Банда Обуховцев

В конце 1920-х годов в Советском Союзе началась масштабная техническая революция, известная как индустриализация. Заработали почти на полную мощность старые заводы, на карте страны появлялись новые промышленные объекты, для которых требовалась рабочая сила.

Социально опасные

Важная роль в программе индустриализации отводилась Ленинграду, где было сконцентрировано большое количество фабрик и заводов. К тому времени в Северной Пальмире был поставлен крест на организованной преступности. Но в борьбе с бандитизмом сотрудники милиции упустили вопрос профилактики бытовой преступности, в частности хулиганства и мелкого воровства. Видимо, критерием для спокойствия стала терпимая криминогенная обстановка в центре Ленинграда, но никак не на рабочих окраинах, к которым относился Невский район.

Из крупных предприятий на его территории располагалось всего три завода, зато в огромном количестве имелись кустарные мастерские, появившиеся во время НЭПа. Тогда-то и началось расслоение населения этого района на тех, кто хотел трудиться, учиться на рабфаках, и тех, кто предпочитал проводить время за рюмкой водки или кружкой пива. Во время таких застолий и формировались шайки потенциальных преступников, на милицейском жаргоне именуемых социально опасными элементами (СОЭ).

Очень скоро такие уголовные нигилисты, отрицающие все и вся, кроме своего образа жизни, от драк между собой перешли к избиениям прохожих. Надо сказать, что многие участники шайки, главарями которой стали братья Шемогайловы, начинали свой путь в  еще в школе. Отнимали у учеников младших классов завтраки, забирали мелочь, которую родители давали тем на мелкие расходы. Чуть позже наловчились срывать с голов прохожих головные уборы, а добычу — шапки и кепки — продавали на рынке. Выручка шла на очередное застолье в компании с «марухами», такими же бездельницами женского пола. А когда подруги надоедали, то «обуховцы» (так называли себя члены хулиганской шайки, поскольку проживали в окрестностях Обуховского сталелитейного завода, к тому времени переименованного в завод «Большевик») переключались на других жительниц района.

Однажды двое подвыпивших парней обратили свои взоры на девушку в красной рабфаковской косынке, которая, как потом выяснилось, возвращалась после занятий. Но  «интеллигентка», как называли хулиганы таких, решительно отказалась от приглашения незваных кавалеров прогуляться. И тогда один из них выхватил из-под полы пальто хлыст и стал в ярости избивать строптивую избранницу, но тут вмешались проходившие мимо мужчины и серьезно намяли бока нахальным ухажерам. К счастью, девушка выжила, но ей пришлось провести 10 дней в больнице.

Криминальные «подвиги»

Да и другие выходки хулиганов мало отличались оригинальностью. После крепкой выпивки у собутыльников начинали чесаться руки, но очень скоро кулачные разборки между собой перестали приносить удовольствие. В начале мая 1933 года компания отправилась искать приключений. Первой жертвой их нападения стал парень с гитарой. На требование пьяной компании сыграть что-нибудь веселенькое тот ответил отказом, за что был избит, а его музыкальный инструмент превратился в щепки. Этот инцидент только разогрел хулиганов. Свои «гастроли» они решили продолжить в пивной около проходной завода «Большевик».

Ворвавшись в павильон, Александр Баранов схватил стоявший на прилавке кувшин и разбил его о голову одного из гостей. И тут же его товарищи, достав из карманов кастеты, принялись избивать посетителей. Через несколько минут пивная превратилась в арену кровавого побоища, но пострадавшие не рискнули обратиться с заявлениями в милицию, опасаясь мести обидчиков.

Очень скоро подонки нашли новый объект для издевательств. Дело в том, что на территории района располагались еврейское кладбище и синагога. И вот «обуховцы»‚ подслушав где-то лозунг «Бей жидов, спасай Россию!», начали охоту на иудеев, и опять потерпевшие не решались обратиться в милицию.

Но особую ненависть члены шайки испытывали к рабочему классу, особенно к активистам. На это были веские причины — чтобы не попасть в категорию тунеядцев, практически все «обуховцы» были вынуждены устраиваться на работу, как правило, на заводы. Но из-за лени, бракодельства, прогулов и пьянства на рабочем месте их быстро увольняли. А поскольку каждое такое увольнение проходило через одобрение местных партийных, комсомольских и профсоюзных организаций, бандиты не упускали случая отомстить. Так, железным прутом были избиты трое рабочих-активистов с Обуховского завода, особо рьяно выступавших за увольнение пьяниц и прогульщиков, потом список пострадавших от рук «шемогайловцев» пополнился фамилиями секретаря и члена товарищеского суда, профорга завода имени Ворошилова.

Рабочие клубы, библиотеки и красные уголки также вызывали приступы ненависти у маргиналов. 7 ноября горожане отмечали участием в демонстрации и последующими праздничными собраниями, в том числе в красных уголках. Компания во главе с братьями Шемогайловыми с раннего утра начала праздновать, естественно, с распития спиртных напитков. И к середине дня в хмельных головах родилась идея — устроить погром в красном уголке на улице Большая Щемиловка.

Для начала главари отправили дозорных, приказав сообщить, когда начнется собрание. И когда они вернулись, вся компания, разогретая спиртным, вывалилась на улицу. На подходе к красному уголку хулиганы разбились на две группы, в обязанности одной из которых входил контроль за окнами. А остальные ворвались в помещение и начали крушить мебель и избивать присутствующих, кого кастетами и палками, кого просто ногами или пустыми бутылками.

Но комсомольцы быстро справились от шока и оказали активное сопротивление. Налетчикам пришлось удирать, за исключением тех, кому сильно намяли бока и передали в руки подоспевших сотрудников милиции.

Внедренный сотрудник

Только тогда власти обратили пристальное внимание на хулиганов-беспредельщиков. Поскольку арестованные «обуховцы» начали давать показания, постепенно стала вырисовываться структура преступного сообщества, но не до конца. Поэтому было принято решение внедрить в их ряды сотрудника уголовного розыска Владимира Савина.

Не скоро, но это удалось. К тому времени главарям шайки пока удавалось оставаться в тени. Ощущение безнаказанности привело к тому, что вожаки решили взять реванш — и опять устроить погром очередного красного уголка. Но раньше подобные выходки заканчивались только травмами пострадавших, пусть иногда для некоторых из них и тяжелыми. А на этот раз все оказалось более серьезным — один комсомолец был убит на месте, получив удар кастетом в висок, другой скончался в больнице от множественных ножевых ран, еще один паренек на все жизнь остался калекой.

Тогда было принято решение: приступить к ликвидации. Операция началась 3 апреля 1934 года. «Обуховцев» брали и поодиночке, в местах проживания, и группами, на квартирах, превращенных в притоны, где круглые сутки лилась водка и шла игра в карты. Одним из первых в руки сотрудников уголовного розыска попался Василий Шемогайлов, а среди последних — его старший брат Степан. Всего — 57 человек.

Дело оказалось на контроле первого секретаря обкома ВКП (б) С.М. Кирова, поэтому расследование велось ударными темпами. В конце июня всем арестованным было предъявлено обвинительное заключение, а 3 июля 1934 года начался судебный процесс, на котором в качестве защитников выступали опытные адвокаты, причем все еврейской национальности. Заседания было решено провести максимально открытыми, проходили они во Дворце культуры Володарского района.

Правда, были приняты серьезные меры безопасности. Дворец был оцеплен солдатами внутренних войск, а подсудимых доставляли к месту слушаний под усиленным конвоем. В зал суда пускали только по специальным пропускам, но все желающие, а их насчитывались сотни, могли слушать прения сторон во дворе по радиотрансляции. Несмотря на то что подсудимые в основном по всем эпизодам отвечали: «Не помню!»‚ эта «отрицаловка» на решение судей не повлияла. 17 июля 1934 года братья Шемогайловы и еще трое активных
членов банды были приговорены к высшей мере наказания — расстрелу, остальные к длительным срокам заключения.