Наум Эйтингон. Создатель подразделения убийц в советской спецслужбе

29 декабря 2019

2219

Наум Эйтингон. Создатель подразделения убийц в советской спецслужбе

В декабре в двух не связанных между собой делах об убийствах, предположительно совершенных по заказу российских властей, произошли новые разоблачения. В рамках одного из этих дел предполагаемый карательный отряд был непосредственно подразделением ГРУ, российской службы разведки. В рамках другого дела власти Германии недавно сделали вывод, что имеется «достаточное количество доказательств», что российское государство или интегрированная в его состав южная республика Чечня несет ответственность за напоминающее карательную операцию убийство этнического беженца-чеченца; в результате двое офицеров ГРУ были высланы из российского посольства в Берлине. По данным газеты «Ле Монд» (Le Monde), ссылающейся на французские разведслужбы, ГРУ в течение нескольких лет содержало тыловую оперативную базу во французских Альпах в регионе Верхней Савойи.

ГРУ, несущее ответственность также за вмешательство в президентские выборы 2016 года в США, как предполагается, занималось ликвидацией врагов президента Владимира Путина по всей Европе, в том числе в странах НАТО. Мысль о том, что бродячая банда убийц — тайных агентов собирается на альпийском курорте и раздумывает там над планом уничтожения врагов своего зловещего лидера, может показаться завязкой сюжета последнего фильма Дэниэла Крейга в роли агента 007, но у этой фабулы есть исторические прецеденты, намного опередившие Яна Флеминга, пишет Майкл Вайс в американском издании NYRB.

В отличной и своевременно выходящей книге изучаются истоки московской корпорации убийств, для которых в русском языке существует эвфемизм «мокрое дело». Андрей Солдатов и Ирина Бороган в своей книге «Соотечественники: жестокая и запутанная история российских изгнанников, эмигрантов и агентов за границей» доказывают: то, что сегодня стало институциональной практикой московских органов безопасности, оттачивалось еще в первые десятилетия существования советского правительства, когда оно совершенствовало свои методы борьбы с членами русской диаспоры.

В центре «Соотечественников» рассказывается об одном из самых жестоких шпионов СССР и фактически одном из отцов-основателей международной политики убийств Кремля — Науме Эйтингоне. Этот удивительный смуглый полиглот начал свою карьеру в 1917 году, будучи членом партии социал-революционеров, не чуравшейся террористических методов. Он примкнул к большевикам после захвата власти Лениным и уже в 20 с небольшим заработал себе репутацию за разгром «контрреволюционных» сетей от Кавказа до Дальнего Востока. В китайском Харбине, куда его направили в 1925 году, он заложил бомбу, на которой подорвался местный военачальник, известный по прозвищу Старый маршал, а потом успешно возложил вину на японцев.

К концу 1930-х годов Эйтингон стал лучшим агентом советской внешней разведки, и его отправили на три года в раздираемую гражданской войной Испанию. Однако вернувшись в Москву на пике паранойи чисток в январе 1939 года, он знал, что мог попасть под подозрение. Его начальник, глава внешней разведки Сергей Шпигельглас, был арестован за неудачную попытку убийства человека, которого, даже несмотря на далекую ссылку, Сталин считал угрозой для своей диктатуры, Льва Троцкого.

Хладнокровие Эйтингона перед лицом, как ему казалось, неизбежной смерти, вероятно, поразило его начальника, которому он позвонил на Лубянку (в штаб-квартиру советской разведки). «Прошло уже десять дней, с тех пор как я приехал в Москву, — сказал он. — Я уверен, что мой телефон прослушивается… Я нахожусь под постоянным наблюдением. Пожалуйста, сообщите своему руководству: если они хотят меня арестовать, пусть сделают это сейчас. Не надо играть в детские игры».

Но Эйтингону грозила вовсе не ликвидация, напротив, ему должны были поручить новое задание — то самое, которое не удалось его злосчастному начальнику, убийство Троцкого.

Советский режим, в том числе и Эйтингон, уже потратил много лет на выслеживание эмигрантов, диссидентов и других перебежчиков из обширной русской диаспоры, многие из которых были офицерами Белой армии, воевавшими в гражданской войне против собранной Троцким Красной армии. В рамках сталинского Большого террора уже была ликвидирована значительная часть профессионального офицерского состава этой армии (и результаты этого отбора повлекли за собой тяжкие последствия, когда Гитлер вторгся в Россию). Уничтожена была и старая когорта большевиков, чьими усилиями и появилась на свет та система, которой Сталин теперь безраздельно правил.

Троцкого, однако, уже более десяти лет как выслали из Советского Союза, не отдав на растерзание зарождающемуся на тот момент Термидору. Выдающийся, харизматичный и неутомимый Старик, как его называли друзья и враги, до сих пор командовал огромной международной армией последователей, в число которых входили, как отмечают Солдатов и Бороган, офицеры советских служб безопасности, что лишь усугубляло сталинскую паранойю.

Не желая разделить судьбу своего предшественника, Эйтингон планировал одновременно две операции с участием двух не связанных между собой групп: одна была известна под кодовым названием «Конь», а вторая — «Мать». Обе группы сначала проходили инструктаж в Париже в нескольких кварталах друг от друга, не зная при этом о существовании друг друга. И одна и другая планировали внедриться в окружение Троцкого в Мексике, откомандировав туда агентов под видом лоялистов. Каждая из групп в качестве убийц завербовала ветеранов гражданской войны в Испании. После стадии подготовки Эйтингон перенес штаб-квартиру операции в Соединенные Штаты, где он под видом компании, занимающейся импортом-экспортом, арендовал офис в Бруклине. Он также привлек чиновников из здания коммунистической партии на Юнион-сквер для вербовки других агентов с целью осуществления плана по ликвидации: этот замысел строился на идее соблазнения личного секретаря Троцкого Сильвии Агелофф (Sylvia Ageloff).

Выдавая себя за бельгийского бизнесмена по имени Жак Морнар, испанец Рамон Меркадер (Ramon Mercader) ухаживал за Агелофф и сумел внедриться в окружение Троцкого в Мексике. Заговор группы «Конь» потерпел позорную неудачу, когда пулеметное подразделение, возглавляемое известным мексиканским художником Давидом Альфаро Сикейросом (David Alfaro Siqueiros), напало на укрепленное укрытие Троцкого в Койоакане, но не смогло ликвидировать свою цель. Для осуществления второй попытки — более тщательно спланированного убийства — Эйтингон выбрал Меркадера. Получив доступ к святая святых Троцкого, Меркадер сделал правильный расчет, очаровав внука Троцкого Севу и добившись таким образом доверия семьи: он хотел, чтобы легендарный полемист помог ему с редактированием написанного им политического эссе. Пока Троцкий критиковал черновик Меркадера, сталинский агент вонзил в череп Старика ледоруб. Это политическое убийство отличалось своей дерзостью и дикостью, не говоря уже о его «конспирации», этот термин обозначает в русском языке искусство и науку тайных операций. Для поколения боровшихся со сталинизмом марксистов это убийство стало также преступлением века.

Кодовое название «Мать» связано с участием в операции матери Меркадера, Каридад. Родившаяся на Кубе в семье зажиточных испанских буржуа, она состояла в радикальных кругах оппозиционеров Франко, где ее в дальнейшем и завербовал Эйтингон, ставший также ее любовником. Во время убийства пара ждала на улице у убежища Троцкого во втором автомобиле, на первом — бьюике — Рамон должен был скрыться. Несмотря на то, что сына схватили и посадили в Мексике, Каридад уехала с Эйтингоном, и они вместе вернулись в СССР. Им обоим вручили высшую гражданскую награду СССР — орден Ленина.

Убийство Троцкого попало на первые полосы газет по всему миру, статьи сопровождались изображением седого революционера, безжизненно лежащего на больничной койке с перевязанной головой. Эйтингон же учредил новый отдел по осуществлению политических убийств. Он специализировался на отравлениях и взял под свое командование профессора Григория Майрановского, руководившего печально известной «Лабораторией Икс» в ОГПУ (предшественника НКВД, а потом КГБ), изготовлявшей биохимические яды, многие из которых впервые испытывались на советских политических заключенных. Среди жертв Эйтингона были украинские священники и активисты, польский инженер и американский агент Коминтерна, заключенный в Гулаг, от которого Сталин хотел избавиться, потому что требования о его освобождении были чреваты международным скандалом.

Чистка, которой так боялся когда-то Эйтингон, ожидала его в 1951 году. Будучи высокопоставленным евреем в партийном аппарате, он стал жертвой сталинской антисемитской паранойи, известной как «Дело врачей» — воображаемого заговора врачей-евреев, якобы пытавшихся отравить советских руководителей, в том числе самого генерального секретаря партии. Эйтингон был вскоре реабилитирован после смерти диктатора в 1953 году, но снова был арестован и на этот раз приговорен именно за то, что он делал по заданию Сталина — за отравления. Удивительно, но опальный начальник спецслужб остался жив, отбывая свое заключение, и был освобожден в 1965 году. В свои последние годы он стал переводить иностранные книги — легкий труд для человека, свободно владевшего несколькими языками и знакомого с экзотической обстановкой.

Однако программа убийств, которую Эйтингон разработал, продолжала существовать, она пережила его уход и даже холодную войну. В числе наиболее знаменитых операций этого отдела было убийство в 1978 году болгарского диссидента, драматурга и журналиста Георгия Маркова, которому в Лондоне через укол зонтиком была сделана инъекция ампулы рицина. Яд был поставлен болгарской спецслужбе департаментом К, отделом контрразведки КГБ, с разрешения его председателя Юрия Андропова, вскоре, через несколько лет, ставшего лидером СССР. А в 2006 году Александр Литвиненко, бывший агент ФСБ, постсоветской внутренней службы безопасности в России, был отравлен полонием-210, радиоактивным изотопом, подмешанным в его чай в отеле «Миллениум» в Лондоне. Литвиненко работал на изгнанного российского олигарха Бориса Березовского, бывшего инсайдера Кремля, несшего основную ответственность за восхождение малоизвестного офицера КГБ, некоего Владимира Путина, на пост президента России. (Впоследствии Березовский стал открыто и пространно критиковать Путина и был найден мертвым у себя дома на западе Лондона в 2013 году при обстоятельствах, которые коронер зафиксировал как «подлежащие установлению».)

«На эффективность старых трюков Эйтингона, — сухо отмечают Солдатов и Бороган, — можно было положиться в каждой конкретной ситуации».

И они используются до сих пор. В рамках открытых расследований «Беллингкэт» в 2018 году были установлены будущие убийцы Сергея Скрипаля, бывшего офицера ГРУ, ставшего двойным агентом для Великобритании. У обоих убийц были фальшивые паспорта, вымышленные имена и выдуманные легенды — конспирация с духом «Матери». План отравления Скрипаля в английском городе Солсбери при помощи российского военного нервнопаралитического газа «Новичок» с тех пор западные власти связывают с отделом ГРУ, известным лишь под цифровым обозначением 29155. Его цель, как сообщается в газете «Нью-Йорк Таймс» (The New York Times), состоит в ведении «координированной и продолжительной кампании по дестабилизации Европы», которую осуществляют подготовленные агенты «с опытом в проведении диверсий, саботажей и убийств».

И это возвращает к началу месяца, когда федеральный прокурор Германии сделал заключение, что Зелимхан Хангошвили, этнический чеченец, ветеран Второй чеченской войны — и, как я выяснил во время недавней поездки в Тбилиси, давний шпион контртеррористического департамента грузинского министерства внутренних дел — был застрелен насмерть в берлинском парке Малый Тиргартен в августе наемным убийцей, работающим либо на российское правительство, либо на его чеченских посредников. По словам его помощника, у которого я взял интервью, Хангошвили не только внедрялся в исламистские ячейки и разрушал их в общине этнических чеченцев в Грузии, он также перевербовывал агентов, которых ФСБ вербовала в этой общине, из-за чего стал источником серьезной контрразведывательной угрозы для российской службы безопасности. По меньшей мере, один человек, которого Хангошвили завербовал в Грузии, в результате стал работать на ЦРУ, как рассказал мне его бывший помощник.

Обвиняемый в его убийстве Вадим Красиков уже подозревался до этого в двух убийствах, последнее из которых — это убийство бизнесмена на Северном Кавказе. Изначально Москва выписала внутренний и международный ордер на арест Красикова, но, что вряд ли является простым совпадением, она отозвала оба ордера в 2015 году. В тот же год она выдала Красикову паспорт на имя Вадима Соколова. Именно это имя он использовал в момент предполагаемого убийства Хангошвили, застреленного несколькими выстрелами в упор из полуавтоматического пистолета «Глок» (Glock). Попытавшегося скрыться на велосипеде Красикова задержала полиция Германии, и, пока идет полицейское расследование, он находится в тюрьме.

Предстоит еще установить, был ли Красиков связан с ГРУ или другим органом путинского все более полицейского государства. ФСБ, стоит отметить, давно практиковала вербовку наемников из организованных преступных группировок, в частности, чеченских, для устранения целей за границей. (Из-за своего положения Хангошвили, как агент разведслужбы, сотрудничающей с США, безусловно, становился более ценной мишенью, чем обычный ветеран сепаратистских войн конца 1990-х — начала 2000-х годов.) Нам предстоит также узнать, как Красиков выследил Хангошвили в европейской столице и выбрал место и время его убийства, или кто еще мог ему в этом помогать. Но сама расплата отзывается мрачным ремеслом, пионером которого 80 лет назад стал Наум Эйтингон.

Перевод: ИноСМИ