Виктор Нусенкис: лжегрек-олигарх во главе православно-воровской корпорации. Часть 1

09 июня 2017

601

Виктор Нусенкис: лжегрек-олигарх во главе православно-воровской корпорации. Часть 1

Виктор Нусенкис вот уже в течение четверти века умудряется одной рукой креститься на образа и жертвовать на храмы, а другой обкрадывать государство и выжимать последние соки из своих работников. Впрочем, даже церкви и часовни он возводил вовсе не для замаливания своих многочисленных грехов… 

Лгущий «праведник»

Одна из Десяти Заповедей, одинаково священных и для христиан, и для иудеев, гласит: не лжесвидетельствуй! Данте отвел для лгунов в своем «Аду» восьмой круг, самый страшный, хуже которого лишь участь Иуды Искариота. И вряд ли такой образованный и глубоко религиозный человек, как Виктор Леонидович Нусенкис, об этом не знает. Тем не менее, он сознательно и публично лжет каждый раз, когда называет себя «православным греком». Нет, в его фанатичной приверженности к Русской православной церкви (РПЦ) нет никаких сомнений. Однако Нусенкис не является греком.

Он родился 3 марта 1954 года в городе Сталино (ныне – Донецк), в семье Леонида Исааковича Нусенкиса и его супруги Беллы Марковны. Сначала родители хотели назвать своего сына Аароном, однако в их памяти еще свежи были гонения на «сионистов» (конец 40-х), поэтому они решили перестраховаться. Сына назвали «нейтральным» именем Виктор, что в сочетании со старинной северорусской фамилией Нусенкис (новгородско-скандинавского происхождения) должна была полностью скрывать его «неблагонадежное» происхождение. И всё же внешность за фамилией не спрячешь, и поэтому еще в школе маленький Витя Нусенкис начал называть себя приазовским греком — впрочем, ничуть не походя на оного.

Но, по данным , одноклассники «клевали» его не за происхождение (кого только не было в школе интернационального Донецка), а за характер. Вечно привязанный к своим родителям, излишне опекающих единственного сына, слабохарактерный мальчик махал кулаками лишь после драки, да и то мысленно. А затем мальчик вырос в молодого человека, у которого осталась масса комплексов, и не прошли до сих пор, уже в возрасте «серебряной» бороды. Знакомые характеризуют Виктора Нусенкиса так: одиозная личность с очень живым умом, чрезмерно увлекается своими идеями (и взрывается, если ему перечат), считает себя всегда правым и любит поучать других, к своим работникам относится пренебрежительно (на грани мизантропии), опасается нападений и повсюду появляется только в окружении многочисленной охраны.

Второй раз о своем происхождении Виктор Нусенкис соврал в возрасте 23 лет, когда окончил Донецкий политехнический институт и устроился маркшейдером в шахту имени Батова (Макеевка). При заполнении анкеты он вновь назвался греком — чисто машинально, по привычке. Не придав этому никакого значения, впрягся в работу и через несколько лет дослужился до начальника проходческого участка, получив на соцсоревновании красный флажок и почетную грамоту. И вот тут его фамилия, которую никто не воспринимал как русскую, оказалась перед глазами первого заместителя министра Углепрома УССР Николая Сургая – этнического грека. Прочитав анкету передовика, Сургай обрадовался и решил встретиться с соплеменником-передовиком. 

Николай Сургай

Нусенкис не стал разочаровывать замминистра и признаваться, что называется греком только для «конспирации». Напротив, сообразив о возможных перспективах, наплел Сургаю с три короба о своем якобы греческом происхождении. А заметив, что замминистр с уважением относится к православной культуре, еще и назвался крещенным верующим. И не ошибся в своих расчетах: вскоре после душевной беседы с министром, Нусенкиса назначили главным инженером и начали относиться к нему как к любимчику большого начальства. А в 1985 году Виктор Нусенкис стал самым молодым в СССР директором шахты – возглавив «Ждановскую» (в городе Ждановка). Назначение оказалось очень своевременным: через год в СССР началась «перестроечная» перетряска кадров, на руководящие места назначали молодых специалистов, и Нусенкис гармонично вписался в эту волну – хотя, повторим, получил свою должность до «перестройки».

Впрочем, существует и еще одна версия его карьерного взлета: как утверждал лидер независимого профсоюза горняков Михаил Волынец, Нусенкис женился то ли на родной дочери, то ли на племяннице тогдашнего первого секретаря Донецкого горкома КПУ Василия Миронова (умер в 1988). Однако их родственные связи никогда не афишировались, а после и вовсе были забыты. Не исключено, что вторая версия не является «шахтерской байкой», а потому молодой Виктор Нусенкис имел поддержку как со стороны тестя, так и со стороны замминистра. 

Памятная доска Василию Миронову

Директор-бизнесмен

Новый директор «Ждановской» выглядел по тем временам более чем «демократично»: вместо строгого костюма Нусенкис предпочитал джинсы и кроссовки. СМИ потом писали, что рабочие хотели скинутся «бедному» директору на «тройку», словно не понимали, что его «прикид» являлся высочайшим писком моды и стоил как три костюма. Шахтеры возлагали на молодого начальника большие надежды, и поначалу он вроде бы их оправдывал, хотя никто не замечал, что давая рубль своим рабочим, Нусенкис кладет десять себе в карман.

Мысли нового директора были заняты не переоборудованием шахты или увеличением добычи, а коммерческими проектами. Пользуясь поддержкой Николая Сургая, занимавшего в 1985-87 г.г. должность министра Углепрома, Нусенкис сразу же добился трех важных разрешений: вывода шахты из подчинения управления «Артемуголь», разрешения на самостоятельную реализацию угля, и назначения себя на параллельную должность председателя исполкома Ждановки. Стоит заметить, что после своей отставки в 1987-м, Сургай был понижен до генерального директора «Донецкгосулепрома», то есть фактически стал непосредственным начальником Нусенкиса и продолжал оказывать ему свой покровительство – и, по слухам, участвовать в его коммерческих проектах.

Эти проекты заработали как раз в 1987-м. Во-первых, «Ждановская» начала продавать уголь за границу (в «братские» страны соцлагеря), а обратно по бартеру ввозила

Геннадий Васильев

дефицитные товары, в том числе автомобили ВАЗ экспортного исполнения. Часть этих машин продали шахтерам – которые были на седьмом небе от счастья и могли бы носить своего директора на руках, если бы он позволял к себе прикасаться. Другая часть по бартерным схемам оказалась у «нужных людей», в том числе у областного начальства и прокуратуры. Именно тогда состоялось первое близкое знакомство Нусенкиса со своим будущем деловым партнером Геннадием Васильевым. 

Во-вторых, в том же году Нусенкис и его некие неназванные партнеры создали СП «Горняк», которое, согласно информации в СМИ, занималось заготовкой сибирского леса для шахт Донецкой области – принося в месяц по 100 тысяч рублей прибыли! Однако совместные (советско-иностранные) предприятия тогда создавали для экспортно-импортных операций, то есть основным родом деятельности «Горняка» была вовсе не перевозка крепежа из Тюмени в Ждановку. Не исключено, что через это СП как раз и осуществлялся экспорт угля и ввоз ширпотреба.

Однако Нусенкис, вместе с Ефимом Звягильским и еще рядом директоров донецких шахт под прикрытием Николая Сургая, осуществляли и еще одну аферу всесоюзного масштаба. Сначала они добились увеличения государственных дотаций на добываемый донецкий уголь (с этой же целью устраивали шахтерские забастовки 1989 года), а затем через систему кооперативов и СП начали закупать и завозить дешевый уголь с Кузбасса – который затем оформляли как добытый на донецких шахтах, и получали на него деньги из бюджета. Сообщалось, что особенно увлекался этим директор «Засядько» Звягильский – чем и обеспечивал своей шахте рекордную «добычу» и огромные государственные дотации. Эта схема работал вплоть до середины 90-х, принося «угольной мафии» колоссальные доходы, а затем была возрождена в 21-м столетии – при непосредственном участии Виктора Нусенкиса.