрем 2007-го года, красовалась подпись некой Солвиты Петерсоне. Других различий в тесте обоих запросов не имелось. Ну, особо не парились, чтобы изобрести мало-мальски солидный и убедительный документ.

Несмотря на многократные просьбы моих адвокатов, выраженные к представителям британской Королевской прокурорской службе (CPS), выступавшими, как и в прежние годы, в деле о запросе Латвии на мою выдачу, как раз от имени латвийской Генпрокуратуры, латвийская сторона не сподобилась предоставить вообще никаких объяснений причин относительно того, где запрос на мою экстрадицию, якобы, выданный в декабре 2007-го года, болтался в течении дальнейших почти десяти лет, до октября 2018-го года. Что было оценено моими адвокатами и принято судьей, как ”систематический и злонамеренный провал” всей исполнительной юридической системы Латвии. Последнее обстоятельство явилось впоследствии еще одним из мотивов почему Латвии в экстрадиции было отказано.

Не буду снова детально вдаваться в тонкости и перипетии дела, связанного с моим арестом в Британии в октябре 2018-го года — об этом уже . Поэтому, совсем коротко напомню — тот запрос был закрыт решением Вестминстерского магистратского суда (суд первой инстанции в котором, в подавляющем большинстве случаев, рассматриваются международные запросы на экстрадицию, поступающие в Британию из различных стран) на следующий день после моего ареста, 20-го октября 2018-го года. Последнее обстоятельство, видимо, совершенно не устроило определенных деятелей в Латвии, которые оказывают услуги российским спецслужбам. <;> В общем, когда меня арестовали в Англии в третий раз, и снова по аналогичному по содержанию запросу об экстрадиции, поступившему из Латвии, а дело было 21-го мая 2019 года, мне стало по-настоящему забавно. Утолю сразу же любопытство своих отъявленных «поклонников» в Латвии (судя по периодически появляющимся в Kompromat.lv гнойным «откликам» и комментариям, в качестве «ответки» на мои публикации, видится, такие еще находятся) после ареста, случившегося в мае 2019-го года, провел я в английском «заточении» (в камере-«предвариловке») в местном полицейском участке всего лишь одну ночь. Поэтому сразу же хочу расстроить всех тех, кто судачил и злопыхал по поводу моего «долгого приземления» в британской тюрьме в ожидании суда. Все это вранье и ложная информация. Все время, начиная с 22-го мая 2019-го года и вплоть до окончания судебных слушаний по моему делу экстрадиции в сентябре 2020-го года, я находился на свободе, мог практически беспрепятственно передвигаться по Британии и при необходимости мог бы легко и без каких-либо препятствий пропасть, «свалить» отсюда. Чего не произошло.

С какого рожна мне было «исчезать»? До чертиков надоели нескончаемые издевательства, систематические угрозы и откровенные запугивания. Причем, как с латвийской стороны, так и «прилетавшие» от российских спецслужб. Вернее, от вполне конкретных людишек, являющихся секретными агентами российских спецслужб, обосновавшихся и действующих в Англии.

Расскажу об одном случае, произошедшем в начале этого года. Дело было в начале-середине феврале. Среди ночи к нам в дом неожиданно по тревоге нагрянули полицейские. Чего их принесло? Оказалось заявились они для того, чтобы проверить, а все ли со мною в порядке? В смысле, удостовериться, что я жив и здоров. А также, что все еще нахожусь в Англии и не свалил отсюда. Спрашивается, с какого-такого перепугу? В качестве объяснения своей столь необузданной озабоченности, а дело-то напомню, было посреди ночи, «менты» заявили что им надо удостовериться в том, что моя жизнь не находится в «немедленной» опасности. Пояснив при этом, что к ним поступил «сигнал» о том, что Борис Карпичков, якобы, «пропал» во время «путешествия» на Филиппины.

Увидев что я цел и невредим полицейские успокоились и удалились восвояси. По ходу дальнейшего дела, после проверки озвученной информации, несколько дней спустя, мне удалось выяснить, что за этим визитом местных правоохранителей, оказывается, стояли латвийские и российские спецслужбы. А именно, что из соответствующего подразделения латвийского МВД, в задачи которого входит международный розыск и установление места нахождения разыскиваемых лиц и называющегося Бюро ”Сирена” (”Sirena”), которое является частью Интерпола, в схожую местную спецслужбу поступил официальный запрос, в котором высказывалась просьба к британским коллегам проверить и установить реальное физическое место пребывания и проживания, «не исключено», «покинувшего пределы Великобритании и прибывшего на Филиппины» Бориса Карпичкова (возможно кому-то будет интересно — поэтому, в качестве иллюстрации, прилагаю соответствующий документ.

Хотя самым любопытным в этой истории оказался момент, что как обнаружилось, за данной просьбой латвийской стороны к британским «ментам», которой являлась задача точно перепроверить и воочию удостовериться в том, что я до сих пор продолжаю обитать в определенном адресе, в действительности стояли российские спецслужбы. Которые, как представляется, задействовали для данных целей своих негласных информаторов, совершенно очевидно, в избытке до сих пор имеющихся у них в латвийских правоохранительных структурах и в смежных с ними агентствах тамошних спецслужб. Последние же, сработав под этакого «дурачка», припахали втемную британцев.

В вердикте британского суда, отказавшего в моей экстрадиции в Латвию, среди прочего, подчеркнуто: ”...Это очевидно, что российские власти, действующие либо напрямую или же при содействии своих сообщников, оказывали влияние на латвийскую прокуратуру для того, чтобы использовать выдвинутые против Карпичкова обвинения в качестве способа вернуть его в Латвию”.

Занятной деталью, вскрывшейся из документальных материалов, видимо опрометчиво, предоставленных латвийской Генпрокуратурой в ответ на просьбы их британских коллег, которые стали известны и моим адвокатам, явился факт того, что оказывается, наряду с обвинениями, которые латвийская Генпрокуратура пыталась навесить на меня с завидным постоянством в течении 20-ти лет, между 1999-м и 2019-м годами, неожиданно обнаружилось, что долгие годы я попутно являлся еще и фигурантом уголовного дела о шпионаже (N: 84000998).

Это дело вела против меня Полиция безопасности. Как выяснилось, оно было прекращено лишь в сентябре 2005-го года, по истечении срока давности и ввиду того, что латвийская сторона не смогла добиться моей экстрадиции в 2002-м году.

В запросе латвийской Генпрокуратуры были указаны детали не только моего настоящего имени-фамилии, но и целый «букет» прочих моих якобы подставных имен. Частью из которых, не буду отрицать, я прежде пользовался. К примеру, детали некоего лица под фамилией Айварс Черапс (Aivars Cheraps).

Установочными данными и латвийским паспортом которого, кстати, в свое время для меня специально изготовили и снабдили «ребятишки» из латвийской Полиции безопасности. И которым я был вынужден воспользоваться для того, чтобы беспрепятственно приехать в Великобританию в июне 1998-го года. Просто потому что не имел другого выхода.

Вкратце напомню: после моих откровений в латвийской прессе в ноябре 1999-го года (уже будучи в Великобритании), в латвийских спецслужбах случился достаточно громкий скандал. Результатом которого стала специально созданная для его расследования парламентская комиссия при латвийском Сейме, возглавляемая одним из моих, в прошлом, «крестником» и, одновременно, «подопечным» (об этом как-нибудь в другой раз) Андреем Пантелеевсом (Пантелеевым). Почему «крестник»? Насколько мне известно, что именно г-н Пантелеев непосредственно приложился, наряду с тогдашним генпрокурором Латвии Скрастиньшем к тому, что запрос на мою выдачу был послан в Англию в 1999-м году. Равно, как и то, что опять-таки Пантелеев неформально посодействовал в том, что экстрадиция возобновилась 20 лет спустя.

Более того, пересуды, распространявшиеся прежде латвийскими медиа о возможном негласном сотрудничестве Андрея Пантелеева с конторой могут быть не такими уж беспочвенными. Даже несмотря на то, что факт его принадлежности к аппарату секретных информаторов латвийского КГБ не был документально доказан в суде, последнее вовсе не означает, что г-н Пантелеев был «мягким и пушистым».

Чем обусловлены подобные заявления? Дело в том, что незадолго до моего вынужденного отъезда из Латвии, связанного с таким «незамысловатым» обстоятельством, что мне «просто» передали предупреждение о скором «заказе» быть убитым, ориентировочно где-то в середине октября 1996-го года, у меня состоялся весьма откровенный конфиденциальный разговор в то время с одним из старших оперативников латвийской Полиции безопасности подполковником Александром Халтуриным.

Александр, наряду с иными достаточно любопытными откровениями, поделился со мной и информацией об Андрее Пантелееве, который, как известно, продолжительное время занимал руководящий пост в Народном фронте Латвии. Где, по стечению обстоятельств, Пантелеев был дружен с еще одной активисткой НФЛ - Андой Анспак, ставшей впоследствии гражданской супругой Халтурина. Которая, в свою очередь, помимо того, что сама являлась «агентессой» КГБ ЛССР и состояла на негласном личном оперативном контакте у служившего в ту пору в Рижском отделе латвийской «конторы» Халтурина, была еще и дочерью последнего начальника 1-го отдела КГБ ЛССР (внешняя разведка) полковника Роберта Анспака. Ссылаясь на которого, собственно, Халтурин и озвучил в разговоре со мной, что Андрей Пантелеев в действительности являлся объектом непосредственного оперативного интереса сотрудников подразделения внешней разведки КГБ Латвии, и что даже к нему был сделан прямой вербовочный подход, результатом которого явилось личное согласие Пантелеева стать осведомителем «конторы», освещавшего деятельность НФЛ. Вместе с тем это абсолютная правда, что формально вербовка Пантелеева в ряды негласных помощников КГБ ЛССР никак не оформлялась. Даже несмотря на то что, согласно утверждений все того же Халтурина, в 1-м отделе на Пантелеева даже, якобы, имелось заведенное дело как на «кандита на вербовку» в качестве агента органов КГБ, которое затем, после того, как вербовка состоялась, было по-тихому уничтожено. Но это так, всего лишь «лирическое отступление» от темы основного повествования.

Между тем, насколько известно, несмотря на то что все материалы того расследования парламентской комиссией Сейма, расследовавшей мои откровения, опубликованные в латвийской прессе в ноябре 1998-го года, были засекречены, тем не менее те «осколки», которые стали известны и были опубликованы, установили сам факт того, что сотрудники латвийской Полиции безопасности, с которыми я плотно общался и на которых негласно работал почти до своего вынужденного отъезда из Латвии в Британию, как раз и обеспечили меня тем паспортом на установочные данные Айварса Черапса. Для ясности прилагаю оригинал сосканированной заметки из латвийской газеты “Бизнес & Балтия” с заголовком ”Дошли руки до Карпичкова” от 4-го апреля 1999-го года, посвященной как раз этому вопросу. 

Если же и дальше продолжать повествовать о пересланном латвийской Генпрокуратурой «списке» моих, якобы, подставных имен, вот тут-то и обнаружились одни весьма занимательная данные, а именно. некоего Михаила Савицкиса. Который латвийскими «законниками» был заявлен также как одно из моих подставных имен. Что являлосьне просто откровенно наглым враньем, но и очень серьезной фальсификацией. Может возникнуть вопрос, о чем это я? Дело в том, что если внимательно вникнуть в суть тех, по-настоящему, фантастических обвинений, которые с таким тупым упрямством пыталась навесить на меня латвийская Генпрокуратура, как в 1999-м году, так и позднее, между 2007-м и 2018-м годами, а также и в последний раз, в 2019-м году, всех связанных с обанкротившимся латвийским коммерческим банком «Олимпия», то повсеместно, в тексте по сути одного и того же обвинения, в качестве одного из «мистических» лиц, являвшихся учредителем некоей латвийской коммерческой фирмы, называющейся ”KS”, фигурирует имя-фамилия Михаила (Михаилса) Савицкого (Савицкиса). Которого латвийские «гении сыска и расследований» по известным только им самим параноидальным предположениям предпочли ассоциировать со мной. При этом даже не сподобившись предоставить тому утверждению вообще никаких доказательств. Видимо, так им - латвийской Генпрокуратуре - было удобно? Или же их об этом кто-то весьма настойчиво «попросил»?

Забавно, что даже в то время, когда я все еще находился в Латвии, в середине 90-х, и когда латвийская Генпрокуратура всячески пыжилась, пытаясь хоть как-то «привязать» меня к делу о банке ”Олимпия”, по-настоящему «изобретая» всякие немыслимые теории и смачно фантазируя на этот счет, то даже в те далекие годы у меня никто ни разу не пытался интересоваться личностью того пресловутого Михаила Савицкого. Который, как уже упомянул выше, числился одним из соучредителей якобы фиктивно зарегистрированной и реально не существовавшей компании ”KS”. Никому ничего не кажется странным?

Хотя такой человек в действительности был. В том плане, что тот человек, кто по-настоящему (в отличие от ничем не подкрепленной версии Генпрокуратуры о том, что это был я) регистрировал, а затем и работал с компанией ”KS” в Латвии, являлся неким вполне конкретным бывшим оперативным офицером республиканского КГБ. И опять-таки, к превеликому «разочарованию» латвийской Генпрокуратуры, это был вовсе не я, кто использовал в качестве одного из оперативных имен-«прикрытий» установочные данные «Михаила Савицкого». Спрашивается, о ком я пытаюсь говорить?

Речь идет об одном моем, в далеком прошлом, коллеге и одновременно подчиненном, кто после развала «конторы» в Латвии, продолжил нелегально работать в республике в интересах российских спецслужб. Настоящее имя этого «деятеля» раскрою как-нибудь позже. Могу лишь «подсветить» и немного поинтриговать, что его имя-фамилия отсутствует в опубликованном в Латвии списке бывших кадровых сотрудников КГБ (те данные просто скопированы из телефонного справочника «конторы»), так как на службу он пришел за пару лет до того как КГБ в Латвии перестал существовать. Потому-то его фамилия и не была включена в телефонный список «конторщиков» - просто не успели, так как телефонные справочники обновлялись с интервалом в 5-8 лет.

Помимо всего прочего, открылось что до своего прихода в КГБ ЛССР, данный «герой» некоторое время проработал в латвийской прокуратуре откуда, собственно, он и был зачислен в кадры «конторы». В связи с чем, надо полагать, у него сохранились в латвийской прокуратуре неформальные контакты с рядом лиц, кто его впоследствии так эффективно прикрывал и «отмазывал» от каких бы то ни было проблем. В том числе, и от откровенного криминала. К слову, все те «делишки», связанные с деятельностью компании ”KS” могут показаться «невинными детскими шалостями» по сравнению с прочей «активностью» обозначенного персонажа.

Потому как наряду со связями в латвийской прокуратуре у обозначенного «коллеги» открылись и иные весьма применительные в каждодневной шпионской работе, «оперативные возможности». А именно оказалось, что у него имелся целый круг лиц, зарегистрировавших в Латвии, ряд коммерческих компаний. Руководство которых само либо являлось «подкрышниками» такой «смежной» российской спецслужбы как военная разведка — ГРУ, или же были их негласными источниками информации — агентами, заблаговременно внедренными в зарождавшийся латвийский бизнес. Так вот было известно, что одной из основных целей регистрируемой в Латвии коммерческой компании ”KS” (и не ее одной) первоначально рассматривалась задача «обеспечения оперативной логистики», включая сюда обеспечение бесперебойного и позволявшего исключить любую малейшую возможность отслеживания финансирование тайных операций российских спецслужб (преимущественно — ГРУ и ФСБ) в республиках Прибалтики и за их пределами, по всей Европе. Включая сюда и финансирование совершенно секретных миссий по физическому устранению (”зачистке”) «неугодных» лиц. Тех, кто подлежал ликвидации.

Откуда мне об этом известно? Дело в том, что занявшись, после ликвидации «конторы» в Латвии, бизнесом в области коммерческой безопасности ко мне, с непосредственной подачи и рекомендации все того же «Михаила Савицкого», обращался за помощью ряд местных предпринимателей кто, в общем-то и не скрывал, что они работали и выполняли отдельные поручения ГРУ в республике.

Не исключено, что еще одним достаточно занимательным фактом может служить то, что обозначенный выше экс-опер конторы, как он сам как-то в этом откровенно признался (видимо, пытаясь таким «оригинальным» способом, подчеркнуть и «прорекламировать» собственные «исключительные профессиональные способности»), оказался самым настоящим наемным убийцей - киллером. О чем, собственно, речь? Дело в том, что как-то разговорившись «по душам» - в ту пору начального периода деятельности в качестве «резака» (”резидента”) российской внешней контрразведки в Латвии (которая впоследствии стала частью нынешней ФСБ), видимо, стремясь всячески заинтересовать, расположить к себе, а также подчеркнуть личные «исключительные» возможности и готовность выполнить любую поставленную задачу, мой вновь испеченный подчиненный - «Михаил Савицкий» в мельчайших «пикантных» подробностях поведал как он, и еще один его «надежный приятель» (который, кстати, затем одно время был одним из руководящих работников одного из главных оперативных подразделений латвийского МВД, а также, чуть погодя, одной из латвийских спецслужб, и кто, попутно, являлся секретным агентом-информатором, завербованным еще в бытность «Михаила Савицкиса» опером в «конторе»), вдвоем совершили заказное убийство одного из самых видных, в те годы, лидеров организованной преступности в Латвии.

Надеюсь, что нет нужды углубляться в историю и напоминать, что в самом начале 90-х по Латвии, и по Риге, в особенности, прокатилась целая череда резонансных заказных «мокрух», жертвами которых стали видные, в ту пору, криминальные «авторитеты». Насколько в курсе, подавляющее большинство тех убийств так и осталось нераскрытыми. Так вот выяснилось, согласно откровений самого «Михаила Савицкиса», что он и его «помощник» исполнили личный строго конфиденциальный «заказ» по «обнулению» одного из особо влиятельных в республике криминальных «паханов». Что примечательно, подобное поручение было сформировано «Михаилу Савицкому» другим, «конкурирующим» и не менее известным и влиятельным, чем убиенный, лицом, который и сам считался по праву еще одним «неформальным» лидером организованной преступности республики. Последнее обстоятельство «усугублялось» тем, что обозначенный «заказчик», помимо того, что сам прежде состоял в негласном агентурном аппарате органов КГБ в Латвии, ко всему прочему, оказался в последующем непосредственно тесным образом связанным с тайными операциями российских спецслужб, осуществляемыми не только в республиках Прибалтики, но и по всей территории Западной Европы.

Насколько могу судить, не исключено и случившиеся годами позже некоторые, опять-таки до сих пор нераскрытые, заказные «мокрухи», как в Латвии, так и за ее пределами могли быть также организованы и осуществлены либо при непосредственной помощи и организации, либо с личным участием самого «Михаила Савицкого». Опять-таки, в качестве всего лишь одного примера обозначу, что та, судя по всему, «странное» исчезновение и смерть американо-российского инвестора и юриста Леонида Рожецкина, случившаяся с ним во время визита в Латвию и пребывания на собственной вилле в Юрмале, могла быть одним из подобных «острых мероприятий» по физической «изоляции», в реализации которой был замешан, либо непосредственно участвовал «Михаил Савицкий». Тому имеется более чем достаточно предпосылок — не только сам факт его продолжающихся до сих пор устойчивых неофициальных контактов с представителями российской военной разведки, тех, кого прежде было называть ГРУ-шниками.

В свете всего изложенного выше, позволю также продолжить и чуть-чуть дополнить, что, как оказалось, имя «Михаила Савицкиса» может быть также связано и с нашумевшим, во всем мире, делом о попытке отравления «боевым химическим препаратом» из группы ”Новичок” Сергея и Юлии Скрипалей в Англии в марте 2018-го года.

Опять-таки, не буду вдаваться в подробности всего того, что было уже прежде озвучено на данный счет в мировых медиа. Между тем, попробую рассказать, как, каким боком, дело Скрипалей оказалось связанным со всеми теми дальнейшими, мягко говоря, «неудобствами», приключившимися со мной и непосредственно ассоциированными с последовавшими за этим двумя запросами Латвии на мою экстрадицию из Великобритании в октябре 2018-го и в мае 2019-го годов.

Итак, как известно, Скрипалей пытались отравить в начале марта 2018-го года. О том, что за попыткой отравления стояли российские спецслужбы рассуждать не собираюсь — материалы и документальные доказательства, собранные и обнародованные британскими следователями, свидетельствуют сами за себя. Меня это дело непосредственно никак не касалось. Даже несмотря на то, что примерно за две недели до нападения на Скрипалей, один из немногих моих по-настоящему друзей, оставшихся за пределами Британии, заблаговременно пытался предупредить меня об ожидавшемся возможном покушении на ряд лиц, в числе которых, как смог установить, был и Скрипаль. Каюсь, не придал я тогда вообще никакого значения тому предупреждению — просто решил, что все это «мыльный пузырь». К тому же схожие предупреждения передавались мне и прежде, в предыдущие годы, и ничего не случалось.

Некоторое время спустя после отравления Скрипалей, в середине апреля 2018-го года, ко мне неожиданно обратились за возможной помощью представители британских правоохранительных органов, расследовавшие покушение. 16-го апреля 2018-го года у меня с ними состоялась продолжительная встреча, организованная и проходившая в специальном помещении в одном из местных полицейских участков. Во время беседы, длившейся более 3-х часов, в самом ее конце, один из представителей местной спецслужбы (а дело Скрипалей до сих пор находится в ведении и расследуется подразделением, которое называется Управление по борьбе с терроризмом Специальной службы — SO15 Special Branch), один из дотошно расспрашивающих меня следаков неожиданно задал вопрос, а не «звучит» ли имя «Михаилс Савикис» что-нибудь для меня? Я сначала даже не понял о ком он пытался узнать, так как имя «Михаил Савицкий» было произнесено сильно его коверкая. Пришлось переспросить. Оказалось что я услышал правильно — их интересовал Михаил Савицкис. Не ожидая вопроса, я сперва опешил и ответил, что фамилия известная — насколько в курсе, в Латвии до сих пор живет и занимается бизнесом один бывший «конторщик» - ныне «крутой» латвийский газовый магнат Юрис Савицкис. Мой собеседник сверился со записями у своем блокноте и заметил, что нет, речь не идет о Юрии Савицком. На том встреча закончилась.

Между тем, за все время пока меня везли обратно домой на полицейской машина, я лихорадочно пытался вспомнить, откуда мне прежде известно это имя - «Михаил Савицкис»? Потому как, совершенно откровенно, ну просто подзабыл я за более чем 20-ти лет, с тех пор как покинул Латвию, детали «подкрышного» имени-фамилии одного из моих бывших подчиненных. Поэтому, когда вернулся домой и смог добраться до своего архива, я там обнаружил и конечно же вспомнил о ком у меня пытались выспрашивать во время состоявшегося интервью в полицейском участке представители местных спецслужб, расследующие отравление Скрипалей. В тот же день, вечером я даже связался по емайлу с моим «куратором» из местной полиции, кто был отряжен «предоставить» моей семье и мне необходимые дополнительные меры личной безопасности. Которого я и попросил уточнить у интервьюировавших меня ранее представителей спецслужбы, что я правильно расслышал имя-фамилию — Михаил Савицкий — которой у меня интересовались.

Попутно замечу, что в то время, когда у меня состоялась встреча и «интервью» с представителями местной спецслужбы, расследующими покушение на Скрипалей, никакого запроса о моей экстрадиции в Англии не было и в помине. Дело-то ведь было, напомню, в середине апреля 2018-го года. А арестовали меня по запросу, датированному декабрем 2007-го года, в конце октября 2018-го года. Что, послужило триггером?

Этот вопрос представляется одним из основных. Наиболее логичной и объяснимой представляется версия о том, что мои выступления пришлись не по вкусу и сильно забесили как раз российские спецслужбы. Судя по тому, какой визг, вой и самая настоящая кампания травли развернулась в российской прессе против меня в отместку за то, что я огласил имя возможного исполнителя и «координатора» покушения на Скрипалей (хотя я как раз последнего никогда не утверждал, что именно «Михаил Савицкий» был там завязан — все строилось лишь на том, что его имя было неожиданно озвучено во время встречи с представителями британской спецслужбы), то мои откровения в британской прессе могли попасть «в цвет».

Дошло ведь до полного абсурда - вполне конкретные российские медиа, когда не смогли «найти» такого человека в Латвии с именем «Михаил Савицкий» (хотя я никогда не пытался утверждать, что это имя является подлинным именем реально существующего человека!) принялись навешивать на меня всевозможные ярлыки. Помимо этого, почти все мои личные емайл-адреса подверглись многокартным хакерским атакам.

Дело в том, что по ходу экстрадиционного запроса, мне удалось получить письменное заключение на данный счет, предоставленное признанным в Англии экспертом в области расследования хакерских атак.

Продолжение следует.