Показательная бойня. Почему в Беларуси больше нет законной власти

13 августа 2020

1125

Показательная бойня. Почему в Беларуси больше нет законной власти

Как отмечает издание  теперь стало понятно, почему Александр Лукашенко объезжал в разгар предвыборной кампании военные части и спецотряды милиции — а не города, в каждом из которых, от Витебска до Бреста, от Минска до райцентров, собирала рекордные в истории митинги его внезапный оппонент, жена политзаключенного Светлана Тихановская.

Лукашенко и не собирался выигрывать выборы — ему не с чем, слишком велик его антирейтинг. Да что там — раздражение людей, переходящее в ненависть, которое давно не позволяет вождю реально «выйти в народ», а не к привезенным автобусами проверенным людям (например, чтобы принять поздравления с объявленным 80-процентным триумфом). Да и выборов без кавычек в Беларуси не было с 1994-го.

Лукашенко собирался выигрывать войну и готовился именно к войне. Силового подавления раньше всегда хватало, чтобы вогнать людей в тоску и депрессию. Для блестящих электоральных побед есть верный Центризбирком, готовый рисовать туркменские проценты, возможно, даже вообще не заглядывая в содержимое урн. Рассмотреть картину в деталях еще только предстоит — после снятия блокировки интернета, когда поступит больше данных (в том числе от платформы «Голос», куда более миллиона избирателей загружают свои бюллетени). Но дух от наглости этого обмана захватывает настолько, что слово «фальсификация» кажется слишком формальным и слабым.

Более 5000 УИК контролировать сложнее, даже если не пропустил в их состав никого из независимых членов. Старые, прежде безотказные члены комиссий даже в условиях де-факто отмены наблюдения кое-где все-таки решили считать честно. Или хотя бы фальсифицировать меньше. В Минске есть районы, где Лукашенко едва перевалил за пресловутые 3%, уступив Тихановской в 18 раз. В десятках УИК — в 2-5 раз. В Беларуси запрещены не только негосударственная социология, но и экзитполы, однако в 17 других странах на выходе из посольств их провели. Средневзвешенный результат Лукашенко в них — 4% (против 87% у Тихановской). В «моем» московском УИК при посольстве экзитпол показал у Лукашенко 6% (против 79% у Тихановской). В итоговом протоколе московского УИК нарисована победа президента — 51%. Ну да, конечно, тысячи человек из московской диаспоры по 4-5 часов стояли в очереди в воскресенье, чтобы переизбрать его на 6-й срок. Телерепортеры подолгу ходили вдоль этой очереди, чтобы найти сторонника Лукашенко — и я не видел, чтобы нашли.

Это были (бы) классические опрокидывающие выборы, если бы в Беларуси были выборы. Но ничего похожего на выборы не случилось. С юридической точки зрения теперь во главе Беларуси ГКЧП. Не поддерживаемая большинством милитаризированная группа, военная диктатура, еще до дня голосования пересажавшая по тюрьмам под полторы тысячи человек, включая кандидатов в президенты.

Вернемся к цифрам 34 «мятежных» УИК. Они говорят нам не только о полной, даже разгромной победе Тихановской в тех немногих избиркомах, где все-таки отваживались считать реальные голоса. Но и о готовности поступать «как правильно» у отдельных членов комиссий, которые прежде поступали «как просили». Вот уж действительно, изменения в белорусском обществе затрагивают все слои.

Я начал заметку с тезиса, что Лукашенко готовился не к выборам, а к войне. Неоднократно ее анонсировал. И в ночь на понедельник он, наконец, устроил ее на улицах Минска. Протесты прокатились более чем по 30 городам — и там, где милиция не приступала к разгонам, все прошло мирно. Но в Минске была задумана и устроена показательная бойня. Стреляли резиновыми пулями по мирным гражданам (при малом расстоянии эти пули мало отличаются от настоящих). Давили людей автозаками. Поливали водометами. Закидывали светошумовыми гранатами. И другими гранатами — с резиновой картечью. Жестоко избивали толпой омоновцев беззащитных людей во дворах. Несколько человек в реанимации, десятки в больницах, сообщения о гибели тоже есть, и одна смерть официально подтверждена.

Лукашенко прекрасно понимал, что возмущенные обманом люди выйдут на улицы, и вывел против них самые любимые, лучшие и подготовленные из своих спецотрядов, самую дорогую спецтехнику, на которой не экономит. И отдал приказ устроить показательную бойню. Притом что за почти три месяца митингов в Беларуси, санкционированных и не очень, сотни тысяч участников не сожгли ни одной машины, не разбили ни одной витрины. Белорусские митингующие известны тем, что даже при переходе уже перекрытой дороги останавливаются на красный свет. Непропорциональное, варварское применение силы вызвало, конечно, и ответную реакцию протестующих. И все равно: такое нарочитое применение спецсредств (которые на то и спец-, чтобы применяться в крайних случаях) ясно указывает на цель.

Обездвижить, обессилить, шокировать. Задача убивать людей, может, и не ставилась, но надежду — точно. Лукашенко все реже и все неубедительнее обращается к обществу, уже его не понимает. Общество свою власть давно переросло. В защиту своего права обладать страной еще 5 лет Лукашенко требовалось сильное высказывание. В переводе со взрывов и выстрелов оно было таким: «Даже не пытайтесь ничего изменить. Уйдите в свои обычные страх и апатию. Страну я вам не отдам, чего бы мне это ни стоило».

А еще Лукашенко удачно замазал кровью своих силовиков, приковал к себе наручниками явного преступления. Напугал ли общество? Конечно. Убедил ли терпеть себя еще 5 лет? Уверен, нет. В Беларуси теперь нет законной власти. И по мере осознания настоящих итогов этой катастрофической для Лукашенко выборной кампании это все лучше будут понимать все участники процесса — включая общество, силовиков, самого Лукашенко. С этим пониманием им всем придется что-то делать.

Дмитрий Навоша,  опубликовано в издании